Эванжелин О'Нет - Зови меня Амариллис [СИ]

Однако девушка его опередила:

— А вы правда племянник матери настоятельницы?

— Конечно, правда, почему вы сомневаетесь?

— Ну, вы же сказали, что я ваша кузина, а это совсем не так.

— Это все Этьен… — смутился Николя. — Не хотел я ему объяснять, что мы с вами едва знакомы. Он ведь мог неизвестно что подумать!

— А что бы он подумал? — удивилась Мими. — Он вообще-то странный какой-то, ваш знакомый. Ну что он так прицепился к имени Амариллис? И откуда он мог слышать? Меня так и не называют никогда.

— Но Амариллис действительно редкое имя.

— Почему? Обыкновенное имя.

— Просто вы к нему привыкли, — улыбнулся Николя, — а я такого тоже никогда не встречал. Вас, наверное, в честь какой-нибудь прабабушки назвали?

— Нет… Кажется, нет… — И добавила: — А я знаю еще одну Амариллис.

— Знаете?!

Мими задумалась. Почему-то ей вдруг захотелось открыть этому почти незнакомому человеку свою маленькую тайну. Она никогда ни с кем не говорила о письмах, а вот теперь…

— Ну, не то что бы знаю. Она жила 100 лет назад. Далеко, в Северной Америке.

— Она американка? — быстро спросил Николя.

— Нет, вообще-то она француженка. Она сначала жила здесь. В замке Сен-Клер, это где-то недалеко отсюда. А потом она вышла замуж. То есть она сбежала с американцем, из Нового Орлеана, но они поженились на корабле…

Вот это да! Николя был поражен услышанным. Может, эта девушка и не правнучка, но она, похоже, знает о той Амариллис намного больше их с Этьеном, вместе взятых! Мими заметила удивление молодого человека, и он поспешил объяснить:

— Дело в том, что Сен-Клеры — мои дальние родственники. И теперь я вспоминаю, матушка рассказывала что-то о сбежавшей из дому девице, но я никогда не слушал внимательно. Эти семейные легенды…

— Но это не легенда, это правда. Отец хотел выдать ее замуж за другого и заточить в монастырь.

— Так в монастырь или замуж? — засмеялся Николя. — Как-то это не сочетается.

— Все сочетается! — рассердилась Мими. — Сначала в монастырь, а оттуда сразу — под венец. А она так его любила и сбежала из дому прямо ночью, в чем была, почти ничего не взяв с собой.

— Не удивительно, что отец проклял ее. Сбежать с каким-то нищим матросом…

— Почему с матросом? — теперь пришла очередь Мими удивляться. — Это так ваши семейные легенды говорят? Вовсе он был не матрос, а владелец плантаций, очень богатый, у них там было такое роскошное имение, и рабы — тогда ведь еще было рабство, — но Раймон хорошо с ними обращался. Амариллис была с ним очень счастлива, и у них родилась маленькая дочка…

— Да откуда вы все это знаете? — перебил ее Николя, не выдержав.

Мими загадочно улыбнулась.

— Эта моя тайна. Но вам я скажу. Только пообещайте никому не рассказывать.

— Клянусь!

— У меня есть ее письма. Много, целая пачка. Я нашла их на чердаке когда-то.

— Ну, раз письма хранились у вас на чердаке, значит, она все-таки ваша прабабушка, — предположил Николя. — Или, может, ваша матушка тоже в детстве читала эти письма, вот и назвала потом свою дочь Амариллис?

— Нет, мама не могла их читать, она там не жила — это папин дом. Но папа тоже не читал, я же говорю — никто не знает про письма, кроме меня.

— Как же письма попали на чердак?

— Очень просто. Амариллис писала эти письма своей подруге, которая была бедная и сирота, и работала гувернанткой у де Нартенов — это папины предки, то есть они и мои предки, конечно. А потом она уехала, подруга, там тоже целая история была, у нее был ребенок…

Николя оторопел от обилия информации. Теперь еще и ребенок гувернантки. Он усмехнулся:

— Мими, а вы уверены, что вы ничего не придумали? Такие подробности…

— Да ничего я не придумывала! Там еще дневник был. А письма… вот, смотрите!

Мими решительно открыла сундучок и, вытащив заветное саше, выхватила оттуда наугад какое-то письмо.

— Вот, смотрите, — повторила она. — Если вы ее родственник, то вам, наверное, можно это прочесть.

Николя осторожно взял пожелтевший лист бумаги.

(оторвано)

…все здесь иное, не такое, как дома. Это и интересно, и иногда грустно. Вот хотя бы дом — я провела детство в огромном и мрачном замке и скучном монастыре, и другой жизни не знала. Матушка была постоянно занята светскими обязанностями и мной занимались няньки, а батюшка даже и не помню, чтоб говорил со мной кроме приветствий и поцелуя на ночь.

А дом Пикаров — большой, с колоннами по фасаду, но он такой светлый и уютный! Здесь так много солнца, цветов, так весело и хорошо. Мадам Изабель содержит его в идеальной чистоте, у нас много чернокожих горничных, садовник, кучер, прислуга на кухне, и за всем этим она строго присматривает. Вообще-то обращаются с неграми тут хорошо, не так, как в других имениях (ах, Кларинда, тут случаются весьма прискорбные вещи), и все негры очень боятся, что их отсюда продадут.

В комнатах полно подушечек, салфеточек, вазонов и ящиков с цветами, а на день именин Раймон подарил мне чудесную новинку — маленький белый рояль! И мебель вся не такая, как в замке Сен-Клер — мягкая, удобная, даже, можно сказать, располагает к лени. И окна не такие — в замке это узкие бойницы, кое-где с витражами, изображающими разных рыцарей и битвы, а тут большие окна, забранные такими деревянными полосочками от солнца, которого тут круглый год очень много, и чудесные кружевные занавеси! А какая у меня чудесная спальня — светлая, с огромными окнами, уютная, с белоснежными покрывалами, и вся в цветах.

Растения тоже не такие, как у нас — пальмы и даже цветущие кактусы. Как хорошо в жаркий день сидеть в саду среди аромата (а тут круглый год что-нибудь, да цветет) и играть с ребенком или читать. Но я не только читаю и отдыхаю, а постигаю у мадам Изабель сложную науку управления домом — тут нет никакого управителя или мажордома, за всем нужно следить самой хозяйке.

И надо учиться принимать гостей, тут совсем свои обычаи и нравы. Каждое воскресенье мы непременно ходим в церковь — тут за этим очень строго смотрят, и если не ходить в церковь, пожалуй, прослывешь безбожником! Нужно стараться не осрамиться и к приему гостей распорядиться приготовить подобающее угощение, а теперь я могу еще играть гостям на рояле.

Я стараюсь дружить с соседями, чтобы моим детям не приходилось чувствовать себя одиноко, хотя среди жителей здесь попадаются такие странные чудаки, особенно янки! Вообрази, они гордятся, что их предки приплыли в Америку на корабле «Мэйфлауэр», который впервые привез в Америку поселенцев. Раймон говорит, что если посчитать всех, кто хвастается этим, то этот «Мэйфлауэр», наверное, был величиной с небольшой остров.

На этом мне приходится закончить, потому что сегодня Раймон уезжает в Новый Орлеан и захватит письмо.