Эванжелин О'Нет - Зови меня Амариллис [СИ]

До свидания, пиши, дорогая Кларинда. Здесь много приветливых людей, но такой подруги, как ты, у меня нет. Очень жду письма, как твои дела, как там Прекрасная Франция.

Дорогая Кларинда, пришли мне, пожалуйста, выкройки модных фасонов, особенно в греческом стиле, и нарисуй, какие носят капоры. А еще напиши слова детских песенок для Раймонды.

Содержание письма его не очень заинтересовало, там не было ничего особенного. Вот если бы прочесть все письма! Было абсолютно ясно, что эта та самая Амариллис. Похоже, в письмах описана ее жизнь за несколько лет. Она ведь могла писать лучшей подруге о чем угодно… И еще одна мысль беспокоила теперь Николя. То, что рассказала Мими — а он не сомневался, что ее рассказ был точен — не совсем соответствовало тому, что говорил Этьен. Или совсем не соответствовало. Ну при чем здесь, например, Квебек? Что это значит — Этьен что-то напутал? Или — сознательно его, Николя, обманывал? Тут было о чем задуматься…

Николя вернул письмо Мими.

— Ну, теперь убедились? — спросила она.

— Да-да, конечно. Все это чрезвычайно интересно. Мими, послушайте, а я не мог бы прочесть все письма? Как вы правильно заметили, она моя родственница, мне очень хотелось бы узнать, как все это было.

— Но вас же не интересуют семейные легенды, — лукаво улыбнулась Мими.

— А это уже не легенда. Это подлинные документы. — Николя старался быть очень убедительным. — Понимаете, отец Амариллис проклял дочь после ее побега и запретил в семье упоминать ее имя. Считается, что она… эээ… поступила недостойно, опозорила семью. Но ведь это несправедливо! Мы должны восстановить истину.

Мими кивнула. А Николя продолжал:

— К тому же, вы говорите, у нее были дети. Значит, где-то и сейчас, наверное, живут ее потомки. Вот бы воссоединить две ветви Сен-Клеров!

Мими была со всем согласна. Она никогда не смотрела на дело с такой стороны. А ведь действительно, где-то у Николя есть потерянные братья и сестры. У Мими у самой была куча двоюродных, нет, троюродных братьев и сестер в Венесуэле, которых она никогда в жизни не видела, но это было неинтересно, здесь не было тайны.

— Хорошо, — сказала она, — но я не могу вам отдать эти письма. Они и так у меня чуть не пропали недавно.

— Что же делать?

— Не знаю… Если бы вы могли остановиться у нас на время. Но мадмуазель Клементина ни за что не позволит…

Поезд между тем подходил к станции. Так и не придумав ничего определенного, Николя опять подхватил сундучок и, спрыгнув на платформу, подал руку Мими. Хорошо бы ее никто не встречал. Однако всего через несколько минут кто-то окликнул озирающуюся девушку:

— Мадмуазель Мими!

— Кола! — она чуть не бегом бросилась навстречу парнишке лет 16-ти в простой крестьянской одежде. — Вот здорово! Ты один приехал?

— Здравствуйте, мадмуазель Мими. Да, один, отец занят на конюшне.

Мими вовсе не интересовал старый Жан-Пьер, отец Кола. Втайне она надеялась, что вдруг… Но нет, чудес не бывает… А Жюльен, конечно, в школе, а дома одна Клементина с малышом. Зато с Кола можно было не церемониться, и она просто заявила, что Николя — племянник матери настоятельницы и едет с ними.

Сердце Мими бешено стучало. Она узнавала и не узнавала родные места — шутка ли, два года прошло. Вот этой рощи, кажется, не было, а здесь появились какие-то новые постройки, и новый мост через речку. Небольшой виноградник, значит, уже совсем близко, дорога поднимается на холм, опять спускается вниз, и вот наконец знакомые ворота, увитые плющом. Мими спрыгнула на землю, едва коляска остановилась, совсем забыв и про своего спутника, и про манеры хорошо воспитанной барышни.

Из дома выбежал какой-то маленький мальчик и остановился в нерешительности. Да ведь это Анри! Как он вырос, и волосы потемнели…

— Анри! Братик! Ты помнишь меня? — Мими порывисто бросилась к ребенку. — Ну что же ты плачешь, ты испугался? Это же я, Мими, твоя сестра…

Мими смеялась, мальчик недоверчиво всхлипывал, а на пороге уже появилась мадмуазель Клементина.

— Ну здравствуйте, здравствуйте, — проговорила она. — Вот вы какие стали, вас и не узнать, взрослая совсем. Я рада, что Кола вас благополучно встретил.

Тут она замолчала и взгляд ее обратился куда-то за спину Мими. Девушка опомнилась.

— Познакомьтесь, пожалуйста, это мсье де Сансе, племянник матери Эмилии… — Мими замешкалась, не зная, что сказать. Николя подошел поближе, слегка поклонился:

— Мадмуазель Клементина? Очень рад. Мать настоятельница просила меня проводить Мими домой. Знаете ли, в дороге многое может случиться. А я как раз направлялся в Безье. Ну, теперь мое поручение исполнено… — и Николя сделал вид, что собирается откланяться.

— Нет, нет, — воскликнула Мими, — оставайтесь, попейте с нами чаю! Я просто ужасно голодная.

Не очень охотно, но Клементина подтвердила приглашение, и они все прошли в дом.

Мими больше всего не терпелось узнать, есть ли новости о родителях. К сожалению, Клементина ничем не могла ее обрадовать. Мадам Патрисия до сих пор в Венесуэле, ее мать — бабушка Мими — очень больна… Клементина говорила как-то неуверенно, как будто сама сомневалась в своих словах, но Мими ничего не заметила. И от отца нет никаких известей. А Жюльен в школе, у него все хорошо.

Они не успели окончить чаепитие, как в комнате появилась служанка и сообщила, что был почтальон и принес телеграмму. Клементина разорвала бандероль, пробежала глазами несколько строчек, лицо ее осветилось радостью:

— Ваш отец нашелся, Мими! — воскликнула она.

— Где?! Как? Что с ним?

— Он в Дакаре. Тут нет никаких подробностей, но капитан жив и здоров, и возвращается с первым же пароходом. Это значит, он будет здесь самое позднее недели через две.

Мими выхватила телеграмму из рук гувернантки и прочла ее внимательно два раза. Потом взвизгнула, подхватила на руки Анри и пустилась в пляс по комнате. Николя смотрел на эту картину, улыбаясь, Мими веселая нравилась ему еще больше, чем Мими печальная. Еще перед чаем она успела переодеться, на ней было слегка старомодное розовое платье с пышной юбкой, волосы она распустила, на щеках играл румянец, глаза блестели. Николя почувствовал, что безнадежно влюбился.

Поезд Тулон — Перпиньян, сновавший ежедневно по побережью, подкатил ровно в 8.54 и увез ее по направлению к дому. Другой поезд, Перпиньян — Тулон, прибыл через 20 минут. Николя и Этьен появились на платформе за 5 минут до отхода, возбужденные и чем-то чрезвычайно довольные. «Ну вы только вообразите, какая удача, — радостно втолковывал Николя Этьену, — ведь прямо на подоконнике лежала. Как будто специально для нас подложили!» Молодые люди загрузились в вагон второго класса и отбыли на восток.