Эванжелин О'Нет - Зови меня Амариллис [СИ]

— Ну-ну, — заинтересованно сказал Насдак. — В прошлый раз, помнится, вы были норвежским корабелом Туром Бьернсдалле? Ну, Джонс так Джонс… Так что там в Венесуэле?

— Привез письмо от дона Эстебана. — Джонс вытащил из кармана конверт и с наслаждением пустил в потолок облако дыма.

Насдак извинился и торопливо распечатал конверт.

« Салют, папаша! »

Не было времени даже написать письмо — прискакал в порт буквально за час до отхода «Грозы морей». Другой возможности передать известие не представится: наша подопечная на этой неделе отплывает во Францию. На «Конкордии».

Отговорить или помешать не было никаких сил: ей в руки попалась газета с отчетом о поисках экспедиции де Нартена. Она сопоставила даты и поняла, что дело нечисто: пропавший почти год назад в Африке де Нартен все это время преспокойно писал ей письма из дома! Тут кто хочешь взволнуется. Тетка просто вне себя. Еще интересные сведения: сбежавшая сто лет назад из замка Сен-Клер дева увезла с собой некий портрет, в котором были запрятаны какие-то три замшелых исписанных листка. Листки нашли только сейчас, при починке рамки, они хранятся у доньи Стефании. В ближайшее время попытаюсь снять с них копию, возможно, там содержится нужная нам информация. Все. Думай, родитель, думай. Ты у нас мозг. Жду ответа и инструкций.

— Благодарю. Ваша помощь бесценна. Не могу ли я в свою очередь быть вам полезен?

— И даже очень, старина! У меня есть небольшое дельце в здешних местах. Подскажите мне, где в окрестностях разводят породистых жеребцов. Есть кое-какие идеи с Панамой. И заведения в городе порекомендуйте.

— Заведения? Это, хе-хе, вам лучше в Париж. Но парочку мест подскажу. И конезавод тоже есть. В Панаме лошадей не хватает?

Джонс сделал вид, что не обратил внимания на насдаковскую подколку:

— Весьма признателен. И еще: нельзя ли остановиться в замке денька на два-три? Естественно, за соответствующую плату, все как доктор прописал.

— Буду рад оказать гостеприимство, — церемонно заключил Насдак, поднимаясь в знак того, что беседа окончена. Он позвонил, вошел Эскривен, который и получил указания о размещении гостя, после чего американец присоединился к компании вкушающих кофе, а Насдак, достав из тайничка в книжной полке коньяк и рюмку, заперся в кабинете и погрузился в раздумья.

Очередная экскурсия в замке подходила к концу. Насдак привычно договаривал стандартный текст, время от времени посматривая на эффектную молодую даму под ярким зонтиком, как вдруг понял, что с ней не все ладно: зонтик задрожал в ее руках и упал, она опустилась на парапет и обхватила руками виски. Он бросился к ней, опередив остальных мужчин, и подхватил ее:

— Мадмуазель, что с вами, вам дурно?

— О, пустяки… Просто головокружение. Тут так высоко… Не беспокойтесь. Все хорошо.

Она попыталась встать, но зашаталась и Насдак вынужден был опять подхватить ее чуть ли не на руки.

— Позвольте проводить вас в гостиную, там вы сможете отдохнуть! Господа, прошу меня простить, но я вынужден завершить нашу лекцию. Дама нуждается в помощи.

Экскурсанты сочувственно загалдели на разных языках и посыпались по винтовой лестнице. Взглянув на нее, Марина (а это была она) содрогнулась:

— Боже, какие крутые ступеньки! Возможно, мне не следовало лезть на эту башню — я с детства боюсь высоты. Прошу вас, не беспокойтесь. Оставьте меня, это пройдет.

— Ни в коем случае, мадам! — галантно взвыл Насдак. — Экскурсия окончена. А вам просто необходим глоток коньяка! Сочту за счастье… — он уже разливался соловьем, дама постепенно приходила в себя, но от коньяка не отказалась, дала завлечь себя в гостиную, и вообще эпизод казался Насдаку все более захватывающим. В гостиной состоялась светская беседа о красотах замка, погоде и сортах прованских вин, после чего дама, назвавшаяся Розамундой Дюбуа, попросила вызвать такси. Насдак взревел от негодования, высвистал свой личный автомобиль с шофером, рвался проводить даму прямо до дома, но она отказалась — и отбыла, бросив на Насдака волнующий и загадочный взгляд.

Размышляя, под каким бы предлогом ему завязать с ней более близкое знакомство, он повлекся хлопнуть еще глоток-другой коньяка, и вдруг увидел забытый ею розовый зонтик! Великолепно! Вот и предлог! Расспросить шофера, куда он доставил очаровательницу — и нынче же вечером…

Вечером, одевшись как для выхода в свет, Насдак прихватил зонтик и велел шоферу везти себя туда, куда он отвез загадочную незнакомку. По дороге он прикупил букет дорогущих орхидей. Шофер с каменным лицом (он дорожил своим местом) доставил его на довольно фешенебельную улицу Солей, указал вход. Насдак подергал ленту звонка, потряс двери — неужто не застал? Орхидеи пропадут, жалко… Тут из глубины раздалось: «Входите, не заперто!» — он толкнул дверь и вошел в вестибюль. Из комнаты выглянула «Розамунда» в воздушном розовом пеньюаре, сказала: «Ах!» — и скрылась, тут же появившись, впрочем, в чем-то тяжелом и бархатном, завязанном у пояса.

Насдак, выставив вперед зонтик, забормотал о потере, на что она засмеялась, воскликнула: «Ах, что за пустяки, право, не стоило беспокоиться! Но я все равно рада — мне так одиноко нынче…» — и пригласила войти. Насдак воспрянул духом и приосанился. Осведомился о самочувствии, прекрасная Розамунда пригласила его в диванную и велела быть как дома.

— Я вам так благодарна за участие, вы вели себя как истинный джентльмен! — щебетала она. — Садитесь, прошу! Я просто должна отблагодарить вас за гостеприимство! Это ничего, что я в халате? Вы пришли так неожиданно! И… нужно выпить за знакомство!

Она достала из бара бутылку и два бокала, бутылку вручила Насдаку. Он ловко налил, напиток оказался крепким шерри. Ситуация начинала ему нравиться.

— О, какие роскошные орхидеи! Это мне? Да вы просто мот! Дамский угодник! (Насдаку это очень польстило). Нужно непременно поставить их в воду, а я отпустила горничную… — она осмотрелась в поисках вазы. На столе уже стояла ваза, занятая затейливыми цветами. — Ах, вот сюда! — она подбежала к висевшему на стене кашпо и попыталась его снять, отчего широкие рукава тяжелого и бархатного сползли вниз, открыв ослепительные руки. Насдак сглотнул. — Поддержите меня!

Марина взобралась на кресло и сняла кашпо. Насдак подскочил, помогая ей слезть, она оказалась в его объятиях и не спешила вырваться. Он осторожно привлек ее к себе, приговаривая что-то несвязное, пояс на ней развязался, и на свет явился полупрозрачный розовый пеньюар. «Какой вы…» — начала она томно, как вдруг дверь резко распахнулась и на пороге возник разъяренный Этьен.

— Что здесь происходит, развратная вы женщина? Вы с мужчиной, наедине… в таком виде?!! — заревел он.