Эванжелин О'Нет - Зови меня Амариллис [СИ]

— Как тебе кажется, Дениз, этот господин Арман, он… он настоящий джентльмен? Надеюсь, он не будет… вести себя вольно?

— Ну уж нет! — возмутилась Дениз. — Этого я не позволю. Надо сразу поставить себя. Знаешь, Мими, я зверски хочу есть. Это от нервов!

Девушки забрели в уютное бистро на углу, уселись на веранде и выбрали что подешевле: пиццу с тушеной капустой. Поколебавшись, не удержались и взяли ситро. Шипучая газировка казалась им непременным атрибутом шикарной жизни, и они церемонно чокнулись стаканами, провозгласив тост «за успех!»

— Ну что мы все о моих-то делах! — воскликнула Дениз, утолив голод. — Нам же надо еще найти редакцию! Знаешь что, давай купим газету. Там должны быть адреса.

Тут же в бистро нашлась и стойка с газетами. Девушки осмотрели несколько газет поярче и остановились на «Пари-матч». Внизу последнего листа мелким шрифтом был указан адрес редакции.

— Вот, смотри: отдел объявлений. Туда нам и надо. — Дениз подошла к стойке напитков и спросила у расторопного гарсона, как проехать в редакцию газеты. Привычный ко всему и ничему не удивляющийся парижанин подробно объяснил девушкам дорогу и даже сопроводил объяснение планчиком, нацарапанным тут же на обороте упаковки от сигар. Поблагодарив, они тут же и тронулись в путь, и действительно скоро нашли большое здание с огромной вывеской «ПАРИ-МАТЧ».

Тут уж была суета: репортеры вбегали и выбегали, курьеры с бумагами так и сновали, из-за дверей доносился стук пишущих машинок, телефонный треск и разнообразный галдеж, фотокорреспонденты волокли трехногие штативы и черные покрывала…

В отделе объявлений за деревянным барьером сидела неприветливая служащая, одной рукой она неистово вращала ручку телефона, другой придерживала толстенный гроссбух, и одновременно принимала заказы. Подождав, пока она управится с обувщиком, желавшим поведать миру о невиданно эффективном гуталине, девушки протиснулись к барьеру.

— Реклама, личное? Сколько строк? Каким шрифтом? В рамке? Макет есть или у нас будете заказывать?

Девушки затруднились. Макет?..

— Понимаете, мы хотели…

— Давайте текст!

— Дело в том, что у нас нет текста… Понимаете, один человек, он… он не помнит, кто он, и мы хотим дать объявление, может быть, родные его ищут… Его выловили из моря у берегов Афри…

— Ничего не понимаю. Нужен текст объявления. Вот прейскурант! Отойдите в сторонку! Следующий! — она швырнула девушкам таблицу и снова принялась накручивать телефон.

К стойке протиснулась пухлая дама, вся усеянная стеклярусом.

Девушки изучили цены и пришли к неутешительному выводу: чтобы их объявление можно было разглядеть без лупы, им пришлось бы выложить большую часть денег из их скудного запаса. А если давать еще и портрет Марена?.. Выходило совсем дорого. А ведь надо еще на билет Мими, да и Дениз тоже должна на что-то жить до получки! А кроме того, нужен был текст, короткий, но в то же время достаточно подробный… Как все это увязать, было совершенно неясно.

— Пойдем-ка отсюда, — сказала Дениз. — В этом шуме я ничего сообразить не могу.

Они вышли и присели на скамью в сквере у редакции.

— Как же быть? Может, поискать газету подешевле? — задумчиво сказала Мими.

— Но если дать объявление в мелкую газетенку, оно может не попасться на глаза его семье.

И тут сзади раздался вкрадчивый голос:

— Прошу прощения, мадмуазель… не помешаю? Я Живерни, репортер «Пари-матч». Отдел происшествий.

Девушки обернулись. Говоривший оказался невысоким щуплым молодым человеком с растрепанной шевелюрой. Пальто на нем было распахнуто, из кармана торчал огромный блокнот. Глаза его горели.

— Не пугайтесь. Вот мои документы. — Живерни показал затрепанное удостоверение с облезлыми золотыми буквами «Пари-матч». — Я слышал ваш разговор с Зизиной в отделе объявлений и понял, что у вас проблемы… Не могу ли я быть полезен? Мне кажется, у вас интересное дело! Вдруг это сенсация? Тогда это мой шанс! Расскажите мне вашу историю, а я напишу репортаж. — Он потер руки.

Девушки переглянулись. Если он правда репортер, тогда это и их шанс! Репортаж намного заметнее, чем объявление среди сотен других.

— Видите ли, мсье Живерни, — начала Мими. — В сериньянской больнице лежит молодой человек, которого выловили у берегов Африки. Без сознания. Он ничего, ну совсем ничего не помнит: ни кто он, ни как его имя, ни откуда родом… И вещей при нем никаких не было, наверное, все утонуло. Но у него правильная речь и с виду он… ну, не простой рыбак. Похоже, что это образованный человек. Он очень истощен, похоже, его постигли какие-то беды. Я… нарисовала его портрет, и думала — может быть, семья его ищет… Вот. — Она вытащила рисунок. — В больнице его называют Марен, но это не его имя, просто надо же как-то обращаться… Но у нас не хватает денег на объявление. И мне надо уезжать.

— Интересно, интересно. Говорите, на рыбака не похож? Да, пожалуй… — протянул репортер, разглядывая рисунок. — Знаете что, сейчас я сгоняю к заведующему Кокю и попробую выбить поручение в Сериньян. Расспрошу вашего морячка, вдруг чего вспомнит, и напишу репортаж. Это можно эффектно подать! «Таинственный незнакомец в бурных волнах»! Заголовочек, а? Это будет материальчик! Надо разузнать, не было ли в тех местах кораблекрушения!

— Верно! — поразилась Мими. — Как я сама не подумала? Так вы возьметесь?

— Момент! Ждите здесь, никуда не уходите! — и он унесся.

Вскоре репортер, еще более всклокоченный, вылетел из здания редакции и захлопотанно забормотал про ретроградов и консерваторов, окопавшихся в редакции и не желающих дать ходу молодежи. Выглядел он смущенно.

— Значит, ничего не получится? — огорчилась Мими. Дениз встала и потянула ее за рукав:

— Пойдем, уже вечереет, а нам еще добираться до аптеки Фаржо…

— Нет, нет, не уходите! — возопил Живерни. — Черт с ним, с Кокю, и с командировкой! Поеду за свои! Чую я, тут будет сенсация! Рассказывайте, где его искать! И давайте рисунок, наш фотограф сделает копию.

…Поздно вечером измученные девушки еле добрались до аптеки, где добрейшая Мадлон накинулась на них с упреками и расспросами. Она усердно пичкала их домашним творогом и пирогами с тыквой, сетовала на трудности и кудахтала от беспокойства. Такие молоденькие! Неопытные! Совсем одни! В Париже! Мало ли что! Мало ли лихих людей! А эти конки! Извозчики носятся, словно с ума посходили! Наконец, увидев, что девицы совсем устали, угомонилась, а девушки попадали на свои ложа и моментально заснули.

Время на «Конкордии» проходило незаметно. Небо не грозило близкими ураганами, волнение едва давало о себе знать. Утром и днем на верхней палубе прогуливались и дремали в шезлонгах довольные пассажиры, все уже перезнакомились друг с другом, вечером после обеда составлялись партии для карточной игры, в музыкальном салоне не переставала звучать музыка, дамы меняли туалеты, глаза блестели, улыбки не сходили с лиц. И все наперебой хвалили интерьеры, ресторанную кухню, удобные каюты и даже спокойный океан готовы были отнести на счет нововведений на пароходе.