Эванжелин О'Нет - Зови меня Амариллис [СИ]

Голос настоятельницы звучал ласково и заботливо, и, конечно, в обучении в монастырской школе не было ничего ужасного. Большинство девушек из знатных семей училось в таких школах, у Николя у самого было две сестры. Он опять глянул в окно. Мими уже отошла в глубь сада, и, кажется, была увлечена беседой с другой девочкой, низенькой и толстенькой. Николя вспомнил, как сестры, приезжая на каникулы, с удовольствием рассказывали о школьных подругах, о мелких проказах. Но почему-то не давали покоя устремленные на него темные глаза, в которых как будто читалась мольба о помощи.

— Монпелье, Монпелье! Прибываем в Монпелье! Кому в Монпелье?! — голос кондуктора отвлек Николя от воспоминаний. Он подхватил небольшой саквояж и уже через несколько минут стоял на платформе, оглядываясь в поисках извозчика, который отвез бы его в гостиницу.

На следующей день погода испортилась; впрочем, после удушающей жары это было даже приятно. Несмотря на позднее утро, стоял густой туман, и замок выглядел особенно мрачно и загадочно под нависшими тучами. Так вот он какой, замок графов де Сен-Клер! Снаружи вполне живописно… Интересно, что внутри? Николя почему-то представились мрачные лабиринты с бегающими крысами. Говорят, старый граф не был поклонником прогресса.

Однако гостиная, куда его провели, имела вполне современный вид, большие окна давали достаточно света несмотря на сумрачный день, а в камине весело потрескивал огонь.

— Господин Насдак сейчас придет, — объявил приведший его сюда угрюмый слуга и исчез.

К своему удивлению, в гостиной Николя оказался не один. Навстречу ему встала неопределенного возраста дама в бледно-зеленом платье, с пепельными волосами, убранными в странного вида прическу, и с визгливым — как это немедленно выяснилось — голосом.

— Позвольте представиться, Николя де Сансе. Я, в некотором роде… — Николя замешкался.

Однако дама, видимо, не нуждалась ни в каких пояснениях:

— Де Сансе, де Сансе… — затараторила она тут же. — А, так вы потомок того де Сансе, который женился на Гризельде, младшей дочери Антуана де Сен-Клер, или Антуана второго, как его называли, поскольку был еще первый Антуан, живший на сто лет раньше… Все ясно. Нет, вы никоим образом не можете претендовать на наследство!

— На наследство? Да я и не собирался… А разве… разве у графа не было детей? — Николя знал, что не было, он все-таки готовился к этому посещению, но сейчас решил, что ему стоит казаться неосведомленным. — И ведь есть еще младший брат.

— У графа не было детей! То есть был сын, который умер во младенчестве, и еще была дочь, которая вышла замуж за англичанина, уехала с ним в Индию, и там тоже умерла лет 15 назад. А брат — вы ведь имеете в виду Максимена? — так он же не родной брат, а всего лишь двоюродный, и там сложная история.

— Мадам, извините…

— Мадмуазель! Мадмуазель де Сен-Клер. Да, да, де Сен-Клер, но вы можете звать меня просто Полетт, ведь мы же родственники, хотя и дальние, но вы чем-то похожи на молодого Мишеля, вы не знаете Мишеля Дабу? Хотя откуда вам знать, он сын моей бедной сестры, но родственная связь всегда чувствуется. Вот и мой брат… Да, так я о наследстве. Видите ли, ситуация с наследством очень запутанная. Когда еще в конце 16-го века…

Николя вполуха слушал Полетт, одновременно соображая, не может ли он извлечь какую-нибудь пользу из услышанного. Если история с наследством затянется надолго, а похоже, так оно и будет, пожалуй, это хорошо… Неожиданно нечто сказанное Полетт привлекло его внимание:

— Амариллис? Вы сказали — Амариллис?

— Да, да, Амариллис была единственной дочерью Эжена, и если бы она вышла замуж и у нее родился сын, именно этот сын был бы единственным и законным наследником де Сен-Клеров.

— Странно, что я никогда не слышал о ней.

— Ничего странного! — с энтузиазмом заявила Полетт. — Ничего странного, там была темная история! Она сбежала с каким-то матросом. Впрочем, говорили, что ее похитили, но я в это не верю, хотя кто может знать, столько лет прошло, больше ста. Короче, отец, то есть этот самый Эжен, запретил всем упоминать ее имя и никто никогда ничего о ней больше не узнал. Говорили, что она оказалась в Америке, но это все слухи, слухи… А право наследования перешло к младшему брату Эжена, Николя, да, его звали Николя, так же, как вас, и у этого Николя было шестеро детей…

Значит, де Ланкре был прав, и Амариллис действительно происходит из Сен-Клеров! Если эта та самая Амариллис. Впрочем, по времени все сходится, и история про то, что она сбежала с матросом, подтверждает… Правда, это значит и другое — Амариллис никогда не возвращалась во Францию и никогда не поддерживала связей с родственниками, и в замке искать что-либо бесполезно. Надо, надо искать потомков Амариллис, а вот интересно, если у нее действительно был сын, остался ли он законным наследником?

— Таким образом и получилось, что сейчас имеется 3 претендента, — закончила Полетт торжественно.

— Но ни вы, ни я ими не являемся, — в тон ей добавил Николя.

— Но мой брат, я уже сказала, или я не говорила? Мой брат Фредерик де Сен-Клер, сын Ванессы…

— Да-да-да, я это понял! — быстро ответил Николя, чтобы предотвратить новый поток генеалогических сведений. — А почему он сам не приехал сюда?

— О, Фреди такой беспомощный. Он как ребенок. А его жена!..

— Так он женат?

— Увы, увы! Его жена — ужасная женщина! Вы представляете, она американка! — Полетт произнесла это так, как будто объявляла, что жена ее брата является аллигатором. — Нет, не то чтобы я считала всех американок такими ужасными, моя подруга Кэти, например, очень мила, хотя и из Бостона. Но эта — о! она ходит в брюках, курит сигары!..

— Какой кошмар!

— Вот, вы меня понимаете. К счастью, она понятия не имеет об этом замке. Представляю, что бы она могла здесь натворить. Она бы устроила здесь какой-нибудь новомодный отель, разломала бы стены…

Неожиданно Полетт замолчала, уставившись на что-то за спиной Николя. Он оглянулся. В гостиную входил невысокий толстенький человечек с небольшой черной, как смоль, бородкой и блестящей лысиной. Несомненно, это и был господин Насдак, распорядитель замка.

— Извините, ради Бога, что заставил вас столько ждать. — Голос Насдака был мягким, низким, но каким-то неприятным. — Дела, дела, со всеми этими изменениями, знаете ли… А вы, стало быть, родственники?

Полетт принялась объяснять что-то про своего брата, а Николя, сославшись на бабушку Гризельду, выразил желание осмотреть замок. Наcдак повел их по комнатам, охотно объясняя, что вот здесь розовая гостиная, а там голубая, а это библиотека… Дом казался вполне обжитым и ухоженным, никаких крыс здесь, конечно, не было, и везде было проведено электричество. В одной из галерей, впрочем, довольно темной, Наcдак указал им на висевший на стене портрет: