Павел Волков - Дерево уккал

– Можно сказать и так. Конец старого привычного миропорядка. Время открыть новый путь или уйти в небытие. А теперь, прощайте. Наш час на исходе.

Подземный тоннель двухметрового диаметра позволял путникам передвигаться вполне свободно. Факел в руке Григория чадил и в его неверном свете по стенам, выложенным из красного фигурного кирпича, прыгали зыбкие тени. После всего увиденного в чудесной гриднице, чугунные пол и потолок излишнего удивления уже не вызывали. То и дело встречались вмурованные в стену держатели для факелов. Вставить в них, однако, было нечего.

– Интересно, что означают слова бородатого попа об испытаниях в этом подземелье? – негромко спросил, как бы сам у себя, замыкавший процессию поляк.

– Да то, что ты отсюда живым не выйдешь, – скривилась в ухмылке Сайхан. – И не стоит глумиться над священником. Он, между прочим, тебе шкуру спас.

– Злая ты как черт. Почему это я отсюда не выйду?

– А потому, что пройдет через тоннель только отринувший скверну, – татарка на миг обернулась и заглянула Адаму в глаза. – Ты отринул?

Поляка аж передернуло.

– Послушай, – сказал он уже более уверенно, – ты меня не стращай. Сама что ль без греха? Слыхал я твои россказни про русских рабов. А пан Григорий? Он-то уж на своем веку разные виды видывал. Коль такое дело, тогда никто пройти живым не сможет.

– Не дурите, – наконец вмешался грек после упоминания о себе, – епископ сказал, очиститься от грехов надо. Грехи известны – покаяние тайное. Вот и молитесь, пока время есть. А лучше под ноги смотрите внимательно. Здесь наверняка расставлены ловушки.

Вдруг он остановился. Сайхан чуть не врезалась Григорию в спину.

– Что стряслось? – спросил встревоженный поляк.

– Под моей правой ногой что-то сдвинулось, – медленно произнес грек, – как будто часть пола просела.

– Вам не кажется, что коридор стал уже? – Сайхан вертела головой из стороны в сторону.

– Тише, – прошептал Григорий, – помолчите минуту.

Все замерли. В безмолвии подземелья раздавался чуть слышный скрип. Как будто металл терся о металл. Адам коснулся рукой стены.

– Господи Иисусе, – едва промолвил он дрожащими губами, – да ведь стены сдвигаются.

– Бежим! – воскликнул грек и ринулся вперед.

Они летели сломя голову, а коридор становился все уже и уже, грозя раздавить отчаявшихся путешественников. Дышать спертым воздухом подземелья становилось невыносимо, ноги начали заплетаться. Григорий уже время от времени чувствовал плечами шершавые стены тоннеля. Сзади слышалось тяжелое дыхание Сайхан и Адама, пытавшихся не отстать от бегущего впереди грека. О чудо, в лицо пахнуло свежестью. С удвоенной силой ринулись путники к спасительному выходу. Вдруг что-то сильно толкнуло Григория в спину и, потеряв равновесие, он рухнул на пол, больно ударившись о металлическую поверхность. Факел выскочил из руки и упал в паре саженей от грека, но не потух. Оказалось, Сайхан поскользнулась и, не удержавшись на ногах сама, повалила и Григория. По инерции, бежавший в арьергарде поляк перескочил упавших. Стены сошлись настолько, что упитанному шляхтичу было трудно даже развернуться. Тем не менее он это сделал. Прошло всего несколько секунд, пока Григорий и Сайхан пытались подняться с пола. Круглыми от ужаса глазами пан Адам смотрел то на них, то на те несколько шагов, что отделяли его от спасительного выхода, к которому теперь можно было добраться только боком. Руки тряслись, разум отказывался анализировать ситуацию. Инстинкт оказался сильнее. Поляк с сожалением посмотрел на товарищей и стал протискиваться к выходу. Еще несколько секунд и он исчез.

– Трусливый пес! – вырвалось у татарки, когда Григорий, поднявшись, уже тянул ее за руку.

Они были гораздо стройнее удравшего поляка, но сходившиеся стены уже давили на грудь и спину. Дышать стало совсем нечем, каждый шаг казался вечностью. Последним усилием грек все-таки протиснулся наружу и буквально вырвал ошалевшую Сайхан из смертельной ловушки, окончательно захлопнувшейся прямо за ее спиной.

Пол, на который уселись совершенно обессилившие спутники, был уже не железным, а каменным. Сердца бешено колотились в груди, а холодный пот застилал глаза. Постепенно они начали приходить в себя. В помещении, куда они попали, стояла могильная темень. Откуда-то доносился гул, похожий на шум стесненного в подземном русле горного потока. Тяжело дыша, Григорий на ощупь развязал котомку и выпустил насмерть перепуганного Игната. Он вылез наружу и с тихим писком прильнул к груди уже окончательно оклемавшегося грека.

– Куда делся Адам? – обратился он в пустоту.

– Да чтоб он провалился! – жесткий голос татарки раздался слева. – Собаке собачья смерть.

Эту реплику Григорий оставил без комментариев. Он поднялся на ноги, и, держа Игната одной рукой, другой коснулся Сайхан и взял ее за рукав.

– Давай найдем стену, – предложил он.

Грек и идущая за ним татарка стали делать осторожные шаги в правую сторону. Они чутко прислушивались к каждому шороху, опасаясь очередной ловушки, но кроме тихих звуков, издаваемых ими самими, а также постоянного плеска текущей где-то воды, ничто более не нарушало гробовую тишину подземелья. Наконец появилась стена. Касаясь руками шероховатой каменной поверхности, путники направились вдоль стены. Пройдя совсем небольшое расстояние, они заметили, что постоянно забирают слегка влево. Складывалось впечатление, что подземный зал имел овальную либо круглую форму.

– Есть ли здесь выход вообще? – прошептала Сайхан. – Похоже на каменный мешок.

– Если это действительно подземная тюрьма без выхода, то куда делся Адам?

– Не знаю. Где-то течет вода. Ее слышно очень хорошо. Наверное, выход имеется.

Рука Григория, шарившая по стене, нащупала какой-то металлический предмет. Он на секунду остановился.

– В чем дело? – взволнованно спросила татарка.

– Похоже на держатель для факела, – грек провел рукой выше. – И сам факел на месте. Чем зажечь?

– У тебя огниво с собой?

– Нет. Совсем ничего не осталось. Только одежда, что на мне и кинжал.

– Из чего же высечь искру?

Только Сайхан это произнесла, как в лицо пахнуло свежестью, а по всей окружности пещеры вспыхнула дюжина факелов. Шарахнувшись от стены, путники оказались в центре пещеры, где зиял чернотой колодец. Именно оттуда слышался плеск воды. Григорий заглянул в отверстие, но ничего не увидел. Глубина, на которой шумела подземная река, была огромной.

– Эй, джигит, – татарка дернула грека за рукав. – Ты посмотри на это.

Дрожь в ее голосе заставила Григория молниеносно развернуться, но, тут же, он застыл, перед тем, не слишком деликатно, отодвинув девушку за спину. Дивный мир не переставал подбрасывать все новые и новые чудеса. Дальняя стена оказалась вовсе не округлой, а вполне себе плоской. В нее были вмурованы три на вид очень крепкие двери без единого намека на какой-либо замок и даже ручку. На каждой из дверей, как будто топором, был вырублен крест.