Павел Волков - Дерево уккал

Упырица зашипела и даже вытянула шею, чтобы дотянуться зубами до деда, но старик, не раздумывая, отвесил ей хорошего тумака своим новым посохом прямо по лбу.

– Уймись, болезная. И так уже дел наворотила, век расхлебывать будем.

Варвара отпрянула, с ненавистью зыркая по сторонам.

Сайхан со знанием дела пригляделась к украшению и одобрительно закивала.

– Дорогая штучка, за такой, пожалуй, табун лошадей выменять можно. В улусе моего отца таких, конечно, полно было, но, чтобы здесь… Подарок, достойный карачи или ловкого вора.

– Гадать тут нечего, от Касьяна браслет получила, больше не от кого, – резюмировал дед. – И не в подарок, не надейтесь. За услугу какую-то безделушку ей передал. Может, что из родительского дома к колдуну снесла, часть одежды, а то и волосы срезанные. Так порчу навести на покойного Голована проще было бы.

– Ты думаешь, вампирское проклятье связано с браслетом? – поинтересовался Григорий.

Ответил, однако, не старик, а отец Феофан, первое время наблюдавший со стороны.

– Браслет – это браслет, – заметил он, – блестящая побрякушка. Слабый же падает и без дьявола, так что мы сами часто бываем виновниками собственной погибели. Беда в том, что никак не познать тайну своего падения человеку без посторонней помощи. Ведь слепота ума – вот последствие, не позволяющее самостоятельно видеть глубину и тьму падения.

– И что же, дьявол совсем ни при чем? – с искренним непониманием спросил Елисей.

– О нет, нет, сын мой. Ты неверно меня понял. Конечно, при чем. Но Варвара сама впустила нечистого, и лишь затем он поверг ее, думая, что она уже никогда не встанет.

– А она встанет?

– От нее зависит только. Но мы поможем. Как говорил Преподобный Иоанн Лествичник: «Будем стараться не только отражать бесов, но и нападать на них. Ибо кто только отражает их, тот иногда разбивает неприятеля, а иногда и сам бывает разбит; но воюющие наступательным образом всегда гонят врага своего». Пора начинать, время не терпит.

– Мы готовы, отче, – утвердительно кивнул Григорий, – что нам делать?

– Как что? Молиться, – отец Феофан на миг задумался. – А еще ругайтесь, кто как может.

Собравшиеся сделали недоуменные лица.

– И нечего на меня так смотреть. Златоуста лучше бы вспомнили. Господь создал дьявола – ругаться над ним. Вот и ругайтесь, не помешает. А вообще, найдется у нас подходящее оружие – имя Господа нашего Иисуса Христа и сила Креста. Сейчас, братцы, дракона из его логовища будем с вами изгонять.

Елисей легонько толкнул Сайхан.

– Слушай, а как ты в церкви молиться-то будешь? Ты же вроде того…

– Вся земля – мечеть, – улыбнулась татарка.

Тем временем отец Феофан с крестом и кадильницей подошел к упырице. Осеняя ее крестным знамением и окуривая ладаном, он начал отчитку.

– Боже Вечный, избавивший род человеческий от пленения диавольскаго, избави рабу Твою Варвару от всякаго действа духов нечистых, повели нечистым и лукавым духам же, и демонам отступити от души и от тела рабы Твоей Варвары и не пребывати, ниже сокрытися в нем.

Упырица забилась в припадке, стала шипеть и скрежетать зубами. Священник же продолжал свое дело:

– Да бежат именем Твоим святым, и единороднаго твоего Сына, и животворящаго твоего Духа, от создания рук Твоею.

Тогда одержимая стала кричать низким и хриплым мужским голосом, изрыгая самые жуткие проклятья, какие только могли слышать молящиеся. Отец Феофан потянулся за святой водой.

– Стой! – рявкнул демон, сидящий в Варваре. – Хочу говорить с тем, хромым.

Перекошенное от боли и гнева лицо повернулось в сторону Григория.

– Да, да, с тобой, пришелец из далеких краев.

– Что тебе нужно от меня, Касьян? Ведь это ты, не так ли?

– Разговор есть, – шипел колдун устами девушки, – но не здесь и не сейчас. Завтра на закате на нейтральной территории – на острове. Дед довезет тебя туда.

В этот момент первые капли святой воды попали на кожу бесноватой, она замолчала и заметалась в своих путах. Из ее ноздрей, сначала потихоньку, тоненькой черной струйкой, а затем все сильнее, заволакивая церковь отвратительным смрадом жженой серы, повалил дым.

– Да очищен быв от всякаго искушения диавольскаго, преподобне, и праведно, и благочестно поживает, сподобляем пречистых тайн единороднаго Сына Твоего и Бога нашего: с Ним же благословен еси, и препрославен, с Пресвятым, и Благим, и Животворящим Ти Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Варвара потеряла сознание. Отец Феофан в изнеможении упал на руки подхватившего его Григория.

Когда дед Савелий, Григорий, Сайхан и Елисей вернулись в избу, они застали там громогласно храпящего пана Адама, заснувшего прямо за столом перед пустой кадушкой из-под хмельного меда. Все устали настолько, что даже не подумали перевести шляхтича, который в тот момент имел отнюдь не благородный вид, в лежачее состояние.

Гордая дочь мурзы Карачи также изрядно устала за ночь и очень хотела спать. До рассвета, когда решено было плыть на остров, где Сайхан наконец-то могла увидеть маленького уккалу Игната, оставалось совсем мало времени. Она забралась на печь – подальше от разлегшихся на лавках мужчин и тут же погрузилась в небытие.

Чуть слышно раздавалась песня над степью, а княжна в богатом наряде, позвякивая золотыми украшениями, шла меж высоких трав, срывая пучки и разбрасывая их по сторонам. За девушкой двигалась длинная тень, и в тех местах, где она проскальзывала по сорванной траве, травинки шевелились, будто змеи в клубке.

У самой кромки горизонта, где степь сливалась с небом, Сайхан заметила клубы дыма – как будто горело какое-то поселение. Постепенно черный дым затянул все пространство перед татаркой, а затем отпрянул, выплевывая из себя войско с таким числом трофеев, что кони едва ступали, придавленные к земле тяжестью добычи. В седлах с высокими стременами, ссутулившись, сидели воины. Их доспехи сверкали золотом, но под шлемами скрывались не лица, а едва обтянутые лоскутами серо-синей кожи, черепа мертвецов. Впереди всех воинов на огромном вороном жеребце восседал хан. Его лысая морщинистая голова была вполне человеческой, но зловещий старик пугал сильнее нежити за его спиной. Хан не открывал глаз, но нюхал воздух вокруг, пытаясь отыскать источник раздражавшего его запаха жизни.

Солнце не сменило своего положения, однако тень, следовавшая за девушкой, обогнула ее фигуру и легла прямо под копыта ханского коня. Тогда всадник открыл глаза, белые слепые глаза без зрачков.