Михаил Петров - За колымским перевалом

— Не радуйтесь, Тихон Матвеевич, — еще с порога заверещал тонким голоском Тургеев, — не радуйтесь солнышку. Небо очистилось, теперь мороз навалится, жди такой матушки-зимы, что боже мой! Этот паводок забавой покажется.

— Хороша забава, — устало отозвался Кубашов. — Половину мостов посшибало. Главное, через Мадаун не отстояли.

— Да что вы? — воскликнул Смелеков. — Когда?

— Вчера, поздно вечером. Дубовцев звонил. Он на той стороне реки остался. Пытались придавить мост машинами — не успели.

— Поташвили передал, что трасса затоплена до поворота на «Пионер». Шуганов сообщил: драгу вынесло на середину Омчака.

— Надо немедленно собрать сведения о том, что натворил паводок в районе, и доложить в область, — устало подытожил Смелеков.

…Смелеков И Кубашов обошли весь поселок, вышли на берег реки.

Обидно, когда видишь, что делаешь дурость, и все-таки вынужден идти на нее! — Смелеков говорил зло. — Разве насыпная дамба Из Гальки спасет Поселок от настоящего паводка? С другой стороны, капитальная дамба нам в миллионы обойдется. На эти деньги можно два поселка за рекой, на террасе, построить — современных, благоустроенных. Смотрите, какая там широкая долина!

Они прошли по берегу Омчуга, вышли к Детрину и стояли сейчас на высокой куче гравия недалеко от моста.

— Я уже перегорел, — вздохнул Кубашов. — Ух как кипел страстями в первый год своей председательской деятельности. Опалил крылышки и затих.

— Это вы серьезно? — Смелеков недовольно прищурил веки.

— Будем кусать локти, грызть пальцы, а все-таки каждый год возводить вот такие примитивные дам-бочки. И что обидно! Ведь ежегодно будут выделять на их строительство средства, которые мы добросовестно уложим на дно реки. Мало там золота! А вот дать те деньги, что мы истратим за пять — десять лет, одним махом, чтобы построить раз и навсегда, — никак не можно! Нет таких денег! А мы толкуем о хозяйственности.

— Дело не только в бесхозяйственности. Спросите каждого, кто обязан решать данный вопрос, — он две руки поднимет за. А решить дело не сможет! Бессмысленное нагромождение бюрократических контор с метровыми вывесками, которые все возникают и возникают! И у каждой полномочия государственного органа, без ее визы никуда не сунешься.

— Это точно. Попробуй у нас подготовь техническую документацию. В Магадане всего-навсего один проектный институт, работает он на всю область и все всем рисует, начиная с шахты, приискового поселка и кончая вот такой дамбочкой. Работой он загружен лет на десять, а то и пятнадцать вперед, и никакими мольбами не получите вы в облплане лимиты на проектирование, — Кубашов толкнул ногой валун, лежавший на краю подмытого берега, и он, подняв густые брызги, мгновенно исчез в глубине. — Есть, правда, один выход.

— Какой? — Заинтересовался Смелеков.

Под поселком лежит нетронутое золото. Есть смысл отдать землю горнякам, пусть начинают разработку.

— Я уже думал об этом варианте Вот уж, где, по-истине, тяжелый металл, и лежит он на совести не только тех недальновидных геологов, которые были первыми. У них сработало сознание временщиков;, пришли, нашли, пока искали — построили кое-что и где придется, и ушли. Но ведь дальновидный человек, прежде чем занимать их брошеные балки и создавать здесь поселок приисковиков, наверное, осмотрелся бы, порасспросил, посоветовался. Теперь это золото для горняков недосягаемо. Конечно, было бы здесь содержание высокое — лихие горнячки враз бы снесли постройки и пустили драгу… Да, тут есть о чем подумать..

Кубашов рассказал о варианте застройки старого русла Омчуга многоэтажными домами с отсыпкой земли. Смелеков заинтересовался, подробно расспросил о попытках согласовать этот вопрос в области, выслушав, горестно махнул рукой.

— Очень жаль! Отличный вариант. Но пока мы не избавимся от дамоклова меча, затухания золота, висящею над районом, — никто нас не поддержит.

— Стало быть, Тихон Матвеевич, выход один — возводить дамбу своими силами — на свои средства, из местных материалов.

— Вы найдете деньги в районном бюджете?

— В нищей суме немного отыщешь. Вся надежда на долевое участие предприятий.

— Готовьте предложения на очередной исполком.

— Все давно уже подготовлено, — усмехнулся Кубашов. — Проект решения и расчеты лежат у меня, в сейфе. Тарков зарубил еще в прошлом году. И слушать не захотел, отмахнулся: «Каждый должен заниматься своим делом. Дамба — святая обязанность райисполкома. Еще не хватало, чтобы советская власть по району ходила с протянутой рукой. Нет денег в районном бюджете — проси в областном».

Во многих местах паводок посмывал надворные постройки, заборы, дрова, заготовленные на зиму, и хозяева со старательностью муравьев копошились около домов, восстанавливая разрушенное, ведрами выносили ил. Смелеков остановился около крохотного дощатого домишки с маленьким квадратным окошком, из которого выглядывала мордашка малыша, испачканная землей. Из дома вышла немолодая женщина с землистым лицом, изрезанным тяжелыми морщинами. Припадая на левую ногу, она вынесла полное ведро ила. За ней показалась девочка лет десяти в отцовской телогрейке, держащая за рукав пятилетнего мальчика.

Женщина посмотрела на Смелекова и Кубашова, разглядывающих ее жилище.

— Аль купить надумали? — спросила она недружелюбно.

— Давно здесь живете? — Смелеков подошел к калитке.

— От рождения.

— Я вас серьезно спрашиваю, — мягко сказал Смелеков.

— Дак и я серьезно. Как освободилась да приехала сюда, к мужу своему, считай, что второй раз народилась.

— Муж ваш где работает?

— Работает, что б ему! — Женщина толкнула девочку в плечо. — Чего уставилась? Тащи ведро, к ночи не поспеем. Да не мое — свое хватай! С моим надорвешься. — Женщина взялась за дужку, но передумала уходить. Пытливо глянула на обоих, негромко сказала — В старателях болтается. Засел где-то в тайге. Домой не выберется никак. А тут наводнение…

— Часто вас затапливает?

— При мне третий раз. Как по заказу, через три года на четвертый. Нынче уж больно свиреп был Детрин, думала, крышка, смоет вместе со скворечней нашей, — женщина выпрямилась, зло глянула на реку. — Заработать хотел, паразит, на золоте. Будь оно проклято, старательство это, и тот, кто его выдумал. Пообещали ему старатели золотые горы. Осенью как-то объявился ночью. Мать моя святая богородица! Весь в чирьях. Глаза — один гной… Чуть не сдох. Они ж там, в тайге, как каторжные, — от зари и до зари, в ледяной-то воде.

— А раньше муж на прииске работал?

— Да нет! На ремонтном заводе слесарил. Все ждали, может комнатушку дадут в заводском доме. Куда там! Говорят, и не надейтесь. Вы частники, жилье свое имеете. Хотели продать, да на Чукотку махнуть. Никто и не смотрит, дураков нет. Все в один голое твердят, прииск закроют и всех отсюда поразгонят, кого куда. — Женщина подошла к калитке и, не стесняясь в упор разглядывала их. — Кто будете? Из Магадана что ль? Аль местное какое начальство?