Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

— Я собирался вам все объяснить в более подходящее время, — продолжил он, ничуть не смущенный хмурым выражением лица Фишера, который всем своим видом выражал неодобрение. — Я уверен, что, как только вы узнаете обо всех обстоятельствах данного дела, вы поймете, что мои поступки более чем благоразумны, и не меньше моего захотите помочь этим людям.

— Это кто благоразумен? Вы, мистер Меннерс? — В ярости герр Фишер захотел, чтобы в его тираде прозвучала едкая ирония. — И к кому вы благоразумны? К своей любовнице? Вы просите, чтобы я, возможно, предоставлял им отдельное купе в поезде для развлечений? С занавесками и парой кроватей?

— Думаю, сейчас не время и не место для того, чтобы обсуждать все эти вопросы. Похоже, герр Фишер, вы немного устали, а я обещал друзьям поехать на прогулку. Я загляну к вам попозже, когда вы успокоитесь.

И тут Фишер окончательно вышел из себя.

— Да, я обязательно буду говорить с вами попозже, мистер достопочтенный Меннерс, — заорал он. — Вы уже далеко зашли. И дело не только в этих недостойных лицах, которых вы привели на нашу железную дорогу. Как только вы приехали, вы не подчинялись моей власти и относились к компании, которая дала вам работу, с оскорблением! Более того, вы не сделали никакого труда! Вы… — инженер запнулся, лихорадочно пытаясь подобрать слово, которое смогло бы выразить всю ту глубину презрения, которое он испытывал к англичанину. — Вы здесь пассажир, мистер Меннерс! Я раз и навсегда пишу в совет директоров! Мистер Меннерс, вы уволены. Я увольняю вас, вы меня поняли? Здесь и сейчас!

— В таком случае, надеюсь, вы не возражаете, если я отправлюсь с друзьями на прогулку? — Генри улыбнулся и направился к конюшням. За ним последовали женщина и мальчик, окинув Фишера взглядами, в которых одновременно читалось беспокойство и любопытство.

«Уволю Меннерса, непременно уволю, — думал Фишер, прихлебывая кофе. — И плевать, кто за ним стоит». Фишер решил, что дойдет до самого верха и не остановится ни перед чем, даже перед угрозой собственной отставки. Просто возмутительно! Меннерс являлся его подчиненным, однако Фишер понятия не имел, чем занимался англичанин, когда подолгу пропадал в городе. Несмотря на это, инженер был уверен, что вопросы, которые Меннерс обсуждал с мандарином, не имели никакого отношения к железной дороге. Более того, Фишер подозревал, что Генри вообще ни разу не посетил мандарина, а на самом деле все время проводил в печально известном публичном доме, куда однажды опрометчиво затащил несчастного Чарли.

Зачем совет директоров направил Меннерса в Шишань, было за пределами понимания инженера. Фишер подозревал, что за всем этим скрывались какие-то восточные тонкости и интриги. Быть может, принимая Меннерса на работу в железнодорожную компанию, кто-то кому-то оказывал некую неведомую услугу. Впрочем, вне зависимости от причин, в результате которых Меннерс объявился в Шишане, уж он-то, Фишер, черт возьми, не позволит, чтобы его, старшего инженера, использовали в качестве пешки в чьих-то интригах и происках. Он, Gott sei Dank [34] Слава Богу ( нем. ). , человек простой, ему дают деньги, ставят задачу и сроки выполнения работ. Вот он и будет исполнять свой долг, как то и полагается человеку, на зубок знающему свое дело, — но не более. «Довольно с меня, — бормотал Фишер себе под нос. — Я вам не достопочтенный Меннерс, я свои обязанности выполняю. И представления о чести у меня тоже есть».

Он сделал большой глоток кофе и обжег язык. Настроение от этого у него нисколько не улучшилось, поэтому, когда в палатку влетел Чарли, Фишер, что было ему абсолютно несвойственно, сорвался на крик и потребовал чтобы помощник убирался, а если Чарли вдруг все-таки захочется снова войти в шатер, так пусть он сперва постучится, как делают все культурные люди.

Чарли не обратил на слова инженера никакого внимания. С лица китайца слетело обычное веселое выражение. Судя по выпученным глазам и кривящимся губам, Чарли был смертельно напуган, однако его голос звучал спокойно. Судя по всему, для этого помощнику инженера пришлась собрать в кулак всю свою волю.

— Герр Фишер… Вы нужны… Рабочие… У нас забастовка, а я ничего не могу сделать.

Герр Фишер вскочил, тут же позабыв о Меннерсе.

— Что они сейчас делают? — быстро спросил он.

— Одни кидаются камнями в поезд. Другие разбирают пути, ведущие к мосту.

— Лучше уж этот путь, чем дорогу к туннелю и на Тяньцзинь. Кто заводила?

— Бригадир. Чжан Хаобинь.

— Лао Чжан? Но он никогда не делал нам хлопот.

Фишер быстрым шагом направился к выходу, затем остановился и, вернувшись к столу, извлек из ящика револьвер и сунул его за пояс. Со стойки у стены он подхватил охотничье ружье и горсть патронов.

— Стрелять умеешь? — спросил он Чарли. Китаец, с отвращением глянув на ружье, покачал головой. — Тогда отнести это в палатку к мистеру Боуэрсу. Если он спит, разбуди его и скажи, чтобы немедленно ходил ко мне. Жду тебя здесь. Шевелись.

Чарли со всех ног кинулся выполнять приказание. Герр Фишер окинул шатер внимательным взглядом. Подхватив несколько документов, он встал на колени перед большим стальным сейфом и, набрав шифр, открыл дверцу. Затолкав бумаги внутрь, он извлек пачку североамериканских долларов и положил ее себе в карман. Помедлив секунду, он потянулся за черной книжкой, в которую скрупулезно заносил все доходы и расходы, и с трудом, слегка надорвав обложку, запихнул во внутренний карман жилета. Затем он запер сейф, подхватил со стойки второе ружье и магазин и медленно направился к выходу.

Фишер замер, потрясенный. Вместо привычного шума в лагере стояла зловещая тишина. С возвышенности, на которой находился Фишер, ему открылась тропинка, ведущая к мосту. По тропинке бесцельно бродили носильщики и землекопы. Тут он заметил, что большинство из них наблюдают за рабочими, которые под руководством Чжана Хаобиня возились с рельсами и шпалами. Тишину безветренного утра нарушало лишь звяканье металла о металл — больше ничего не было слышно: ни шума, ни криков, ни гомона разъяренной толпы рабочих, выкрикивающих жалобы и требования. Фишер глянул вправо. Из-за палаток виднелась труба и сухопарник паровоза. Оттуда тоже доносились звуки ударов камня о металл, но опять же — ни одного яростного вскрика.

Озадаченный Фишер принялся заряжать револьвер и ружье. Через несколько минут появились Чарли с Боуэрсом. Машинист, одетый в синюю жилетку с медными пуговицами и островерхую шляпу, выглядел до нелепости официально. Висевшей за плечом винтовкой, выправкой, черной бородой и мрачным выражением лица Боуэрс напомнил Фишеру полицейского констебля. Инженеру очень захотелось, чтобы под его началом сейчас действительно оказалась пара настоящих полицейских.