Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

В то же время она могла помочь Генри позаботиться о мальчике. Как и Хирам, она была одной из жертв Жэнь Жэня и, по крайней мере, понимала, что чувствует юноша. Она была уверена, что ей удастся достучаться до Хирама, ведь однажды ей это уже удалось, когда она врачевала раны, которые нанес мальчику японец. Она знала о муках, которые испытывает юноша, и о том, что стало их причиной. Она вспоминала о тех временах, когда только очутилась во «Дворце райских наслаждений», о насилии, побоях, и унижениях, которые едва смела воскресить в своем сознании. К ней снова вернулось чувство непонимания, которое ощущает всеми брошенный ребенок, чувство вины и ненависти к самой себе: ведь любое дитя считает заслуженным всякое обращенное против него зло. Она снова пережила тот страшный стыд, сокрытую за семью печатями тайну, известную лишь палачам и их жертвам, память о которой не под силу уничтожить даже самому времени. Она знала о любви, которую жертва, несмотря на страдания, испытывает к своему мучителю. Жуткая близость, которую страшишься и ждешь одновременно. Она знала, чего стыдится Хирам, потому что испытывала то же самое чувство: они оба были любовниками Жэнь Жэня.

Они ехали по полям в молчании, не замечая щебета птиц, каждый погруженный в свои мысли. Раздумья были столь глубокими, что никто из них не обратил внимания на повисшую в лагере тишину. Только когда у конюшни к ним не вышли слуги, Генри заметил, что что-то не так.

— Хирам, — промолвил он, — я хочу попросить тебя остаться здесь. Присмотришь за Фань Имэй. Если я не вернусь через десять минут или даже если ты почувствуешь что-то подозрительное, садитесь на лошадей и скачите отсюда что есть мочи. Отправляйтесь к доктору. Ты помнишь, как мы проезжали его дом, когда сюда добирались? Никому не показывайтесь на глаза, когда можно, держитесь подальше от дороги. Хирам, ты можешь оказать мне такую услугу?

Мальчик и девушка потрясенно уставились на Генри. Меннерс схватил юношу за руки и пристально посмотрел ему в глаза:

— Остаешься за мужчину. Ты должен защищать даму. Не знаю, что здесь происходит, но мне надо выяснить, куда подевался Фишер и все остальные. Может, вы и глазом не успеете моргнуть, как я уже вернусь, но, если я не объявлюсь через десять минут, ты сделаешь, как я прошу?

Впервые со времени бегства из «Дворца» в глазах Хирама мелькнула что-то живое.

— Да, сэр, — запнувшись, произнес он.

— Вот и молодчина, — Генри обнял его, поцеловал Фань Имэй в лоб. — Что бы ни случилось, оставайся с Хирамом, — приказал он. — Ты поняла?

Фань Имэй кивнула, не сводя с Генри пристального взгляда.

— Возьми, — Меннерс вытащил из кобуры револьвер и протянул его Хираму. — Вот это предохранитель. Снимать его вот так. Стреляй только в случае необходимости… и помни о моем слове. Вы никогда, никогда больше не вернетесь во «Дворец».

Генри побежал к палаткам. Осторожно заглянув за первый шатер, он легко перепрыгнул растяжки и скрылся из виду.

Боуэрс, не обращая внимания на рану, которую перевязал ему Фишер, с флегматичным видом кипятил на плите чайник. Сам инженер ходил взад-вперед по палатке, что-то бормоча по-немецки. Они провели в заключении уже час и выкурили шесть трубок, обсуждая, как вырваться на свободу. Обсуждение свелось к тому, что Фишер выдвигал один невероятный план за другим, а Боуэрс лишь качал головой в ответ. Выслушав очередное предложение инженера, который то и дело обрушивался с проклятьями на отсутствующего Меннерса, Боуэрс предложил выпить чашечку чая.

— Осмелюсь заметить, сэр, — произнес машинист, разливая по кружкам крепкий чай, — в сложившейся ситуации нам лучше всего надеяться на провидение. Пока у нас нет оснований сетовать на судьбу. Во-первых, мы живы. Во-вторых, даже целой толпе чернорабочих не под силу вывести из строя паровоз, сделанный на заводе в Йорке. Если не считать трагической гибели вашего помощника, пока нам везет. Учитывая тот факт, что палатку охраняют трое джентльменов с нашими ружьями, попытка к бегству кажется мне безрассудством, поэтому давайте подождем и посмотрим, что будет дальше.

— Но что же нам делать? — всплеснул руками Фишер. — Мы пленники убийц и сумасшедших, которые верят в демонов.

— Вы правы, сэр, этот факт не может не вызывать беспокойства. Однако вы упоминали о Меннерсе, отмечая при этом его изобретательность и находчивость. И если в Шишане еще остались официальные власти, я сильно сомневаюсь, что они станут смотреть сквозь пальцы на порчу государственной собственности. Осмелюсь заверить вас, сэр, что все обойдется. Нам стоит только набраться терпения.

— Ну где же Меннерс? — в отчаянии взвизгнул Фишер. — Я вам скажу, он на пикнике. Вот он чем занимается. Ездит на пикники со шлюхами. Он может не приходить несколько часов! — С изумлением инженер увидел, как машинист загадочно усмехнулся. — Извините, мистер Боуэрс, но я не вижу веселья ни в нашем положении, ни в том, чего я говорил.

— Конечно, сэр, прошу меня простить, — Боуэрс кашлянул, его лицо покраснело от едва сдерживаемого смеха. — Мне просто подумалось, что порой, когда Господь творит чудеса, Он использует самых невероятных провозвестников Своей воли.

Словно в подтверждение слов машиниста, через несколько мгновений, подобно ангелу-спасителю или же deus ex machina [35] Бог из машины ( лат. ). , в шатер вошел Генри Меннерс. Боуэрс и Фишер, раскрыв рты, с изумлением уставились на проскользнувшего в палатку англичанина, облаченного в шляпу носильщика и соломенную накидку рабочего. Под мышкой Генри сжимал три ружья «ремингтон». Одно ружье он кинул Боуэрсу, второе — Фишеру.

— Джентльмены, — произнес Генри, — прошу меня простить за столь пышный наряд. Европейское платье нынче вызывает подозрение. Предлагаю вам последовать моему примеру, — пошарив за пологом шатра, он протянул мужчинам ворох одежды. — Охранники у входа… как бы так сказать… прилегли отдохнуть и своей одежды не хватятся, однако нам надо быстрее убраться отсюда, пока они не пришли в себя. Кроме стражников рядом больше никого не было. Лошади у конюшни. Они уже под седлами.

— А как же железнодорожный лагерь, мистер Меннерс? Вы предлагаете, я покидаю его?

— Именно, герр Фишер, особенно учитывая бесчинства рабочих, которые уже принялись украшать лагерь головами некоторых ваших коллег.

— Головами? Мой Чарли был зверски убит, но…

— Похоже, остальные разделили его судьбу. Боуэрс, я узнал вашего истопника. Его башка, насаженная на шест, скалится не менее весело, чем голова Чарли. Джентльмены, здесь становится опасно. Очень опасно.

Чернобородый машинист опустил голову, однако, когда он поднял на Меннерса взгляд, его лицо продолжало оставаться спокойным.