Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

«Нелли держалась молодцом», — думал Аиртон. Она не переставала его удивлять, и уже не в первый раз доктор возблагодарил Провидение за то, что оно наградило его такой женой. Другая бы (доктор никогда не гонялся за юбками, поэтому знания о сущности женского характера черпал, главным образом, из романов) непременно бы разрыдалась и поспешила бы укрыться в будуаре. Впрочем, у них в доме не было будуара. Несмотря на это, она могла удариться в панику, как это чуть не случилось с ним, когда Чжан Эрхао принес ужасные вести. Вскоре к воротам миссии привезли завернутое в мешковину тело Френка Дэламера, привязанное к ручной тележке.

В этот момент Аиртон и сестра Елена были заняты в операционной. У одного из крестьян начался приступ аппендицита, требовавший немедленного хирургического вмешательства, поэтому именно Нелли пришлось иметь дело с толпой зевак, которая сопровождала тележку от самого города. С помощью A-ли и Чжана Эрхао ей удалось отогнать любопытных, норовивших взглянуть на труп, а по возможности еще и потрогать пропитанную кровью мешковину. После этого она собственноручно в одиночку задвинула тяжелые засовы. Однако, прежде чем запереть ворота, она успела заметить двух друзей Френка — торговцев Лу Цзиньцая и Цзиня Шаньгуя, которые стояли у самого края толпы зевак, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Именно они доставили из города в миссию тело Френка. Сейчас купцы находились на грани нервного истощения. Нелли затащила их обоих во двор, усадила в приемной и приказала А-сунь поживее приготовить торговцам чая. Нелли понимала, что Френку уже ничем не поможешь и сейчас гораздо важнее побыть с его друзьями, попытаться хоть как-нибудь их утешить. Она села между ними, взяв каждого из торговцев за руку. Так они и сидели, пока доктор не закончил операцию. В других обстоятельствах два почтенных мужа, являвшихся конфуцианцами, убежали бы сломя голову при одной только мысли о том, что иноземка может прикоснуться к ним столь интимным образом. Однако сейчас они не имели ничего против и с почтением прихлебывали чай — до такой степени они были потрясены случившимся и столь велико было их облегчение оттого, что толпа осталась за воротами.

Доктору казалось, что с того момента минуло немало времени и многое произошло, однако он по-прежнему ясно помнил то чувство ужаса, когда Лу Цзиньцай, немного придя в себя, извлек из-за пазухи предмет, завернутый в серый шелк. Когда купец развернул шелковую тряпицу, ошеломленный доктор увидел топорик с красной кисточкой. Лу сказал, что Дэламера убили именно этим топориком. Доктор не мог поверить собственным глазам. Аиртон помнил, что как раз в тот момент, когда увидел топорик, он подумал, что жизнь его семьи в Шишане больше никогда не вернется в прежнее русло.

Подавив пробежавший по спине холодок, доктор задал вопрос, на который уже и так знал ответ:

— Это оружие боксеров?

— Да, дайфу, — тихо произнес Лу Цзиньцай.

— Значит, они в Шишане?

Лу Цзиньцай кивнул. Цзинь Шаньгуй протирал очки шелковым платочком, который он извлек из рукава.

— И какие же меры принимает мандарин? — запальчиво спросил Аиртон.

Ответа не последовало. Оба купца вперили взгляды в пол.

— Понимаю, — протянул доктор. И тут же, повинуясь голосу здравого смысла, с яростью продолжил: — Вернее, я ничего не понимаю. Убили иностранца, убили зверски. Мандарин не имеет к боксерам никакого отношения. Какие меры он собирается принять?

Купцы молчали. Цзинь Шаньгуй пожал плечами. Аиртон почувствовал, как Нелли до него дотронулась.

— Успокойся, Эдуард, — прошептала она. — Эти добрые люди ни в чем не виноваты.

На красивом лице Лу Цзиньцая мелькнула грустная улыбка.

— Мы с Шаньгуем этого боялись, — промолвил он. — Кто знает, отчего мир должен порой погружаться в безумие. Судьба отмеряет подобные испытания каждому поколению. Теперь нам надо готовится. Наступают тяжелые времена. Очень тяжелые. Это лишь начало, дайфу. Надо благодарить Небо, что наш добрый друг Дэ Фалан почти не мучился. Вряд ли он успел что-нибудь почувствовать. Он разве что удивился, — Лу расплылся в доброй улыбке. — Честно говоря, он был немного пьян. Я верю, что боги были к нему милосердны. Они всегда являют милость великим и, вместе с тем, простым людям, потому что любят их. Кто знает, быть может, в будущем нас ждет куда как более страшный конец, и, возможно, мы еще позавидуем Дэ Фалану, принявшему столь быструю смерть. Я говорю с вами от чистого сердца, дайфу.

Аиртон прочистил горло. Он чувствовал, как у него горят щеки. При мысли о Френке, в одиночестве умиравшем на песке, на глаза наворачивались слезы.

— После того, что вы сказали… Мне очень тяжело, — сказал он. — Однако думаю, что несчастному Дэламеру повезло с друзьями.

— Возможно, настанет день, когда нам придется за это ответить, — тихо отозвался Лу. — Наступили безумные времена.

— Но вы же китайцы, — возразил Аиртон. — Я полагал, что зверств боксеров следует опасаться только иноземцам.

— Дайфу, мы в Китае. Самые страшные зверства здесь уготованы для своих. Так уж мы поступаем. И всегда поступали.

— В таком случае, явившись сюда, вы совершили мужественный поступок, — промолвил Аиртон, когда ему наконец удалось взять себя в руки.

— Дэ Фалан был нашим другом, — просто ответил Цзинь Шаньгуй. Он закончил протирать очки, но стоило ему нацепить их на нос, как они сразу же снова запотели.

Чтобы купцы смогли добраться до Шишаня, доктор приказал седлать двух пони, принадлежавших детям. Лу Цзиньцай поблагодарил доктора за заботу, пообещав при первой же возможности вернуть лошадей. Прежде чем уехать, воспользовавшись черным ходом, чтобы избежать еще одной встречи с зеваками, часть которых по-прежнему толпилась у ворот, Лу Цзиньцай сказал доктору, чтобы тот никому не доверял. Даже слугам.

— Дурные времена, — промолвил купец. — Бремя ляжет на каждого.

Казалось, они прощались навсегда.

Не без трепета Аиртон и Нелли прошли в первый двор, где на ручной тележке лежало тело Френка. Над пропитанной кровью мешковиной жужжали мухи, которых A-ли тщетно пытался отогнать. Прошло несколько минут, прежде чем Аиртон решил, что же ему делать.

Перво-наперво он заставил отогнать от себя мысли о том, как расскажет о трагедии Элен, лежавшей без сил, и Тому, который едва начал оправляться от ран. Для начала надо омыть тело Френка, хоть как-то скрыть раны и обрядить его к похоронам. Что ж, этим займется Катерина. И у нее и у него есть в том богатый опыт — когда свирепствовала чума, они подготовили к погребению немало тел. Аиртон переживал о монахине. От сестры Елены не было вестей уже несколько дней, а теперь еще это убийство. Удивительно, если Катерина не станет думать о том, что с ее подругой, чье длительное отсутствие не могло не вызывать беспокойства, случилось самое худшее. Впрочем, со всем этим ему еще предстоит разобраться. В свое время. Аиртон утешил себя мыслью о том, что теперь может обратиться за помощью к Бартону Филдингу, который приехал сегодня рано утром. Сейчас он был в доме с детьми — отдыхал после тяжелой поездки. На Филдинга можно положиться, он — человек действия, привыкший на Диком Западе к невзгодам и лишениям. Вечером с ним надо будет обсудить, как обратиться к мандарину за помощью. Его можно попросить о помощи, если придется охранять миссию или же перевезти женщин и детей в Тяньцзинь… Впрочем, об этом позже. Сперва — Френк Дэламер. Бедный, бедный пьяница Френк. Вот ты наконец и хватил лишку. Аиртон был зол на себя за то, что смел даже помыслить такую шутку, однако, к стыду своему, ничего не мог с собой поделать. Убийство Френка подорвало веру доктора в то, что ни ему, ни его родным и близким ничего не угрожает. Кроме этого, теперь Лу Цзиньцай изрекал жуткие пророчества о пришествии боксеров, намекая на то, что мандарин теряет власть над городом, подтверждая страхи и опасения Аиртона, появившиеся после вызова в суд. От сестры Елены не было ни весточки, раненый Том лежал в госпитале, а Элен лежала в полубреду от наркотического голодания. Все это в совокупности напоминало доктору дурной сон.