Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

В другие дни они просто скакали куда глаза глядят. Чаще всего они отправлялись к загадочной скале, которая вздымалась над степью примерно в шести милях от юрты Орхона. У скалы возвышалась гора камней. Каждый раз, приехав туда и спешившись, Орхон первым делом заставлял детей обойти вокруг горы три раза. Перед тем как уехать, каждый из них должен был найти камень и положить его в гору. Когда они туда приехали в первый раз, Орхон рассказал им, что скала — священная. Он поведал им легенду о воине, который бежал вместе с сокровищами своего хана, после того как сам хан пал в страшной битве. Воин закопал сокровища где-то в этих холмах, но никто не знает, где именно. Стоило ему спрятать богатства хана, как воина настигла погоня. Врагов было слишком много, и воин пустил коня вскачь, взлетел на скалу и бросился вниз. Налетевший порыв ветра унес его в небо, и смельчак укрылся среди облаков. Больше его никто не видел, а место, где спрятаны сокровища хана, так и осталось тайной. Джордж хотел отправиться на поиски золота, но Орхон Баатар сказал, что это страшный грех. Ни один монгол никогда не станет копать землю, потому что земля живая и почувствует боль от нанесенной ей раны. Он взял с них честное слово никогда не искать сокровища, потому что даже если они их и отыщут, богатства хана лишь навлекут на их головы несчастья. После того как дети пообещали то, что он хотел, Орхон подмигнул и, рассмеявшись, повел их на самую вершину горы, откуда воин прыгнул вниз. Ветер трепал их одежды, а они стояли, взирая с высоты на бескрайнее, раскинувшееся от горизонта до горизонта море колышущейся степной травы.

Затем они трапезничали вяленым мясом, припасенным Орхоном Баатаром в одной из седельных сумок, а потом во весь опор скакали домой. В середине дня наступало время учебы. Орхон объяснял, как на всем скаку нагнать лошадь, а потом поймать ее, накинув на шею петлю, закрепленную на длинном древке. Он учил, как по вечерам сгонять отару овец, и рассказал, зачем собирать навоз, оставшийся после скота. От овец, втолковывал детям Орхон, можно получить все необходимое. Из шерсти делают одежду и войлок для юрт, из молока — простоквашу, из мяса — блюда на праздничный стол. А навоз служит топливом. Орхон поведал, что самое страшное для пастуха — холодная зима, когда порой овец не удается уберечь от гибели. Падеж скота означал для семьи голод. К тому же, если нет навоза, чем топить печь, у которой можно согреться? Пастух должен защищать свое стадо, это был его долг, это была его жизнь, потому что овцы, в свою очередь, защищали и оберегали пастуха от лишений. Однажды он показал детям, как удалять у овец стригущий лишай. Сначала Дженни и Джордж испытывали отвращение и не хотели смотреть, но Орхон сказал, что проявляет об овце заботу и так ей будет легче. Любая жизнь священна, и если они хотят, чтобы животные служили им верой и правдой, то они, в свою очередь, должны за них радеть. Если нужно забить животное, к нему также необходимо проявить должное уважение. Для наглядной демонстрации Орхон принес из загона ягненка. Ягненок повредил ногу, и Сарантуя попросила зарезать его на ужин — они уже давно не лакомились свежей ягнятиной. Дети смотрели, как Орхон Баатар нежно положил ягненка на бок, выхватил нож, быстро сделал надрез и, погрузив в рану руку, сжал его сердце. Ягненок тихо заблеял и умер. Орхон извлек из него руку и улыбнулся:

— Видите? Он умер, так и не почувствовав боли, а на землю не пролилось ни одной драгоценной капли крови. В следующий раз забьете овцу сами. Я вас научу.

Но Дженни и Джордж замотали головами и убежали прочь. Конечно же, потом они научились и забивать скот, и многим другим вещам. А теплые летние деньки сменились осенью, и в степи подули первые холодные ветра.

Для Нелли и Элен дни, проведенные у Орхона, были временем тиши и покоя. Они с удовольствием взялись за работу по хозяйству, готовили, мыли, доили овец. Они быстро подружились с добродушной Сарантуей, которая их приняла как родных сестер. Сперва им было сложно объясняться, в отличие от мужа Сарантуя вообще не говорила по-китайски, но женщины быстро нашли выход из положения. Они общались с помощью жестов, корчили рожицы, рисовали картинки на земле и весело хохотали, каждый раз пытаясь понять, что они означают. Через некоторое время Нелли и Элен выучили несколько фраз по-монгольски и худо-бедно смогли беседовать с Сарантуей. Они обнаружили, что она умная женщина и, точно так же как муж, преисполнена житейской мудрости и веселого, легкого отношения к жизни.

У женщин тоже был свой распорядок дня. Особенно им нравилось отправляться после завтрака на реку. Там они набирали воду в медные кувшины, а раз в неделю стирали одежду. У них всегда было время для шуток и сплетен. Сарантуя была женщиной простой и открытой и, ничуть не смущаясь, задавала им самые личные вопросы. Нелли с Элен отвечали ей тем же. Сарантуя с гордостью наблюдала за растущим животом Элен. Нередко она начинала гладить его рукой, а иногда прикладывала к нему ухо, в надежде услышать, как шевелится дитя. Когда Сарантуя в первый раз почувствовала, как ребенок толкается, она закричала от восторга и, кудахча, схватила Элен за руки, а по ее щекам текли слезы радости. Через несколько дней она пришла к выводу, что у Элен будет девочка. Сарантуя провела руками по животу Элен, указывая на его округлость. Потом она нарисовала на песке женщину с более вытянутым чревом, а рядом с ней маленькую фигурку с огромными мужскими достоинствами. Потом она перечеркнула обе картинки, накарябала девочку и, широко улыбнувшись, указала на Элен. Нелли и Элен догадались, что если у беременной женщины живот круглый, она родит девочку, если более вытянутый — мальчика, и теперь, когда значение рисунков стало понятно, они весело захихикали вместе с Сарантуей.

Однажды Нелли с помощью жестов и нехитрого запаса монгольских слов спросила у Сарантуи, есть ли у нее и Орхон Баатара дети, и если есть, то где они. Сарантуя печально улыбнулась, показала на свой живот и резко махнула рукой. Она была бесплодна. Нелли и Элен не могли скрыть смятения и растерянности, но Сарантуя взяла их за руки и объяснила, что им не о чем печалиться: они с мужем давно уже с этим смирились. Потом она показала на далекий холм, по склону которого скакали дети и Орхон Баатар.

— Орхон Баатар, — произнесла она и похлопала по сердцу. — Чжей-ни. Чжорчж. Как наши дети. Дети Орхон Баатара. Он очень радуется Чжорчж и Чжей-ни, — она улыбнулась, и в ее карих глазах едва заметно мелькнула тень навернувшихся слез.

Нелли неожиданно поняла, что за беда омрачала простую жизнь Орхон Баатара и Сарантуи, и поняла, что, быть может, в этой трагедии кроется один из ответов на вопрос, почему их здесь приняли с таким теплом. Поддавшись порыву, Нелли заключила Сарантую в объятия. После этого разговора Сарантуя стала ей еще ближе, если это вообще было возможно.