Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

Ради спасения престижа и доходов компании «Бэббит и Бреннер», Френк решил на время забыть о девушке, разбившей его сердце, и, окинув тяжелым взором грязные пепельницы и пустые бутылки, сгрудившиеся у его кресла, поднялся и, с трудом переставляя ноги, словно полусонный морж, направился к двери. Еле ворочая языком, он пожелал доброго утра Ма-аи, проводившей Френка осуждающим взглядом.

Френк снимал небольшой домик при гостинице с собственной прачечной и кухней, что представлялось ему, холостяку, очень удобным. Слуги уже знали его привычки, поэтому, когда Френк вышел во двор, на столике его уже ждала кружка горячего кофе, а конюх отправился за лошадью. По мере того как Френк прихлебывал горячий крепкий кофе (чтобы научить слуг готовить кофе, пришлось потратить несколько месяцев), к торговцу начало медленно возвращаться сознание. Как только в голове прояснилось, Френк со всей ясностью вспомнил унизительный разговор с Матушкой Лю, и на душе тут же заскребли кошки. Тоска никак не желала оставлять его. В мрачном расположении духа Френк взгромоздился на лошадь, проскакал по главной улице через город и выехал за ворота. Встреча должна была состояться на складе товаров неподалеку от того места, где собирались возвести железнодорожную станцию, так что господин Дин мог воочию насладиться процессом производства стиральной соды. Френку предстояла долгая поездка среди полей, но сбор горчицы, желтые осенние листья и прочие красоты деревенской жизни и природы, разворачивавшиеся вокруг него, оставляли его равнодушным. Френк был поглощен самоедством.

Он ведь и вправду убедил себя в том, что она его любит. В этом-то вся трагедия. Какой же он дурак! Обезумевший, ослепший от страсти дурак! Он же знал, что его предложение Матушке Лю — недостойно. Что за нелепость: мужчина в годах решает завести семью и берет в жены проститутку. Бывшую проститутку. В этом есть что-то жалкое. «Впрочем, не такая уж она и бывшая», — с горечью подумал Френк. Конечно, если бы все прошло гладко, оставалась бы еще куча дополнительных сложностей: как-никак на следующий месяц должна была приехать дочка. Он нашел уютный домик, который собирался купить Шэнь Пин. Вначале они бы жили отдельно, ведь Элен Франсес предстояло свыкнуться с мыслью о новой жене отца. Френк сам толком не понимал, как собирался все уладить. А теперь ничего улаживать не надо. Может, оно и к лучшему? Ну и фантазером он был! Мечтал, что Элен Франсес и Шэнь Пин станут лучшими подругами — они ведь почти ровесницы. Он представлял, как они втроем будут ездить на пикники. Господи, о чем он только думал!

Как же ей удалось так ловко пустить ему пыль в глаза? Как же он не догадался? Что он вчера сказал Матушке Лю? Он не вчера родился? Вот так смех! Да он просто младенец! Лу Цзиньцай вместе с остальными может считать его законченным идиотом. Впрочем, нет, насчет Лу Цзиньцая он, может, и погорячился. Лу по крайней мере ему сочувствовал. Настоящий друг. Какое унижение! Какое страшное унижение! Что там сказала Матушка Лю? «Любовь и ложь неразрывно связаны». Уж он-то этой лжи нахлебался по самое горло. Как же он не догадался? Ну как? Перед тем как он впервые отправился во «Дворец райских наслаждений», Лу Цзиньцай ему все рассказал. Френк помнил их разговор, словно он состоялся лишь вчера.

Они сидели в конторе у Цзинь Шаньгуя и пили чай. Круглолицый Цзинь подался вперед, и его глаза за стеклами очков весело сверкнули.

— Это заведение только для богачей, — сказал он. — Это не просто публичный дом. Он совсем не похож на бордели, которые, как мне рассказывали, есть у вас в Европе. Здесь вам придется ухаживать за девушками. Они не станут спать с вами ни в первый, ни во второй, ни даже в четвертый и пятый раз. Понимаете, это игра. Вы льстите им, они — вам. Вы дарите им подарки. Вы должны завоевать их расположение.

— Какой в этом смысл? — спросил Френк. — Это же публичный дом.

— Конечно. Но какая вам будет радость, если вы просто купите кусок мяса? Там работают необычные девушки. Настоящие волшебницы. Они умеют петь, танцевать, играть на музыкальных инструментах, рассказывать стихи.

— Угу. Кучу китайских стихов. Звучит захватывающе.

— Если вам не нравятся стихи, можете слушать музыку. Подумайте, Дэ Фалан. Если вы лишь желаете погрузить ваше нефритовое копье в бутон орхидеи, я могу отвести вас в одно из подходящих для этого мест, что находятся за храмом. Девушки во «Дворце» дарят вам иллюзию любви, а завоевать ее, точно так же, как и настоящую любовь, непросто. Представьте наслаждение и восторг, которые вы испытаете, когда после ухаживаний девушка решится вам отдаться и позволит отведать ее бутон. Ждать приходится долго, и поэтому, когда вы достигаете желаемого, вы будто окажетесь в раю. После этого вы становитесь парой, и на время каждого визита — она ваша. Вы с ней словно муж и жена.

— Я не собираюсь жениться, — проворчал Френк.

— Говорю вам, это игра. Если девушка наскучит, можете поговорить с Матушкой Лю, она вам даст другую, и тогда можно начинать заново весь чарующий процесс ухаживания.

— Как-то все очень сложно, — усмехнулся Френк. — Впрочем, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Пожалуй, я попробую.

Игра захватила его целиком и полностью. В первый же вечер он познакомился с Шэнь Пин. Она была ниже ростом, чем другие девушки, и не такой красивой, но Френка увлекло ее бесконечное щебетание, веселый нрав и смешливость. Они пили и болтали весь вечер. Она притворялась напуганной его огромными усами, шутила о гигантских размерах его красного носа, спрашивая, не уступает ли он размерами другим частям тела. Потом, прикрыв рот ладошкой, она сама же смеялась над своими смелыми шутками. Она очаровала Френка. Когда он отправился домой, голова шла кругом, а при одной мысли о Шэнь Пин на душе становилось тепло.

Цзинь Шаньгуй не соврал. Для того чтобы завоевать расположение Шэнь Пин, Френку пришлось посетить «Дворец райских наслаждений» целых десять раз. На это ушел месяц. Игра в ухаживания казалась не только естественной, но и интересной. Френку казалось, что он сбросил не один десяток лет и превратился в робкого влюбленного юношу. Странно, но близость, которая должна была стать логическим завершением ухаживаний, становилась для него все менее и менее важной. Френк обнаружил, что ему просто нравится проводить с Шэнь Пин время, слушать ее хрипловатый голосок и смеяться, когда она подтрунивала над ним. Он любил, когда она играла с его усами или, хихикая, ерошила волосы, росшие у него на спине. Он пытался научить ее играть на флейте английские народные мотивчики, но у Шэнь Пин получались такие трели, что они с Френком падали от смеха. Френк поймал себя на том, что рассказывает ей о своей жизни, о дочке в Англии, даже о делах. Шэнь Пин всегда его внимательно слушала. Однако гораздо чаще Френк молчал и добродушно улыбался, а она без умолку болтала о других девушках или же рассказывала о своих любимых кушаньях, о животных, что жили в деревне, в которой она выросла. «Как же умело она водила меня за нос, — с горечью думал сейчас Френк. — А я ей верил».