Адам Уильямс - Дворец райских наслаждений

Фишер извлек из кармана часы и пристально посмотрел на циферблат. По его расчетам, процессия должна была прибыть в лагерь примерно через двадцать минут. Крайне важно, чтобы мандарин занял приготовленное для него место на возвышении под флагами за четверть часа до прибытия поезда. А поезд уже близко. Фишер уже слышал пронзительный свисток. Надо полагать, состав уже давным-давно преодолел туннель и мчится сейчас по равнине. Фишер попытался успокоить себя мыслями о том, что машинист Боуэрс — человек надежный и непременно исполнит наказ прибыть в Шишань ровно в полдень. Время есть. Пока только десять минут двенадцатого.

Они с Чарли все тщательно продумали. Все, до последней мелочи. Фишер был доволен шатром, возведенным на платформе для удобства почетных гостей. Несмотря на мартовский холодок, толстые войлочные стены шатра великолепно удерживали исходящее от печек тепло, так что гости вполне могли снять с себя верхнюю одежду. Закуски были готовы, а слуги отлично вышколены. Ждали только мандарина.

В волнении Фишер вновь пробежал глазами слова подготовленной речи:

— «Ваше достопочтенное высокопревосходительство», — начал Фишер, решив еще разок порепетировать. — «Для всех нас огромный почет и честь… Нет, плохо. «Достопочтенное» и сразу — «почет». Повтор. Никуда не годится. «Ваше милостивое высокопревосходительство», — начал Фишер. — «Уважаемое высокопревосходительство…». Все не то. Придется на время забыть о гордости и спросить совета достопочтенного Меннерса. Меннерс заносчивый грубиян и порой ведет себя совсем не по-джентльменски, но как-никак из благородных и наверняка знает, как в высшем обществе принято обращаться к высокопоставленным лицам. Даже сегодня, в такой день, Меннерс не стал надевать фрак. Герр Фишер посмотрел на рассевшегося в кресле англичанина, который с отсутствующим видом курил сигару, и возмущенно полыхнул взглядом. Работник железнодорожной компании явился на торжественное мероприятие в коричневом костюме! Герр Фишер придирчиво осмотрел других иностранцев. Что ж, по крайней мере доктор, мистер Дэламер и мистер Кабот озаботились и оделись сообразно случаю. Неважно, что цилиндр мистеру Каботу мал, как, собственно, и фрак, плотно облегающий широкие плечи. Ерунда. Это совсем не страшно. Дело — в принципе. В серьезном отношении к делу.

Претензий к женщинам у герра Фишера не было. Миссис Аиртон в широкополой шляпке, украшенной цветами, и приталенном платье в синюю полоску и модными буфами на рукавах, была самим великолепием. Герр Фишер всегда считал ее потрясающей женщиной, восхищался благородной осанкой и золотисто-каштановым цветом волос. Кроме того, его всегда поражала ее способность вести хозяйство и даже в этой варварской стране поддерживать в доме чистоту и порядок на радость супругу. Будь она немкой, ни о каких других достоинствах не стоило бы и мечтать. Он с одобрением отметил, что дети чисто вымыты и одеты в аккуратные костюмчики моряков. Дети тихо сидели, с изумлением взирая на недавно построенный мост, украшенный флагами, вереницу рабочих по обеим сторонам дороги с мотыгами и молотами на плечах, оркестр, настраивающий инструменты, и серебристые рельсы, которые, начинаясь от буфера рядом с шатром для почетных гостей, исчезали вдалеке за горизонтом. Да уж, есть на что посмотреть! Великолепная работа, выполненная в срок. Новая железная дорога для нового Китая. Глаза Фишера увлажнились. Им с Чарли есть чем гордиться. Они творцы истории, пусть даже их вклад и невелик.

Прочистив горло, Фишер посмотрел чуть дальше, туда, где за семейством Аиртонов и монашками, которые, Господи Боже, казалось, радовались происходящему не меньше детей, сидела мисс Дэламер со своим женихом. На ней было сиреневое платье и соломенная шляпка-канотье. Как всегда, мисс Дэламер лучилась красотой и свежестью. Как же она похорошела за последние несколько месяцев! Девушка стала женщиной. На нее всегда было приятно смотреть, но сейчас в ее манерах чувствовалась зрелость и уверенность, читавшаяся в гордо вздернутом подбородке и вызывающем взгляде. Судя по искоркам в глазах и кривящихся губах, ее переполняли эмоции, а резкость движений выдавала нетерпение. Конечно же, ей хотелось поскорей выйти замуж. Чего же еще? Герр Фишер был холостяком, что ничуть ему не помешало с первого взгляда распознать влюбленную женщину. Да уж, мистер Кабот счастливец, настоящий счастливец. А мисс Дэламер явилась благословить торжественную церемонию, словно богиня праздника весны. Фишер ощутил, как его переполняет чувство признательности к иностранцам Шишаня. Как трудна была бы его жизнь без их дружбы и поддержки!

Его расстраивал только Меннерс. Ладно, это не впервой.

— Мистер Меннерс, — произнес Фишер. — Если не возражаете, я желаю попросить у вас минутного совета. Не могли бы вы быть таким любезным и советовать мне, какое прилагательное наиболее уместно сказать перед «вашим высокопревосходительством». «Милостивое»? «Почтенное»? «Великое»?

— Может быть, «боготворимое»? — растягивая слова, отозвался Меннерс. — Или «неописуемое»? Говорите, что хотите, старина. Какая, к черту, разница — Чарли все равно по-своему переведет.

— Мистер Меннерс, я, как представитель железнодорожной компании, обязан быть правильным и на китайском, и на английском. Глава магистрата следует быть здесь, чтобы открывать железную дорогу, и это честь, поэтому мы обязаны оказать ему должное уважение.

— Единственный раз, когда мне довелось общаться с главой магистрата, — буркнул Дэламер, — я только сказал: «Извините, ваша честь, это был не я», но он все равно содрал с меня десять шиллингов и заставил присутствовать на заседании суда.

— Тише, папа, — сказала Элен.

Герр Фишер с печальным видом чиркнул несколько раз в тексте речи карандашом, извлеченным из верхнего кармана, после чего снова поглядел на часы. Одиннадцать двадцать пять, а мандарина все нет.

— Я восхищен масштабами подготовки. Право, вас можно поздравить, — начал доктор, заметив, как нервничает Фишер. — Какая победа! У вас есть все основания испытывать чувство гордости.

— Вы можете меня поздравить, когда церемония закончится, — буркнул немец. — Я сейчас обеспокоен, что появится много народу.

— Всем хочется отдать дань уважения вашим трудам, — промолвил Дэламер и неожиданно нахмурился. — Надеюсь, в толпе не будет боксеров. Кажется, железные дороги им тоже не нравятся. Знаете, призраки и чудища, громыхающие и лязгающие под рельсами…

— Дэламер, я полагаю, сейчас совсем не время… — попытался перебить Френка доктор.

— Не волнуйтесь, Аиртон, бояться совершенно нечего, — как ни в чем не бывало продолжил Дэламер. — Крестьянские предрассудки везде одинаковы. Как-то у нас в Ассаме [24] Штат в Индии. приключилась заварушка. Пару раз вспыхнули мятежи — на шахте, где добывали олово, поставили электрический генератор, а обезьянки решили, что мы разбудили то ли местного дьявола, то ли бога. Впрочем, власть была в наших руках, так что усмирить бунтовщиков не составило никакого труда. Гуркские пули способны выбить любую дурь. Главное — пристрелить заводилу, остальные сами разбегутся.