Леонид Пузин - Евангелие от козы [СИ]

Произнеся заговор от боли в ноге, мальчик-Леопард смог доползти до выдолбленной им лунки — рядом с которой лежала уцелевшая во время битвы тыква-горлянка. Обвязав сосуд сыромятным ремнём и опустив его в скважину, юноша обрадовался: слава Великому Леопарду, в выдолбленную лунку набралась вода! Вытащив тыкву, юноша поднёс её к пересохшим губам и сделал три небольших глотка. Урсу очень хотелось пить, но жажда сейчас не главное, от жажды он не умрёт, главное — рана.

По счастью, зубы ящерицы не задели ни вен, ни артерий — кровь из множества рваных ран только сочилась и нигде не текла непрерывной струёй. Юноша обмыл ногу водой из тыквы — слава Великому Леопарду! — изжёванные лохмотья кожи и вылезающие из-под них клочья мяса перестали кровоточить. К сожалению, у мальчика-Леопарда не было с собой ни сухого мха, ни мягкого луба, поэтому, чтобы перевязать рану, юноше пришлось изрезать на узкие полосы кожаный передник — свою единственную одежду. Что явилось очень непростым делом: костяным лезвием хорошо колоть, а резать — гораздо хуже. Пришлось использовать кремнёвый наконечник копья, который тоже не слишком подходил для данной работы.

Кромсая ослиную шкуру передника, Урс не раз пожалел, что у него нет при себе деревянного ножа с кремнёвыми вкладышами — ах, как такой нож режет не только кожу, но и сухожилья и даже кости! К сожалению, подобным лезвием не нанесёшь сильного колющего удара — сломается.

Прежде, чем отправиться в путь, мальчик-Леопард не только от души напился, но и наполнил водой тыкву — до стойбища было не меньше десяти тысяч шагов, и ему (раненому, с тяжёлым грузом) наверняка потребуется немало времени и сил, чтобы одолеть возвратную дорогу.

Присев на корточки, юноша взвалил ящерицу на плечи, однако, несмотря на силу, доставшуюся от Отца-Леопарда, выпрямиться Урсу удалось с трудом — варан весил никак не меньше его самого. Так что юноша не прошёл и пятисот шагов, как его ноги подломились, и, чтобы не упасть, Урсу пришлось сесть на землю. Мальчику-Леопарду страшно захотелось бросить мёртвую ящерицу: ведь с таким грузом он не одолеет и половины пути! Свалится, обессиленный, и, покинув тело, его душа переселиться на Нижние Пастбища! А может — и к лучшему? Ведь в Мире Предков нет ни боли, ни жажды, ни голода…

…варан сполз с плеч мальчика-Леопарда, глаза Урса закрылись, сознание помутилось, но в этот критический миг юноша подумал: да, возможно, лично ему будет хорошо на Нижних Пастбищах, а тем, кто останется здесь — в Серединном Мире? Ведь если этот варан является Предком, и он не донесёт его до стойбища, а кощунственно бросит в пустыне, то может навлечь проклятие Владыки Мёртвых Де-Рада на весь род Ящерицы?! Мысль о возможном проклятии помогла Урсу собрать оставшиеся силы и встать с земли.

Вновь мальчик-Леопард споткнулся, пройдя триста пятьдесят шагов. Чувствуя, что больше не сможет поднять варана на плечи, Урс взял громадную ящерицу за хвост и поволок её по земле. И хотя по пути домой сознание временами покидало юношу, мальчик-Леопард смог преодолеть боль и усталость — вечером у порога своей хижины шаман Огр нашёл лежащего в беспамятстве Урса. Голова юноши покоилась на хвосте огромной ящерицы.

Гигантский варан жевал ногу Урса. Несмотря на стойкость духа, мальчик-Леопард мучительно стонал: боль была не просто нестерпимо сильной, но — постоянной. Не ослабевающей ни на мгновенье. До Урса дошло: он в Царстве Мёртвых, где его ногу жуёт не обыкновенная ящерица, а разгневанный убийством варан-предок. Изнемогая от боли, юноша взмолился: Отец-Леопард, пошли на помощь шамана Огра, который выведет меня из этого страшного места!

Молитва Урса дошла до Отца-Леопарда — сквозь кровавый туман юноша увидел прадедушку Огра. Старик-Олень, напоив его горьким питьём, прогнал варана-предка и стал что-то делать с пылающей ногой — боль утихла. Избавленный от ужасной ящерицы, юноша заснул. А кода снова открыл глаза, то понял: он в Серединном Мире! В хижине шамана. Прадедушке удалось вывести его из Царства Мёртвых.

Из открытого входного проёма лился мягкий вечерний свет; оглядевшись, мальчик-Леопард увидел, что в круглой хижине никого нет. Вернее, так ему показалось вначале — присмотревшись, юноша заметил затаившуюся у центрального столба крохотную фигурку.

Присмотревшись внимательнее, Урс узнал в ней свою двоюродную сестрёнку Мару — Пчелу. Мальчик-Леопард подосадовал: надо же! Вернувшись из Царства Мёртвых, он первым делом видит эту несносную надоеду! Девчонку, которой не исполнилось шести вёсен. И которая вот уже второй сезон дождей докучает ему десятками глупых вопросов: что, где, почему, зачем? Как же — Пчёлка… да никакая она не пчела, а назойливая муха!

Увидев, что Урс очнулся, Мара выбралась из своего укрытия, тихонечко подошла к волчьей шкуре, на которой лежал мальчик-Леопард, и, приложив палец к губам, заговорщицки прошептала:

— А правда, что ты убил дракона? — драконами люди-Ящерицы называли летающих крокодилов, слуг бога Рарха, — и принёс его в стойбище? И Отец-Крокодил бил тебя за это огненной палкой? А добрая богиня Ия отняла у него палку и побила самого Отца-Крокодила?

Подивившись фантазии юной пигалицы, на которую лишь прошлой весной надели девчоночий фартук, Урс состроил глубокомысленную мину и уклонился от прямого ответа:

— Знаешь, Пчёлка… дракона не дракона… крокодила не крокодила… но убил я не простого зверя — это точно. А кого — тебе знать не положено. Это дело не женского ума. Не всякому мужчине можно говорить о таких вещах…

— Ага, мужчине! — ехидно подковырнула Мара, — тебе, Урсик, и твоему другу Клику до посвящения в мужчины ещё две весны! А ему ты обязательно всё расскажешь — я знаю! Как только он посмеет войти сюда. Ведь дедушка-Олень всем запретил приближаться к его хижине — ну, пока ты не вернёшься из Царства Мёртвых. А ты вернулся, вернулся — я первая тебя увидела!

Радостно воскликнула Мара и выскочила наружу — спеша поделиться новостью с подружками. Однако, добежав до входного отверстия, девочка-Пчела резко остановилась, повернула назад и, подойдя к Урсу, протянула ему два печёных клубня харша — корня редкого луковичного растения.

— Ой, Урсик, совсем забыла! Дедушка-Олень говорил, что, когда ты вернёшься из Царства Мёртвых, у тебя останется мало сил — и я… я…

Мара запнулась, разжала измазанные золой ладошки и молниеносно исчезла. Мальчик-Леопард с благодарностью подумал о двоюродной сестрёнке: пигалица пигалицей, а заботливей, чем иная мама! Нет, к Пчёлке он порой бывает ужасно несправедлив! Ведь в голодные времена редко какой мальчишка способен поделиться едой! А Мара — пожалуйста! Притом, что, когда не хватает пищи, в первую очередь страдают женщины и дети. Особенно — маленькие девчонки. Конечно, по-настоящему род Ящерицы пока не голодает, но животы подводит уже у многих. И надо же — Пчёлка…