Адам Хиггинботам - Чернобыль. История катастрофы [litres]

Одновременно Силаев распорядился начать закачку газообразного азота в бассейн-барботер [953] Большов, интервью автору книги, 2017 год; «Протокол № 8 заседания Оперативной группы Политбюро ЦК КПСС по вопросам, связанным с ликвидацией последствий аварии на Чернобыльской АЭС» от 7 мая 1986 года, в: RGANI, opis 51, reel 1.1006, file 20. . Людей отправили в подвал, планируя залить его бетоном, как только удастся откачать воду. К концу недели Политбюро дало разрешение на самые отчаянные меры из предпринятых до сих пор: сообщалось, что советские дипломаты обратились с просьбой о помощи к Немецкому атомному форуму, частной общественной организации [954] William J. Eaton, “Soviets Tunneling Beneath Reactor; Official Hints at Meltdown into Earth; Number of Evacuees Reaches 84,000,” Los Angeles Times, May 9, 1986. . В подробности проблемы немцев не посвятили, сказав лишь, что срочно нужны консультации, «как обращаться с чем-то чрезвычайно горячим, что может протечь сквозь фундамент ядерной станции».

В лаборатории на окраине Москвы подчиненные Велихова круглосуточно исследовали расплав диоксида урана [955] Арутюнян. Китайский синдром. С. 79; Большов, интервью автору книги, 2017 год. . Это было задание Политбюро – дать наиболее консервативный прогноз из возможных для расплавления реактора. Физики работали совместно с двумя группами математиков, которые дни и ночи проводили за компьютерами, проверяя свои теории. Прогон одного цикла испытательного алгоритма занимал от 10 до 14 часов, так что возле каждого математика сидел коллега, чтобы исправлять его ошибки, когда он зависал, или расталкивать его, когда тот засыпал. Они могли быть уверены в своих выводах, только если совпадали результаты обеих групп.

Результаты их ужаснули [956] Большов, интервью автору книги, 2017 год; Арутюнян. Китайский синдром. С. 81. . Если расплавленное топливо растечется по достаточно большой площади, образовав слой не толще 10 см, оно начнет остывать быстрее, чем сможет расплавить бетон или грунт, постепенно перестанет двигаться и застынет. Но ученые также обнаружили, что новое вещество, которое, по их представлениям, вытекало из плавящегося ядра реактора, – комковатая смесь двуокиси урана, песка, циркония и свинца, формирующая созданную человеком радиоактивную лаву (кориум), – может вести себя неожиданным образом. Если его накрыть, например несколькими тысячами кубометров жидкого бетона, жар радиоактивного распада будет в плену и кориум начнет плавиться еще быстрее. И хотя теоретически использование труб для замораживания грунта может остановить его продвижение, компьютерная модель показывала, что это произойдет только в очень узких пределах. Если охлаждающие трубы расположить шире, чем 4 см одна от другой, кориум просто разделится на множество языков, протечет между ними и сольется в единую массу на другой стороне, как некая примитивная, но предприимчивая форма жизни, продолжающая свой неостановимый путь вниз. Ученые поняли, что усилия метростроителей обречены на провал и попытки заполнить бассейн-барботер бетоном не имеют смысла.

Теперь ученые ощущали себя не отрешенными от мира исследователями чистой физики, а единственными людьми, стоявшими между невежественными идиотами в Чернобыле и глобальной катастрофой [957] Большов, интервью автору книги, 2017 год. . Сложив в чемодан гармошку распечаток их компьютерной симуляции, Вячеслав Письменный, заведующий лабораторией, ближайшим рейсом вылетел в Киев.

Утром четверга, 8 мая, всего лишь через несколько часов после того, как вода начала сливаться из бассейна-барботера под реактором № 4, Ханс Бликс и Моррис Розен из МАГАТЭ вылетели из Москвы, намереваясь посетить Чернобыльскую станцию. В аэропорту Киева их встретил Евгений Велихов, и дальше они полетели на вертолете [958] Велихов. Мой путь. С. 278–279. .

В кабине было жарко, все потели в своих зеленых комбинезонах [959] Телевизионные съемки их прибытия по ссылке: «Чернобыль. Два цвета времени», фильм 1, метка 3.55, https://www.youtube.com/watch?v=ax54gzlzDpg . . Станция приближалась. Розен, ветеран ядерной промышленности США, спросил Велихова, какой диапазон ему следует выбрать на дозиметре.

– Около сотни, – ответил Велихов.

– Миллирентген?

– Нет, рентген.

Розен засомневался. Его дозиметр не был рассчитан на такие уровни излучения. Но Велихов заверил его, что все будет в порядке. Его советский прибор прекрасно работал в этом диапазоне, а сам Велихов летал по этому маршруту каждый день.

Чем он не поделился со своим американским визави, так это тем, как мало он понимал про уровни радиации вокруг станции [960] Velikhov, Strawberries from Chernobyl, 251. . Велихов особенно удивлялся тому, что они снижаются не обратно пропорционально квадрату расстояния от 4-го блока, а куда медленнее. Позднее ученый обнаружил, что на каждом вылете он и его коллеги попадают в поля гамма-излучения не только от реактора под ними, но и от десятков топливных элементов, разбросанных по площадкам вентиляционной трубы.

Все же Велихов мог позволить себе – наконец-то – некоторый оптимизм. Пока продолжалась отчаянная битва с угрозой расплавления под реактором, выброс в воздух радионуклидов над ним неожиданно начал снижаться – так же круто и необъяснимо, как он начал повышаться пятью днями ранее.

И вот Розен и Бликс увидели реактор № 4, а также легкий хвост дыма, поднимающийся из руин. Но уровень радиоактивных выбросов, хотя все еще значительный, стремился к нулю, а пожар графита был почти потушен [961] International Atomic Energy Agency, INSAG1; Боровой, Велихов. Опыт Чернобыля. Часть 1. С. 3. . Температура на поверхности реактора резко упала – с 2000 до всего 300 градусов [962] «Протокол № 9 заседания Оперативной группы Политбюро ЦК КПСС по вопросам, связанным с ликвидацией последствий аварии на Чернобыльской АЭС» от 8 мая 1986 года, RGANI, opis 51, reel 1.1006, file 21. Доклад КГБ от 11 мая 1986 года приписывает падение температуры распылению газообразного азота 7 и 8 мая, но этот вывод остается по меньшей мере спорным. Из архивов / Под ред. Ю. Данилюка. Документ № 31: «Специальный доклад начальника ГО КГБ по Чернобылю Председателю КГБ УССР». . Хотя советские ученые не могли понять, почему именно это происходит, казалось, что спустя 13 дней после того, как это началось, чрезвычайная ситуация наконец заканчивается. Даже с учетом этой информации Розен не хотел рисковать. Когда вертолет был еще в 800 м от 4-го энергоблока, Велихов спросил, не хочет ли он подлететь поближе.

«Нет, – ответил американец, – мне отсюда отлично видно» [963] Велихов. Мой путь. С. 279. .

На пресс-конференции в Москве на следующий день Розен сказал репортерам, что горение графита потушено и сделанные во время их полета измерения показывают, что «в настоящий момент радиоактивность относительно невелика» [964] BBC Summary of World Broadcasts, “IAEA Delegation Gives Press Conference in Moscow” (report published by TASS in English and broadcast by Moscow World Service on May 9, 1986), translated May 12, 1986. .