Адам Хиггинботам - Чернобыль. История катастрофы [litres]

«Похоже, ситуация стабилизируется, – сказал он. – Могу сказать, что компетентная – весьма компетентная – группа советских экспертов работает на площадке. У них много очень разумных идей, и они выполняют эту работу сейчас, прямо в этот момент».

В воскресенье, 11 мая, Центральное телевидение показало первый репортаж из 30-километровой закрытой зоны Чернобыля – с милиционерами в противогазах, останавливающими машины на блокпостах, опустевшими домами и колодцем, затянутым пластиком [965] BBC Summary of World Broadcasts, “Velikhov and Silayev: ‘Situation No Longer Poses Major Threat,’ ” May 11, 1986; and Serge Schmemann, “Kremlin Asserts ‘Danger Is Over,’ ” New York Times, May 12, 1986. Некоторые части видеозаписи из этой передачи содержатся в советском документальном фильме «Чернобыль: Предупреждение» на метке 35:30. . Велихов и Силаев давали интервью из штаба правительственной комиссии. Сидя под портретом Ленина в гулком зале совещаний, окруженный техниками в белых комбинезонах, склонившимися над картами и блокнотами, Силаев выглядел бледным, но торжествующим.

«Сегодня мы пришли к выводу, что главная, неотложная угроза устранена, – сказал он и пролистал подборку фотографий станции с воздуха, пока не нашел снятую в тот день. – Как видите, состояние полностью спокойное. Нет ни дыма, ни свечения. Это, несомненно, историческое событие. То, что предсказывали за границей, особенно газеты на Западе, которые кричали, что небывалая катастрофа неизбежна, больше не является угрозой. Мы твердо убеждены, что опасность миновала».

В Москве физики-теоретики продолжали настаивать, что расплавленный кориум, все еще движущийся где-то глубоко внутри реактора № 4, остается страшной угрозой [966] Большов, интервью автору книги, 2017 год. . Но они встречали яростное несогласие. Атомщики из Курчатовского института и Средмаша отмахивались от их мнения, от мнения людей, не имеющих никакого практического опыта работы с ядерными реакторами. Практики утверждали, что кориум практически наверняка скоро перестанет протекать сквозь подвальные уровни 4-го блока – не достигнув самых нижних уровней здания. Теоретики соглашались, что этот сценарий наиболее вероятен, но не гарантирован. Они подсчитали, что вероятность того, что шар радиоактивной лавы пройдет под реактором сквозь все четыре слоя железобетона толщиной 1,8 м и достигнет водоносного слоя четвертой по величине реки в Европе, равна одному шансу из десяти.

В своем официальном докладе теоретики говорили, что единственная гарантированная защита от «китайского синдрома» – это колоссальный строительный проект, который придется осуществлять в самых опасных условиях из всех, какие можно представить. Они рекомендовали выкопать глубоко под 4-м блоком квадратную камеру – со стороной 30 м и 5 м в высоту – и поместить в ней специально спроектированный под эту задачу массивный, охлаждаемый водой теплообменник, который будет охлаждать грунт и остановит продвижение кориума [967] Козлова Е. Схватка с неизвестностью. С. 77. . Чтобы продемонстрировать природу опасности, с которой они столкнулись, заведующий лабораторией Письменный пришел на совещание в штаб-квартире Средмаша в Москве с большим куском бетона, расплавленного в ходе их экспериментов. Внутри него оставалась деформированная таблетка диоксида урана.

Начальника строительства Средмаша дальше уговаривать не пришлось.

«Стройте», – сказал он [968] Большов, интервью автору книги, 2017 год. .

«Два шага назад! Два шага назад, иначе ни с кем говорить не буду! Два шага назад!» [969] Есаулов А. Город, которого нет. С. 39–41; Светлана Кириченко, интервью автору книги, Киев, апрель 2016 года.

Главный экономист городского совета Припяти залезла на табуретку и оглядывала толпу, набившуюся в небольшую комнату и в коридор. Толпа извивалась по лестнице и начиналась на улице. Обычно добросердечная хохотушка, Светлана Кириченко теперь проводила дни, запертая в Полесском – городке с улицами, изрезанными глубокими колеями, скромной площадью и памятником Ленину, примерно в 50 км к западу от Чернобыльской станции. Кириченко и еще несколько сотрудников исполкома принимали жителей Припяти в помещении Полесского горсовета и теперь столкнулись с возмущением и непониманием земляков. Рассерженная толпа напирала и требовала встречи с председателем горсовета. Прямо на стол перед Светланой сажали вопящих детей, ее спрашивали, что им делать с больными дедушками и бабушками и когда они могут получить зарплату. Но больше всего люди хотели знать, когда они смогут вернуться домой.

В воскресную ночь 27 апреля по меньшей мере 21 000 жителей Припяти покинули свои квартиры в Припяти и были развезены на автобусах по полусотне городков и сел, рассыпанных по болотистым равнинам Северо-Западной Украины [970] Чернобыльская трагедия. Документы и материалы / Под ред. Н. Барановской и др. Документ № 58: «Сообщение МВД УССР ЦК КПУ об эвакуации из зоны аварии», 28 апреля 1986 года. Рукописный список без даты, с. 28, «Милиция Припяти» в: «Специальные меры в зоне Припяти», архив музея «Чернобыль». . Им говорили, что придется провести только три дня вне дома, и у семей быстро закончились еда, деньги и чистая одежда. А потом еще выяснилось, что вещи, которые они считали чистыми, чистыми не были. Перед дозиметристом, устроившим импровизированный радиометрический пост за столом на улице перед городской больницей Полесского, выстроилась очередь эвакуированных. Очередь двигалась быстро, но не сокращалась. Прикладывая дозиметр к одежде, волосам и ботинкам сменявших друг друга людей, дозиметрист пустым, усталым голосом читал свою мантру: «Чисто… заражено… заражено … чисто… вытряхните одежду по ветру… чисто… заражено… заражено…» [971] Есаулов А. Город, которого нет. C. 40.

Поначалу крестьянские семьи, принявшие эвакуированных, были добры и гостеприимны, и те пользовались этим как могли. Жена Виктора Брюханова, квалифицированный инженер, поселилась у начальника колхозной лаборатории в деревне Розважев и принялась доить коров [972] Виктор и Валентина Брюхановы, интервью автору книги, 2015 год; Andrey V. Illesh, Chernobyl: A Russian Journalist’s Eyewitness Account (New York: Richardson & Steirman, 1987), 62–63. . Но Валентина, разлученная со своими беременной дочерью и матерью во время эвакуации, не имела представления, что с ее мужем и где все ее близкие – и не могла это узнать [973] Виктор и Валентина Брюхановы, интервью автору книги, 2015 год. .

В 30 км от Розважева Наталью Ювченко и ее двухлетнего сына Кирилла, как и 1200 других беженцев, разместили в глинобитных мазанках сельского поселения Луговики на реке Уж [974] Наталья Ювченко, интервью автору книги, 2015 и 2016 годы. . Там не было ни одного телефона. Последний раз Наталья видела своего мужа Александра, когда он махал ей рукой из окна больницы в Припяти и уговаривал идти домой и закрыть окна. И с тех пор никаких сведений о том, куда его увезли и в каком он состоянии. Наталью с малышом вместе с двумя другими семьями из их дома в Припяти приняла пожилая крестьянская пара, выделив им комнатку в маленьком деревенском доме. Ювченко и другие женщины с маленькими детьми спали на кровати, остальные – на полу. В понедельник старик повел детей на рыбалку, но Кирилл все еще болел – в доме было сыро.