Томас Рид - Пиратский остров; Молодые невольники

Но в эту ночь, по неизвестной невольникам причине, их господа не остановились в обычный час на отдых. Встречалось много селений, обнесенных стенами, где жили хозяева ячменных полей, но арабы спешили мимо, не останавливаясь ни ради воды, ни ради пищи, хотя их невольники сильно нуждались и в том, и в другом. Напрасно они жаловались на жажду и просили воды; в ответ на все их мольбы следовал грозный приказ идти скорее вперед. Приказ нередко сопровождался ударом плети.

Около полуночи, когда надежды и силы рабов истощились, караван подъехал к городку, тоже обнесенному стенами; ворота были отворены для желанных гостей. Тогда старый шейх объявил своим невольникам, что тут они могут вдоволь пить и есть и что им позволено дня два-три отдыхать в этом селении. Вместо похлебки разболтали с водой ячменную муку и позволили невольникам вдоволь насыщаться этой пищей.

Поскольку прибыли они после полуночи, то ничего не могли увидеть. Наутро оказалось, что они очутились в центре селения, обнесенного высокой каменной стеной, и что тут находилось около двадцати домов. Стада овец и коз, лошади, верблюды и ослы тоже укрывались в ограде. Джим объяснил товарищам, что большая часть арабских племен в Сахаре имеет постоянные жилища, где проводят большую часть года, и что все вообще селения оседлых арабов обведены каменными стенами. Стены необходимы для защиты селений от разбойников и вместе с тем служат загоном для стад всех животных, которые иначе разбрелись бы по возделанным полям и за одну ночь уничтожили бы все труды и надежды жителей. Вскоре оказалось, что арабы приехали в свое родное селение, потому что на рассвете они явились вместе со своими женами и детьми. Этим объяснялось, почему они не останавливались на отдых: будучи так близко от своего дома, они не хотели откладывать до следующего дня радость возвращения.

– Боюсь, что мы попали в руки к самым упорным арабам, от которых нам трудно будет добиться освобождения, – сказал Джим своим товарищам. – Будь это торговые арабы, они без всякого колебания отвезли бы нас на север и продали там. Но, судя по всему, это не купцы, а земледельцы, скотоводы и разбойники, смотря по надобности. Вот к кому в лапы мы попали! В ожидании, пока созреет их жатва, они отправились в экспедицию в пустыню: не найдется ли там каких-нибудь несчастных, которых можно взять в плен и использовать их для уборки урожая.

Предположение Джима скоро оправдалось. Когда спросили у старого шейха, скоро ли он думает доставить пленников в Могадор, он отвечал:

– Наш ячмень созрел, никак нельзя уходить, не собрав жатвы. Вы должны помочь нам управиться с хлебом, и чем скорее уберем, тем скорее отправимся в Могадор.

– Но ты точно намерен отвезти своих пленников в Могадор? – спросил кру.

– Разумеется, – отвечал шейх. – Мы ведь обещали. Но теперь мы не можем бросить наших полей, не убрав хлеба. Бисмилла! Прежде всего должна быть совершена жатва!

– Ну, так и есть, все одна и та же песня, – сказал Джим. – Вот они всегда так обещают! Из этого выходит, что они совсем не имеют намерения доставить нас в Могадор. Сколько уже раз за это время моего плена я слыхал подобные клятвы!

– Так что же нам делать? – спросил Теренс.

– А ничего, – отвечал Джим. – Мы и пальцем не должны пошевелить им в помощь, потому что чем мы окажемся полезнее, тем меньше им захочется расстаться с нами. Много лет назад я был бы свободен, если бы с самого начала не старался приобрести доброго расположения своих господ, сделавшись им полезен во всем. В этом была моя ошибка, и я до сих пор расплачиваюсь за нее. Помните же, ни малейшей помощи мы не должны оказывать им при уборке полей.

– Но они насильно принудят нас помогать, – заметил Колин.

– Не принудят, коли мы твердо будем стоять на своем. Говорю вам, лучше пускай нас разом убьют, чем заставят покориться. Если мы поможем им управиться с урожаем, так для нас найдут какую-нибудь другую работу, и, таким образом, ваши лучшие годы, как и мои, пропадут в неволе. Пускай каждый из вас постарается сделаться бременем и лишним расходом своему господину, тогда нас сбудут с рук долой какому-нибудь купцу, который бывал в Могадоре и, следовательно, знает, что за нас может получить выкуп. У нас нет другого средства на спасение. Но арабы-земледельцы не знают, что нас можно продать за большие деньги в каком-нибудь приморском городе, и не хотят рисковать расходами, предпринимая такой далекий путь. Притом все эти люди вне закона – они разбойники и вряд ли имеют право вступать в мавританские владения. Непременно надо заставить их продать нас в другие руки, но на это есть одно средство: настойчиво отказываться от работы.

Наши моряки согласились следовать советам Джима, хотя были уверены, что опыт будет очень труден. На другой день после приезда всех пленников, белых и черных, разбудили рано утром и после скудного завтрака из ячменной каши приказали следовать за своими господами в поле за оградой.

– Вы хотите заставить нас работать? – спросил Джим, обращаясь прямо к шейху.

– Бисмилла! Разумеется! – воскликнул араб. – Мы и без того долго оставляли вас в праздности – что вы такое сделали и кто вы такие, чтобы мы обязаны были содержать вас? Вы сами должны работать, чтобы заслужить хлеб, как мы это и делаем.

– Мы ничего не умеем делать на суше, – сказал Джим. – Мы моряки и научились работать только на корабле.

– Клянусь Аллахом, вы мигом научитесь, ступайте только за нами в поле.

– Нет, мы все решили лучше умереть, чем работать на вас. Вы обещали доставить нас в Могадор, и мы хотим туда идти – или умереть. Мы не хотим оставаться в неволе.

Множество арабов с женами и детьми собралось вокруг белых невольников и непременно требовало повиновения.

– Нельзя говорить, что мы не хотим или не можем идти, – сказал Джим по-английски своим товарищам. – Делать нечего, пойдем за ними в поле. Они могут заставить нас идти, но не заставить работать. Пойдемте смирно в поле, но ни за что на свете не станем приносить им пользы.

Последовали и этому совету. Вскоре невольники очутились перед большим полем ячменя, совсем созревшего. Каждому дали в руки по серпу французского производства и приказали делать так, как их стали учить.

– Ну, ребята, принимайтесь за работу! Мы покажем этим мошенникам, как жнут у нас на кораблях, – сказал Джим.

Джим взялся показать пример, как надо не жать, а портить жатву: колосья летели в разные стороны, и потом он еще и притаптывал их в притворном рвении. По тому же плану действовали брат его Билл, кру и Гарри Блаунт. При первой попытке возиться с серпом Теренс так струсил, что упал и сломал серп пополам. Колин поступил не лучше: нарочно обрезал себе палец и упал в обморок при виде крови.