Д Рублёва - Величайшие русские пророки, предсказатели, провидцы

Накануне дуэли Александр Сергеевич сохранял необычайное спокойствие, занимался делами. Он работал с текстом «Деяний Петра Великого» Ивана Голикова, выписывая необходимые для собственного сочинения сведения. Нечаянно открыл «Историю России в рассказах для детей» А. О. Ишимовой и поневоле зачитался. После этого написал Александре Осиповне записку, в которой выразил свое восхищение фразой «Вот как надобно писать!».

Пожалуй, это свидетельствует, что поэт не предполагал смертельного исхода. Однако есть одна странность. Не чуждый суеверия Павел Нащокин носил кольцо с бирюзой, которое якобы оберегало от насильственной смерти. Зная про роковое предсказание Александры Кирхгоф поэту, он во время последнего приезда того в Москву в 1836 году убедил Пушкина принять в дар от него такое же кольцо. С выполнением заказа вышла задержка, Александр Сергеевич не хотел уезжать без кольца и дождался-таки его доставки в час пополуночи, после чего и отбыл в Санкт-Петербург. Очень ценя его, Пушкин постоянно носил это кольцо. Однако он его снял с пальца перед тем, как отправиться на дуэль! Про то, что кольцо не было просто забыто в спешке, свидетельствуют слова секунданта поэта: Данзас рассказывал, что перед самой кончиной Пушкина он подал ему по его просьбе шкатулку, из которой поэт вынул то самое кольцо с бирюзой и протянул его своему лицейскому другу, сказав: «От общего нашего друга». А вскоре Александра Сергеевича Пушкина не стало.

Так сбылось последнее из того, что Александра Кирхгоф предсказала величайшему поэту России.

Однако роковое пророчество от нее довелось услышать не только Пушкину и Милорадовичу (и, возможно, Грибоедову). Еще при жизни Александра Сергеевича гадалка предрекла внезапную кончину другому русскому поэту. Это был Евгений Абрамович Баратынский, который в 1844 году по окончании своего путешествия по Европе прибыл в Неаполь, где в самом деле скоропостижно скончался в сорокачетырехлетнем возрасте.

А через некоторое время после того, как Россия простилась с Пушкиным, салон фрау Кирхгоф посетил желавший сравняться в славе с убитым поэтом юный Михаил Лермонтов. Гадалкой и ему была названа роковая дата. И еще якобы предсказано, что Лермонтов примет смерть от человека, который не умеет убивать.

Следует сказать, что сам Михаил Лермонтов многими считается пророком. И пожалуй, достаточно перечитать его «Предсказание», чтобы с этим согласиться, так точно предсказано в этом стихотворении тяжкое будущее России, хождение по мукам нашей Отчизны. Судите сами:

Предсказание

Судьба Лермонтова, как и судьба Пушкина, была отмечена мистикой, тайными знаками судьбы, странными и пугающими параллелями. Михаил Юрьевич сам имел склонность к мистицизму, его увлекали физиогномистические предсказания Лафатера.

Дедушка Лермонтова по матери Михаил Васильевич Арсеньев, в честь которого он и был назван, демонстративно отравился прямо за новогодним столом назло властолюбивой, деспотичной жене Елизавете Алексеевне, которая с убийственной жестокостью заключила: «Собаке — собачья смерть». Узнав про гибель ее любимого внука, Николай I произнес эти же слова, которые словно повторило зловещее эхо.

Между прочим, как и А. С. Пушкину, ранняя кончина была предречена Лермонтову до посещения им салона госпожи Кирхгоф, причем задолго. Акушерка, которая ему помогала появиться на свет, чуть не уронила его. В испуге осеняя себя крестом, свою неловкость она объяснила внезапным видением: женщине вдруг представилось, что новорожденного мальчика ждет насильственная смерть. Перефразируя самого поэта, можно сказать, что изначально печать оставил рок на всей его недолгой жизни.

Рос Миша Лермонтов в доме, из которого был изгнан его отец. В ноябре 1832 года, едва вступив в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, он получил в манеже травму — лошадь расшибла ему ногу до кости, — из-за которой впоследствии прихрамывал всю жизнь. Многочисленные свидетельства говорят, что его не любили ни в компаниях, ни в свете, что, в каких бы играх и состязаниях ни принимал участие, он никогда не побеждал. Во время первой его дуэли, в которой соперником его был ловкий француз Барант, Лермонтов отделался небольшой раной, избежав печальной участи лишь потому, что француз поскользнулся, совершая решающий выпад.

Лермонтов, как и Пушкин, играл со смертью и торопил судьбу, ему, как и Александру Сергеевичу, хотелось иметь подтверждение рокового предсказания. И он еще раз оказался в салоне фрау Кирхгоф. В этой связи Аполлинарией Михайловной Веневитиновой, урожденной Виельгорской, вспоминавшей, как себя вел поэт перед тем, как в последний раз уехать из столицы на Кавказ, было рассказано следующее:

«По свидетельству многих очевидцев, Лермонтов во время прощального ужина был чрезвычайно грустен и говорил о близкой, ожидавшей его смерти. За несколько дней перед этим Лермонтов с кем-то из товарищей посетил известную тогда в Петербурге ворожею, жившую у „пяти углов“ и предсказавшую смерть Пушкина от „белого человека“; звали ее Александра Филипповна, почему она и носила прозвище „Александра Македонского“ после чьей-то неудачной остроты, сопоставившей ее с Александром, сыном Филиппа Македонского. Лермонтов, выслушав, что гадальщица сказала его товарищу, со своей стороны спросил: будет ли он выпущен в отставку и останется ли в Петербурге? В ответ он услышал, что в Петербурге ему вообще больше не бывать, не бывать и отставки от службы, а что ожидает его другая отставка, „после коей уж ни о чем просить не станешь“. Лермонтов очень этому смеялся, тем более, что вечером того же дня получил отсрочку отпуска и опять возмечтал о вероятии отставки. „Уж если дают отсрочку за отсрочкой, то и совсем выпустят“, — говорил он. Но когда нежданно пришел приказ поэту ехать, он был сильно поражен. Припомнилось ему предсказание. Грустное настроение стало еще заметнее, когда после прощального ужина Лермонтов уронил кольцо, взятое у Софьи Николаевны Карамзиной, и, несмотря на поиски всего общества, из которого многие лица слышали, как оно покатилось по паркету, его найти не удалось».