Уилбур Смит - Муссон

Воины благоговейно наблюдали за тем, как эта неведомая армия въезжала в их лагерь. Офицер, возглавлявший ее, был в нагрудной кольчуге турецкого образца и в высоком остроконечном шлеме. С высоты своего коня этот офицер заговорил с воинами:

– Я принц ибн аль-Малик Абубакер. Подданные Омана, преданные солдаты и мусульмане! Я принес вам печальные вести. Абд-Мухаммед аль-Малик, мой отец и ваш калиф, скончался в своем дворце в Маскате, сраженный в расцвете сил мечом черного ангела.

По рядам солдат пронесся стон, потому что большинство этих воинов сражались у Маската, чтобы возвести аль-Малика на Слоновий трон, и они любили своего калифа. Они упали на колени и кричали:

– Да будет Господь милостив к его душе!

Абубакер позволил им выплеснуть печаль, потом вскинул руку в перчатке, призывая к молчанию:

– Воины Омана, я привез вам приветствие от вашего нового правителя, Зейна аль-Дина, любимого сына аль-Малика, ставшего теперь калифом. Он доверил мне призвать вас дать клятву верности, свидетелем которой станет Господь.

К тому времени, когда церемония приношения клятвы закончилась, солнце уже садилось. Абубакер отпустил людей и подозвал Башира.

– Где этот трус и предатель аль-Салил? – резко спросил он. – У меня к нему неотложное дело по поручению калифа.

Дориан слышал сообщение о смерти своего приемного отца, хотя лежал в это время в шатре на своей постели: голос Абубакера отчетливо проникал сквозь кожаную стенку шатра. Ему показалось, что весь фундамент его жизни развалился в одно мгновение.

Он чувствовал себя слишком слабым и больным, чтобы справиться с таким потрясением и такой потерей.

Потом он услышал имя Зейна аль-Дина и новость о его восшествии на Слоновий трон. И понял, что его собственное положение намного хуже, чем он воображал. С огромным усилием он отогнал печаль по отцу и, преодолев мучительную физическую боль, взял Ясмини за руку, привлекая ее к себе. Она тоже оказалась потрясена смертью аль-Малика, но не так глубоко, как Дориан, потому что почти не знала своего отца. И сразу пришла в себя, когда Дориан ее встряхнул.

– Мы в огромной опасности, Ясси. Мы оба теперь полностью во власти Зейна. Мне незачем объяснять тебе, что это значит, потому что Каш – просто святой в сравнении с нашим братом.

– Но как нам сбежать от него, если ты не можешь двигаться, Доули? Что нам делать?

Дориан объяснил ей, что она должна сделать, говоря тихо и настойчиво, заставляя Ясмини повторять каждую деталь.

– Я бы дал тебе письмо, но не владею правой рукой. Ты должна передать мое сообщение слово в слово, но выучи его как следует, иначе тебе не поверят.

Ясмини обладала сообразительностью и, даже находясь в растерянности, прекрасно запомнила все с первой попытки, хотя и с трудом выговаривала некоторые слова, которым он ее учил. Но времени совершенствоваться не было.

– Этого достаточно. Он поймет. А теперь беги! – приказал Дориан.

– Я не могу тебя покинуть! – взмолилась она.

– Абубакер сразу тебя узнает, если ты останешься здесь. А очутившись в его когтях, ты не сможешь помочь ни одному из нас.

Ясмини поцеловала его, нежно и любяще, а потом встала, чтобы уйти, но снаружи у шатра раздались тяжелые шаги, и она шарахнулась в угол, быстро замотав голову и плечи накидкой.

Откидная створка шатра отлетела в сторону, и внутрь вошел Башир аль-Синд. Бен Абрам попытался вмешаться и не дать ему приблизиться к постели Дориана:

– Аль-Салил серьезно ранен, его нельзя тревожить!

Башир бесцеремонно оттолкнул его.

– Сюда идет генерал Абубакер, посланец калифа! – предупредил он Дориана с холодным и злобным лицом.

Дориан понял, что Башир перестал быть ему верным другом и союзником, выбрав себе другого покровителя.

Тут же в шатер шагнул Абубакер и остановился, уперев руки в бока.

– Значит, предатель все еще жив? Это хорошо. Аль-Салил, бывший прежде аль-Ахмарой в гареме на острове Ламу, да-да, и там мы были товарищами по играм. – Он саркастически ухмыльнулся. – Я прибыл, чтобы отвезти тебя к калифу, где тебе предъявят обвинение в государственной измене. Мы выходим к побережью завтра на рассвете.

Бен Абрам снова вмешался:

– Благородный принц, его нельзя трогать с места! Его рана очень опасна. Она угрожает его жизни.

– Рана, говоришь? А откуда мне знать, что он не притворяется?

Абубакер внезапно наклонился и ухватил плотную повязку на груди Дориана. Одним грубым движением он сорвал ее. Едва образовавшийся струп прилип к повязке, и, когда он оторвался, Дориан сжался и зашипел от боли. Свежая кровь потекла из раны. Ясмини в углу шатра всхлипнула от ужаса, но никто не обратил на нее внимания.

– Да это просто царапина! – высказал свое мнение Абубакер, делая вид, что изучает открывшуюся рану. – Не помешает предать изменника правосудию.

Он схватил Дориана за густые рыжие волосы и сдернул его с постели.

– Вставай, свинья! – Он поставил Дориана на ноги. – Видишь, доктор, как силен твой пациент? Он тебя дурачит! Ничего с ним не случилось!

– Благородный принц, ему не пережить такого обращения или долгого перехода к побережью! Он просто умрет!

– Бен Абрам, ты просто болтливый старый козел! Если он умрет до того, как мы дойдем до берега, ты лишишься головы! Пусть это станет состязанием между тобой и мной. – Он ухмыльнулся, выставив кривые зубы. – Ты должен сделать все возможное, чтобы аль-Салил выжил. А я со своей стороны сделаю все возможное, чтобы он умирал медленно. И посмотрим, кто выиграет.

Он швырнул Дориана обратно на постель, развернулся и широким шагом вышел из шатра.

Башир поспешил за ним.

Ясмини вскочила и бросилась к Дориану. С искаженным от боли лицом он яростно шепнул ей:

– Беги, женщина! Не теряй ни минуты! Найди Батулу, и скачите!

Том со своими людьми добрались до форта Провидения за три дня тяжелого пути и сразу начали готовиться покинуть свое поселение.

Эболи отправил Фанди с тремя воинами за своей семьей.

– Я не могу их оставить, – просто сказал он Тому.

– Я другого и не ожидал, – ответил Том. – Но они должны поторопиться. Можно не сомневаться, что мусульмане постараются нас найти.

Том выслал пикеты, чтобы прикрывать все подходы к форту, так что они могли вовремя узнать о приближении арабов. Началась быстрая погрузка всего подряд на «Кентавр», чтобы уйти вниз по реке Лунге. Они сняли легкие пушки со стены форта и вернули их на лафеты на верхней палубе.

Слоновой кости на этот раз они не добыли, но снова погрузили в трюмы те товары, что привезли с мыса Доброй Надежды в начале этого сезона. Сара собрала все свои сокровища – постельное белье и ножи, кастрюли и сковородки, медицинские припасы и книги, и все это почти целиком заполнило их каюту. Том попытался спорить с ней из-за клавесина.