Вячеслав Никонов - Ленин. Человек, который изменил всё [litres]

Современные историки оценивают общие демографические потери населения на фронтах и в тылу воевавших сторон (в боях, от голода, эпидемий и террора) в 8 млн человек 2090. Но это на глазок, достоверной статистики мало. Есть авторы, называющие цифру 27 млн человек 2091. С учетом отпадения ряда частей бывшей империи население страны сократилось почти на 50 млн человек – со 175 до 126 млн.

Генофонд России был серьезнейшим образом подорван. В России «погибли преимущественно элементы: а) наиболее здоровые биологически, b) трудоспособные энергетически, с) более волевые, одаренные, морально и умственно развитые психологически ». Среди лиц с образованием, особенно университетским, процент погибших был в 6–7 раз выше, чем в среднем по населению. «И без того бедные культурными слоями за эти годы мы стали прямо нищими. “Мозг и совесть” страны вымерли в колоссальном размере и продолжают вымирать». К этому добавилась эмиграция именно образованных слоев общества 2092. Среди мужчин в возрасте от 15 до 60 лет убыль составила 28 %. «Россия «обабилась», как писал Сорокин, на 100 мужчин приходилось уже 125 женщин.

Конституция 1918 года утвердила принцип равенства женщин с мужчинами в государственной, хозяйственной, культурной и общественно-политической жизни. Были приняты декреты о равной оплате за равный труд, об охране материнства и детства. Но разрушался институт семьи, отношение к нему было пронизано революционным духом. Коллонтай писала: «В наших собственных интересах, в интересах крепости коммунистического строя – разбить во всех слоях, во всех классах устои старой, эгоистической, узко-замкнутой буржуазной семьи. Жизнь и та великая ломка былых устоев, которая совершается на наших глазах, очищает путь для строительства новых форм семьи – семьи социалистической, то есть для воспитания детей в детских колониях, детских общежитиях» 2093.

В «Великом почине» Ленин утверждал: «Мы не оставили в подлинном смысле камня на камне от тех подлых законов о неравноправии женщин, о стеснениях развода, о гнусных формальностях, его обставляющих, о непризнании внебрачных детей, о розыске их отцов и т. п., законов, остатки которых многочисленны во всех цивилизованных странах к позору буржуазии и капитализма». Но это только начало постройки, а не сама постройка. Настоящее освобождение – в перестройке мелкого домашнего хозяйства в крупное социалистическое.

Женщина должна заниматься не семейным бытом и детьми, а общественно полезным трудом. Бытовые вопросы должны решаться путем создания общественных столовых, прачечных, молочных кухонь, интернатов и детских домов. «Общественные столовые, ясли, детские сады – вот образчики этих ростков, вот те простые, будничные, ничего пышного, велеречивого, торжественного не предполагающие средства, которые на деле способны освободить женщину , на деле способны уменьшить и уничтожить ее неравенство с мужчиной» 2094. Когда дети окажутся на государственном обеспечении и воспитании, традиционная семья отомрет как пережиток буржуазного строя.

На деле раскрепощения женщины и освобождения ее от бытовых проблем не произошло. Напротив. Активистка женского движения Анжелика Балабанова писала: «Женщины, которые были обязаны революции всеми своими новыми правами и положением, вдруг стали старыми и изнуренными, физически покалеченными своими страданиями и бесконечной тревогой за детей. Мало-помалу их единственной заботой стало достать карточку, которая могла бы дать им возможность когда-нибудь в ближайшем или отдаленном будущем получить платье, пальто или пару ботинок для детей» 2095. А женщины еще и воевали, и погибали в боях.

Борьба с «мещанско-буржуазными предрассудками» и «освобождение от буржуазного рабства» наносила удар по традиционным устоям. Люди стали на порядок чаще разводиться. И чаще жениться. Но это не вело к росту рождаемости, поскольку, как замечал Сорокин, «браки стали бесплодными» и превратились только в «легальную форму случайных половых связей без санкций и обязательств, без прочности и потомства» 2096. Коллонтай ввела в оборот понятие «половой коммунизм», которое попыталась претворить в жизнь революционная молодежь. Привычными стали призывы: «Жены, дружите с возлюбленными своего мужа» или «Хорошая жена сама подбирает подходящую возлюбленную своему мужу, а муж рекомендует жене своих товарищей». Ленин считал идеи Коллонтай слишком радикальными.

В 1920 году постановлением народных комиссариатов здравоохранения и юстиции «Об охране здоровья женщин» провозглашались бесплатность и свободный характер абортов. Они стали практически единственным способом планирования семьи – с контрацептивами было совсем плохо. Очереди на аборты были настолько велики, что специальные комиссии выдавали разрешение на бесплатный аборт по классовому признаку. Очередность была такова: безработные-одиночки; работницы-одиночки, имеющие одного ребенка; многодетные, занятые на производстве; многодетные жены рабочих.

С первых дней Советской власти высокими темпами росла проституция, в нее вовлекалось все больше работающих женщин, зарплаты на жизнь не хватало. Стоит ли говорить о широко распространившихся в этих условиях венерических заболеваниях, которые не очень умели лечить, – антибиотиков не было 2097. Сорокин фиксировал, что «молодое поколение начинало жить половой жизнью раньше, чем по физиологическим условиям это можно делать безнаказанно». 96,7 % процента девочек до 16 лет, прошедших через распределительный центр Петрограда, откуда их отправляли по колониям, школам и приютам, уже не были девственницами. Сифилисом были заражены до 30 процентов взрослых и 5 % новорожденных 2098.

Страшным итогом войны стала беспризорность: без попечения родителей осталось от 4,5 до 7 млн детей и подростков. У Ленина в полном собрании сочинений об этом нет практически ничего. Для ликвидации беспризорности в январе 1921 года была учреждена Деткомиссия ВЦИК во главе с Дзержинским. Большинство беспризорников направлялись в детские дома и трудовые коммуны. В 1922 году в них воспитывались больше полумиллиона детей.

Систему социального обеспечения – после уничтожения дореволюционной системы государственной и частной благотворительности и попечительства – создавал доктор Винокуров, в будущем многолетний председатель Верховного суда СССР. «Доставшееся нам в наследие так называемое “государственное призрение” построено было на началах паразитизма и лицемерной филантропии. ВИ дал указание организовать это дело на началах социального обеспечения трудящихся. Перед Советской властью встал вопрос о распространении социального обеспечения не только на рабочих, но и на часть крестьянства – на семьи красноармейцев, инвалидов войны и т. д.». Вот только распространять – кроме карточек – было особо нечего.