Антал Серб - Призраки замка Пендрагон. Ожерелье королевы

В годы, предшествовавшие Великой французской революции жили в Париже два немецких ювелира: Карл Август Бёмер (его фамилию французы произносили на свой лад: Бомер; так в дальнейшем будем называть его и мы) и Поль Боссанж, француз по происхождению, чьи предки, будучи гугенотами, в свое время покинули Францию, спасаясь от преследований, и обосновались в Лейпциге. Поль Боссанж вернулся на родину предков и сделался компаньоном стареющего Бомера, который к тому времени стал известным ювелиром, еще в период правления Людовика XV купив себе титул «ювелира королевского двора».

Оба мастера были людьми совершенно незаурядными, особенно Бомер, сыгравший в этой истории наиболее значительную роль. Они были одержимы манией величия и мечтали о славе и бессмертии. На протяжении многих лет они усердно и кропотливо скупали все самые красивые алмазы Европы, выставляемые на торги. Но скупали отнюдь не для того, чтобы придать им обрамление, соответствующее вкусам парижан, и продавать с выгодой для себя, а потом, сколотив состояние, приобрести такие поместья, владение которыми давало право на получение дворянского титула. (Так, кстати, поступали тогда многие разбогатевшие мещане.) У Бомера и его компаньона были другие намерения. Они складывали купленные алмазы в сейф, а когда накопили уже изрядное количество, приступили к созданию великого произведения. В результате на свет появилось самое дорогостоящее в те времена изделие ювелирного искусства. Вот об этой-то уникальной драгоценности, о роковом бриллиантовом ожерелье и пойдет речь в нашем повествовании.

Это ожерелье видели очень немногие даже из тех, кто имел непосредственное отношение к данной истории (позже мы узнаем почему); оно так и не украсило ни одну женскую шейку; над ним явно с самого начала тяготело какое-то проклятие, как над знаменитым кольцом нибелунгов, которое приносило несчастье всем своим обладателям, пока не обрело вечный покой на дне Рейна. Уже гораздо позже усердные исследователи обнаружили среди бумаг Бомера эскизы этого ожерелья, и теперь мы по крайней мере можем себе представить, как оно выглядело. Судя по эскизам, ожерелье, в общем-то, не отличалось особой красотой: невероятно крупное и какое-то несуразное, оно напоминало аляповатые украшения, что находили при раскопках, относящихся к периоду великого переселения народов, и способно было скорее ошеломить, чем вызвать чувство восторга. Оно состояло из трех унизанных бриллиантами и соединенных между собой цепочек, одна из которых была длиннее других; с них свисали бриллиантовые медальоны, а завершалось все это сооружение четырьмя алмазными подвесками.

Бомер и Боссанж создавали свое ожерелье с расчетом на графиню дю Барри, фаворитку Людовика XV, надеясь, что король заплатит требуемую сумму. Но Людовик XV внезапно заболел черной оспой и умер всеми покинутый, а графиню дю Барри сослали в Лувесьенн, и ювелирам пришлось искать нового покупателя. Они предложили ожерелье испанскому двору, но там пришли в ужас от запрошенной ими цены.

Вскоре они уразумели, что на свете есть только один человек, которому самой судьбой предназначено владеть этим сокровищем: Мария Антуанетта, юная королева Франции. Конечно, в те времена многие монархи, по свидетельству историков, были весьма неравнодушны к драгоценностям, но Мария Антуанетта в отличие от всех своих современников испытывала к ним совершенно непреодолимую, прямо-таки болезненную страсть. У нее было гораздо больше драгоценностей, чем у других королев. Огромное количество бриллиантов она привезла в сундуках с приданым со своей родины — из Вены, потом Людовик XV, дед ее мужа, подарил ей бриллианты и жемчуга своей покойной невестки Марии Жозефы, в том числе жемчужное колье, в котором самая маленькая жемчужина была размером с земляной орех. (Это колье когда-то принадлежало Анне Австрийской, супруге Людовика XIII.)

Мария Антуанетта не могла упрекнуть мужа в скупости, но она жаждала все новых и новых драгоценностей и тайком от него пополняла заветную сокровищницу, к вящему неудовольствию своей матери, мудрой и благочестивой Марии Терезии, которая в письмах строго бранила ее за расточительство, без конца твердя, что нет на свете более ценного сокровища, чем бодрость духа.

Бомер уже имел возможность убедиться в этой слабости юной королевы: в 1774 году она купила у него за триста шестьдесят тысяч ливров серьги с шестью бриллиантами, которые также первоначально предназначались графине дю Барри. Бомер просил за эти серьги четыреста тысяч, но королева велела вынуть из них два бриллианта и заменила их собственными, чтобы сбавить цену, а оставшуюся сумму выплатила по частям.

Короче говоря, у ювелиров были все основания надеяться, что королева купит и это ожерелье. Но их надеждам не суждено было сбыться. Король, в общем-то, ничего не имел против, но Марии Антуанетте цена показалась непомерной. Миллион шестьсот тысяч ливров — слишком большие деньги даже для королевы, к тому же у нее в данный момент были другие заботы. Все ее помыслы занимала великая война, которую Франция вела против Англии, помогая Америке отстоять свою независимость. Поэтому королева сказала: «Нам сейчас больше нужны военные корабли, чем драгоценности».

Однако ожерелье уже существовало и точно так же, как оставшийся бесхозным плохо упакованный радий, излучало смертельную опасность для окружающих.

Но здесь мы прервемся на пару минут, переведем дух и совершим небольшой экскурс в историю экономики в связи с рискованным предприятием Бомера. Интересно, что вся эта история с ожерельем была совершенно новым для того времени коммерческим предприятием. Ожерелье создавалось не на заказ, не так, как делали великие мастера прошлых столетий — Бенвенуто Челлини и другие, а, что называется, для рынка. Риск тут был в том, что предложение опережало спрос, и рассчитывать приходилось только на удачу.

Второй поразительный момент в этом деле: тщеславное желание возвеличиться. В течение многих столетий подобная гордыня была свойственна лишь двум высшим сословиям: церковному и дворянскому. Странствующий рыцарь мечтал ошеломить весь мир беспримерными подвигами, божий человек стремился дойти до такой невиданной, устрашающей степени самоотречения, чтобы расшевелить сонные души своих ближних, да и люди просвещенные за последнюю пару веков приложили немало усилий, дабы превзойти своих предшественников, создавая бессмертные плоды вдохновения. Ну а что же буржуа, торговцы, промышленники? Их тщеславие не простиралось так далеко, они не стремились войти в историю и сколачивали себе состояния вовсе не для того, чтобы кого-то превзойти в этой области. В отличие от них Бомер задался целью установить мировой рекорд: создать самое дорогостоящее в мире ювелирное украшение. Он был по-своему первопроходцем, и его постигла участь всех первопроходцев.