Марк Курлански - Молоко! Самый спорный продукт [litres]

По словам Патрика Холдена, отлученные от матери телята грустят два-три дня, а сами коровы – неделю. Он рассказывает, что некоторые фермеры в качестве эксперимента позволяли теленку сосать мать в течение трех месяцев, но замечает, что корова приносит в год одного, иногда двух телят, и, если позволить теленку сосать мать на протяжении трех месяцев, потеряешь треть ежегодного удоя. «В молочном животноводстве много неприятного», – признает Холден.

За последние два десятилетия XX в. открылось множество гигантских молочных ферм на тысячи коров, в то время как многие семейные молочные фермы вынуждены были уйти из бизнеса. Крупномасштабное промышленное производство оказалось ключом к выживанию. Наибольший урон понесли традиционные молочные регионы – Новая Англия и Нью-Йорк. Молочная промышленность сместилась на запад – в штаты, где достаточно места для гигантских ферм, принадлежащих не семьям, а корпорациям. Калифорния стала крупнейшим в стране штатом по производству молока. Сейчас в Калифорнии, что характерно, разворачивается движение против промышленных пищевых продуктов, но оно потому и зародились, что штат стал средоточием их производства. На втором месте по производству молока – штат Айдахо, традиционно славившийся производством древесины и угольными шахтами, а вовсе не молочным животноводством.

И хотя в XX в. потребление молока в США упало, для него нашлось новое применение. В 1920–1930-х гг. молочная индустрия с помощью органической химии научилась преобразовывать молоко, сыворотку и пахту в промышленные продукты. Эта отрасль получила название химической металлургии, или хемургии, и первые такие продукты были получены из белка казеина, который в большом количестве содержится в коровьем молоке и еще в 1900 г. использовался в производстве пуговиц и обшивки самолетных крыльев. Казеин применялся в производстве клея, выделке бумаги для цветной печати и приготовлении красок. Основным источником казеина служило снятое молоко, некогда бесполезный продукт, остававшийся после сбивания масла: из 30 кг снятого молока получался килограмм казеина.

Но не всегда для излишков молока находилось применение. Европейское экономическое сообщество – предшественник Евросоюза – когда-то платило европейским фермерам за его перепроизводство, хотя под таким углом ситуацию тогда не рассматривали: ЕЭС просто пообещало покупать все молоко, которое фермерам не удалось продать. Фермеры стали производить молока намного больше, чем вообще можно было реализовать, что привело к скандалу: появились знаменитые европейские «молочные озера» и «масляные горы», отправлявшиеся на помойку. Тогда Европа во избежание лишних расходов перешла на «единовременные выплаты»: раз в год ЕЭС выплачивало каждой ферме определенную сумму в зависимости от ее площади и соответствия методов ведения хозяйства экологическим требованиям.

В Америке подобных субсидий на молоко не существует, но фермеры заинтересованы в увеличении производства по чисто экономическим причинам: чем больше молока, тем больше доход, позволяющий покрыть издержки.

В США, как и во всех странах, где сильны молочные традиции, к молочным фермам некогда относились с любовью и уважением. В рекламе молока активно использовался всеми любимый образ молочной фермы, как ее представляло большинство американцев: красный с белыми полосами коровник, поросшие зеленой травой холмы и милые джерсейские буренки. Увы, ныне такого пейзажа уже не найти. Современные фермы – это огромные, грязные помещения с длинными кормушками, доильными установками и прочими элементами, напоминающими скорее заводы и фабрики.

Те, кто может себе это позволить, выбирают вращающийся доильный аппарат, основанный на той же идее, что и Rotolactor со Всемирной выставки 1939 г., только побольше и с компьютерным управлением. Коровы охотно ждут своей очереди на доение. Аппарат по-прежнему представляет собой довольно комичную карусель, в очередь на которую выстраиваются животные. В большинстве доильных установок коровы ведут себя беспокойно, топают ногами и испражняются, но только не во время путешествия по кругу, которое им определенно нравится. Достигнув конечной точки маршрута (она же начальная), они сходят с круга с явной неохотой.

Возможность жить рядом с молочной фермой больше никого не привлекает. Коровы постоянно испражняются и испускают газы. Во времена милых ферм с небольшим красным коровником на сорок животных таких проблем не существовало. Но когда рядом живет несколько тысяч коров, испускающих газы и производящих тонны фекалий, которые на ферме пытаются высушить и превратить в удобрение, такое соседство слишком дурно пахнет.

У фермеров с большими стадами навоза обычно остается больше, чем требуется для удобрения их пастбищ. Общее количество фекалий животных в США в сто раз превышает количество, необходимое для удобрения земли, а питьевая вода с высоким содержанием нитратов, главным образом из-за плохо утилизируемых экскрементов животных, угрожает здоровью 4,5 млн человек.

На крупных молочных фермах в воздухе постоянно присутствуют химикалии и газы, способные вызывать заболевания дыхательной и пищеварительной системы. Влияют они и на изменение климата. Как показало исследование ООН, испускаемые крупным рогатым скотом газы вносят в создание парникового эффекта больший вклад, чем автомобильные выхлопы. Главную опасность представляет метан, который, хотя и не привлекает такого внимания, как углекислый газ, в двадцать раз опаснее с точки зрения изменения климата. Одна корова с молочной фермы каждый день выпускает в атмосферу 130–180 кг метана. И это не считая примерно такого же количества метана, выделяемого ее навозом! Существуют стандартные процедуры борьбы с этими проблемами, но фермеры жалуются на их высокую стоимость, а прибыль от молочного животноводства и так очень низкая. Например, в некоторых штатах фермерам теперь запрещено промывать амбары и стойла из шланга. Они обязаны забрасывать кучи навоза соломой и использовать эту смесь как компост. Весьма разумный способ, позволяющий утилизировать навоз весьма тщательно, но он требует лишних рабочих рук и обходится гораздо дороже, чем простое промывание.

Общественность, разочаровавшаяся в молочных фермах, склонна сомневаться и в используемых ими методах: в частности, производительность современных коров многие называют противоестественной. То, что они дают сейчас в 10–20 раз больше молока, чем требуется для выкармливания телят, признают совершенно ненормальным. Конечно, всегда предполагалось, что молочные коровы будут давать больше молока – иначе ферма бы разорилась. Но никогда еще перепроизводство не достигало таких масштабов, как в наше время. Кроме того, коровы сейчас живут меньше, чем раньше, и чаще болеют. Огромное вымя, необходимое, чтобы удерживать такое количество молока, приводит к проблемам с ногами и спиной.