Макс Форан - Список Мадонны

Бернард сорвал платье с ее плеч, и оно свалилось синей грудой у ее ног. Он приклонил ее спину к земле и стал возиться с брючным ремнем, приспустил брюки до колен и раздвинул ее ноги в стороны. «Сейчас», — подумал он, согнувшись над ней, не глядя ей в лицо. Упершись руками в голую землю, он попытался силой овладеть ею. Он попробовал войти в нее, но встретил сопротивление. Он опустил руку вниз, чтобы исправить положение, когда услышал шум крыльев и почувствовал возню адского зверя у себя на спине. Он обернулся, чтобы отогнать птицу.

Это Ата сделал ее тело снова подвижным. Он налетел на спину Странного, и неожиданно у нее появились силы бороться с ним. Ламар била, царапала и рвала его ногтями изо всех сил. Он руками защищал голову от Аты, а она вцепилась ногтями в его лицо. Он схватил Ату за ногу и отшвырнул его в кусты. Ламар подняла тяжелый камень и ударила его.

Такого яростного сопротивления он вообразить себе не мог. Он ненавидел и боялся черного дьявола, криком выражавшего свою злобу. Он бросился на него, желая уничтожить. Но тут ощутил, что его щеки саднят от ран. Поймав ворона, он отшвырнул его. Теперь, когда с птицей было покончено, он повернулся лицом к девушке. В ее руках был камень. Она замахнулась, чтобы швырнуть им в него. Он кинулся вперед, выхватил камень из ее руки и стукнул им ее сбоку по голове. Потом его руки начали душить ее за горло, туже и туже.

О Боже! Птица вернулась. Зарычав, он оторвался от упавшего съежившегося тела, чтобы противостоять ворону. Ворон отлетел, а он неосторожно погнался за ним, пока не выбился из сил. Уже почти стемнело, когда он смог вернуться к тому месту, где оставил девушку. Она лежала там же. Правая часть ее лица представляла собой кровавое месиво, голова была неуклюже свернута набок. Бернард сел рядом с ее телом и попытался собраться с мыслями. Постепенно на него нахлынули рыдания, в них было сдержанное спокойствие завершенности. Дьявол победил. Все завершилось. Конец.

Он сидел там, пока мог контролировать жужжание в своей голове. Затем, оставив девушку там, где она лежала, он залез в лодку и переплыл через реку к сараю, в котором она жила. Он нашел обрывок веревки в стойле. Но стропила располагались слишком высоко, поэтому он пошел туда, где она спала. Оловянная иконка Богоматери стояла на ее койке. Он взял ее и повертел в руках. Злая Мать, сформованная, непонятая и сломанная дураками. Она пыталась дать ему свой путь, но дьявол помешал им обоим. Он умрет вместе с ней. И это было правильно.

Когда петля была надета на шею, он залез на табурет, держа Мадонну в руках. Стоя здесь в темноте, он мог видеть в окне восходившую луну. Один шаг, один толчок, и все будет закончено.

Его ноги не хотели двигаться. Они замерли, а мозг лихорадочно работал. Тихий голос был рядом, и демоны умолкли. Он слушал, пока желание умереть не оставило его. Ему на смену пришла новая ярость, побуждавшая его идти вперед, прочь с этого пьедестала разрушения. Это была не его вина. Подлец, с которым он подружился, которому доверял и хотел воздать апостольские почести, предал его, попытался украсть его судьбу. Он потворствовал ему, стараясь укрепить дружбу. Мартин Гойетт, отродье Сатаны. Пусть ему будет воздано по справедливости. По страшной справедливости. Придя в ярость, он сорвал веревку с шеи. Осторожно положив злую Мать назад на койку, он свернул веревку в кольцо, вышел к лодке и погреб назад к девушке.

Привязывая синее платье с большим камнем к телу девушки, Бернард Блейк что-то напевал, а потом начал декламировать свои мысли:

Тело было невесомым и еще теплым. Он с легкостью поднял его, несмотря на тяжелый камень. Бернард греб по течению туда, где крутые берега указывали на глубину. Затем он бросил тело за борт, услышал тихий всплеск, но не увидел ряби, потянувшейся к берегу. Он поплыл назад. У него было много дел.

Вода была темной и быстрой. Камень и платье оторвались от тела, утащив за собой веревку, похожую на гигантский хвост, на илистое дно. В глубине своего сознания Ламар видела свой дух, отлетавший во Время сновидений. Она видела Курикуту и поплыла ей навстречу.

Мартин был потрясен тем, в каком виде вернулся священник. Было около одиннадцати утра. Он выглядел мрачным и изможденным, а лицо расцарапано веткой, которую он задел на ходу. Одна рана покраснела и распухла, вероятно, туда попала инфекция. Отец Блейк сказал, что опоздал туда, куда ездил; человек уже умер. Несчастная вдова была в ужасном состоянии, и ему пришлось провести с ней много времени, чтобы успокоить ее. Он был с ней до самой ночи.

Они выпили чаю, и святой отец понимающе кивал, когда Мартин рассказал ему о вчерашнем дне, проведенном впустую. Он очень мало рисовал цветы, а большую часть дня потратил на портрет Коллин, чтобы удивить ее. Мартин выкинул портрет, поскольку он ему не понравился. Отец Блейк сказал, что он поступил мудро. Не было никакого смысла сохранять что-то, что тебе не нравится. А цветы, ничего страшного. Можно посвятить день и себе, если очень нужно.

Отец Блейк вспомнил о девушке-аборигенке, когда чайные кружки были вымыты и убраны в седельные сумки.

— Мартин, я думал о том, что ты рассказал мне об этой девушке-аборигенке. Я понимаю твое беспокойство. Сначала я не понял. То есть то, что ты говорил мне о совершенном по отношению к ней насилии.

— Но я не совершал никакого насилия, — Мартин расстроился.

— Конечно, я уверен, что нет. Но, учитывая то, что произошло между вами, возможно, было бы правильным съездить и навестить ее. Извиниться. Объяснить ей, что ты не хотел сделать ей то, что сделал. Она поймет, я уверен. Мы все совершаем поступки, которых потом стыдимся. Только самые жестокосердные из мужчин сказали бы, что все это в нашей звериной натуре. По-моему, средство от этого в испытании ошибкой. Ты ошибся. Ты извинился. Смысл только в этом.

Бернард улыбнулся, и Мартин почувствовал себя лучше. Он знал, что отец Блейк понял его.

Хорошо одетый господин средних лет вышел из бара отеля и исчез на залитой солнцем Черч-стрит. В баре за угловым столиком, на котором стояли две пустые тарелки и недопитая бутылка вина, остался сидеть человек. Глаза Александра Блэка неотрывно смотрели на кожаный кошель, лежавший перед ним. Это было самое большое количество денег, которое он видел когда-либо в своей жизни. Этого было довольно, чтобы помочь ему выбраться из этой проклятой дыры и вернуться в Канаду. Достаточно, чтобы, когда он туда вернется, завести новое дело, да еще кое-что могло остаться. Он медленно, растягивая удовольствие, пил дорогое каберне, и хотя его в какой-то степени обеспокоили последние слова ушедшего собеседника, но они никак не могли уменьшить радость от такого везения. Блэк посмотрел на настенные часы. Черт возьми! Он опаздывал на работу. Но сразу улыбнулся, наконец осознав: он более не нуждался в этой проклятой работе. Блэк снова наполнил стакан и принялся читать инструкцию, которая была только что ему оставлена. Закончив читать, он кивнул и положил бумагу в карман. Затем попросил принести еще вина, после чего посвятил весь полдень выпивке.