Уилбур Смит - Когда пируют львы. И грянул гром

– Нкози, большое стадо, много отличной слоновой кости. Я видел их на водопое, в реке, потом они вернулись в буш и потихоньку кушают.

– Когда? – спросил Шон.

Он пытался выиграть время. Ему нужно было найти благовидный предлог, чтобы остаться в лагере, и предлог должен быть убедителен, чтобы удовлетворить Мбежане, который уже седлает лошадь.

– Утром, перед восходом солнца, – ответил Хлуби.

Шон пытался вспомнить, какое плечо у него болит, – нельзя же охотиться с больным плечом. А Мбежане уже привел оседланную лошадь в лагерь. Шон почесал кончик носа и кашлянул.

– Следопыт из другого лагеря бежал прямо за мной, нкози, он тоже видел стадо и спешит сообщить хозяину. Но я бегу как газель, и я оставил его далеко позади, – скромно закончил Хлуби.

– Так вот оно что?

Теперь проблема менялась – не оставлять же стадо слонов этому рыжему голландцу. Он помчался в фургон и схватил из-под кровати бандольер [41]. А винтовка его уже в футляре.

– Хлуби, ты очень устал? – Шон повесил через плечо тяжелый патронташ.

По телу зулуса, оставляя масляные следы, стекали капельки пота, дышал он часто и глубоко.

– Нет, нкози.

– Тогда веди нас к этим твоим слонам, моя быстроногая газель.

Шон вскочил в седло и через плечо оглянулся на другой лагерь. Он скоро вернется, а она никуда не денется.

Шон ехал со скоростью, не превышающей скорость ног Хлуби, а вот двое Леру скакали галопом по четкому следу, оставленному людьми Шона, и легко догнали его, не успел он проехать и двух миль.

– Желаю доброго утра, – приветствовал его Упа, поравнявшись с Шоном и переводя лошадь на рысь. – Вижу, ты с утречка решил прогуляться.

Шону ничего не оставалось, как улыбнуться.

– Если уж все собрались на охоту, поохотимся вместе. Согласны?

– Конечно, минхеер.

– И добычу поделим поровну, на троих.

– Как и положено, – кивнул Упа.

– Так, значит, по рукам?

Шон повернулся в седле к Яну Паулю. Тот что-то пробурчал. С тех пор как он потерял зуб, ему не очень хотелось открывать рот.

Не прошло и часу, как они отыскали след. Стадо слонов проложило дорогу сквозь растущий по берегу реки густой кустарник. Слоны обдирали кору со стволов молодых деревьев, оставляя их стоять голыми, истекающими соком. Деревья побольше они валили на землю, чтобы полакомиться нежными листочками на верхушке, оставляя на траве огромные кучи навоза.

– За таким стадом не нужно никаких следопытов, – сказал Ян Пауль. Он первый почувствовал возбуждение перед охотой.

Шон посмотрел в его сторону. Интересно, подумал он, сколько слонов пало от его пули. Возможно, тысяча, и все-таки он снова и снова чувствует волнение охотника.

– Скажи своим зулусам, чтобы шли за нами по следу. Мы поедем вперед. За час нагоним.

Он улыбнулся Шону, демонстрируя дырку между зубами, и Шон тоже ощутил, как от волнения у него на руках топорщатся волоски. Он улыбнулся в ответ.

Отпустив поводья и предоставив животным самим выбирать удобную дорогу среди поваленных деревьев, они скакали легким галопом, не обгоняя друг друга. Чем дальше они продвигались на север, тем реже становился буш по берегу реки. Вскоре они оказались на открытой местности – лишь кое-где росли отдельные деревья. Высокая трава, растущая на твердой и гладкой земле, доходила до стремян.

Скакали молча, пригнувшись к лошадиным шеям и глядя вперед. Копыта стучали о землю, как боевой барабан. Шон провел рукой по патронам висящего поперек груди патронташа, потом вытащил винтовку и, проверив затвор, сунул обратно в футляр.

– Вот они! – негромко крикнул Упа.

Шон увидел стадо в рощице хинного дерева, всего в четверти мили впереди. Оно было поистине огромно!

– Вот это да! – присвистнул Пауль. – Да тут их не меньше двух сотен.

Шон услышал пронзительный, похожий на поросячий визг сигнал тревоги и увидел, как слоны подняли уши и задрали хоботы. Все стадо сразу сбилось в кучу и, сгорбив спины, бросилось наутек – позади них клубилась лишь тонкая пелена пыли.

– Пауль, заходи справа! Ты, манир, давай по центру, а я слева! – крикнул Упа.

Шон покрепче натянул на уши шляпу, ударил пятками лошадь, и она понесла его вперед.

Как брошенный трезубец, трое всадников устремились вслед за стадом. Шон скоро оказался в облаке пыли. Стадо бегущих слонов напоминало движущийся горный хребет.

Он выбрал старую слониху, пришпорил скакуна и оказался к ней так близко, что видел волоски на кисточке ее хвоста и ссадины на коже, сморщенной, как мошонка старика. Он коснулся рукой шеи своего коня, и тот резко, всего за несколько прыжков бешеного галопа, остановился. Шон одним движением сбросил стремена, спешился, спружинив коленями, и прицелился в бугристый под серой кожей позвоночник слонихи. Ему удалось перебить позвоночник с первого выстрела – она села и потащила зад по земле, перебирая передними ногами, как собака, у которой глисты. Не успел Шон как следует устроиться в седле, как лошадь снова поскакала, и теперь он не видел, не слышал и не ощущал ничего, кроме шума, пыли и запаха сгоревшего пороха. Гнаться и догонять, задыхаясь от пыли и кашляя. Приближаться. Спрыгивать с лошади и стрелять. Видеть кровь на серой спине. Слышать лязг винтовочного затвора. Ствол винтовки раскалился, отдача больно бьет в плечо. Пот заливает и щиплет глаза. Лошадь мчится вперед. Снова выстрел. Еще двое слонов падают и кричат – ноги парализованы. Всюду алая кровь – цвет битвы. Вставить патрон, загнать его в ствол. И опять бешеная скачка – догнать и снова стрелять и стрелять. Пули шлепаются о живую плоть – и снова надо вскакивать и мчаться вперед. Мчаться вперед, пока лошадь не выдохнется и не начнет отставать, и тут ничего не поделаешь, придется их отпустить.

Шон стоял, обняв морду лошади; пыль и жажда перехватили ему горло. Хотел сглотнуть – и не получалось. Руки дрожали. Снова разболелось плечо. Он развязал шелковый шейный платок, вытер им лицо, высморкал жидкую грязь из носа и только потом глотнул воды из фляги. Она показалась ему слаще самого изысканного напитка.

Луга с отдельно стоящими деревьями остались позади: охота завела их в мопаневый [42]буш. Он был очень густой, блестящие зеленые листья деревьев мопане свисали до самой земли и окутывали Шона со всех сторон. В неподвижном и теплом воздухе дышать было легко. Шон повернул лошадь и поехал обратно путем погони. Подбитых слонов он находил по их визгливым крикам. Увидев человека, они пытались вскочить на ноги и броситься на него, но могли только ползти, перебирая передними ногами и вытягивая к нему свои хоботы. Он делал выстрел в голову, и слон затихал. Это была неприятная часть охоты, и Шон старался выполнить ее как можно быстрее. В мопаневой роще слышались и другие выстрелы. Выйдя на открытое место между деревьями, Шон увидел, что к нему направляется Ян Пауль, ведя лошадь на поводу.