Мария Барыкова - Клаудиа, или Дети Испании

— Но, вспомни, ты всем обязан тому, от кого получил этот приказ.

— Да, черт побери, но бывают в жизни времена, когда жажда справедливости пересиливает рассудок и долг. Короля нет, гвардию Фернандо ненавидит и заменит ее сейчас всю, начиная с последнего сержанта и кончая самим Аланхэ — что мне держаться за свой пост?

— Графа он не посмеет тронуть, — почему-то прошептала Клаудиа.

— Да все равно! Так или иначе, но гвардия перестанет быть тем, чем была, все мои достижения пропадут впустую, а… я могу быть куда более полезным стране! И, кстати, — Хуан быстро перевел взгляд на Игнасио. — Возьми-ка ты с собой и его. Вы вполне сможете ехать как брат с сестрой, так будет гораздо проще. Все равно мальчишка теперь никому не нужен: мать будет спасать свое положение, а отец… — Тут Хуан просто махнул рукой. — Впрочем, что долго говорить, малыш и раньше-то, насколько я знаю, не особо кого интересовал, все же знали, что он бастард, а в Памплоне он сможет переменить свою жизнь.

При этих словах Игнасио, который до сих пор с недоумением смотрел на обоих, слушая их странный и совершенно непонятный ему разговор, вдруг вспыхнул, вырвался из объятий Клаудии, отошел от нее на шаг и демонстративно достал дагу.

— Я не бастард…

— Не глупи, кочинилло… — спокойно начал Хуан, на всякий случай выставив вперед чуть согнутую в колене ногу, но тут в дверь раздался осторожный, но в то же время настойчивый стук.

— Что такое? — Хуан прыгнул к окну, удачно позволявшему видеть порог, и облегченно выдохнул. — Здешние нищие так избалованы наличием множества дворцов, что имеют наглость требовать милостыню, стучась уже и к простым горожанам!

Клаудиа сощурилась; она схватилась за это, как за шанс отвлечь своих спутников от нечаянно вспыхнувшей ссоры.

— Слушай, Хуан, если это действительно нищий, давай впустим его — они всегда знают очень много…

Хуан, вероятно, поняв тайную мысль девушки, открыл дверь, и в полутемную комнату вошел крупный, но очень согнутый годами старик с длинной нечесаной бородой. За его спиной на секунду блеснул роскошный багряный закат, и в комнате снова наступил полумрак. Довольно нахально старик сел прямо у порога, скрестив ноги, и загнусил на дикой смеси кастильского и арагонского:

— Подайте ради христианнейшего короля нашего Фердинанда Желанного!

— Мы непременно отблагодарим вас, уважаемый, но сначала расскажите, что творится в городе, — осторожно начала Клаудиа. — Ведь все живы, не так ли?

— Все, красавица сенья, коли не считать нескольких олухов. Да только весь город, как вымер, все убежали в столицу смотреть на нового короля, и вот приходится проситься прямо в дома, чтобы получить свою корку. Ох, пресвятая дева Аточская! — старик схватился за согнутую спину. — Подайте же, люди добрые!

Неожиданно Игнасио, оставивший при появлении нищего свою гордую позу, громко прыснул, словно не сумев подавить приступ неудержимого смеха.

Хуан и Клаудиа быстро обернулись, но мальчик вновь глянул на них по-прежнему обиженным и неумолимым взглядом.

— Грех издеваться над немощью, сеньоры, — снова заныл старик. — Неисповедимы пути Господни — может, завтра и вам придется протянуть руку и натолкнуться на равнодушие и злобу.

Хуан вытащил из кармана песету, сунул нищему и привычно положил левую руку на эфес.

— Ступай, старик, от тебя никакого толку.

Но нищий, и не думая уходить, вдруг начал бормотать нечто совсем несусветное:

— Ясное дело, денег нет, обе сиротиночки, ну, да кто поймет, тот все найдет…

— Вон отсюда! — не выдержал Хуан и уже протянул руку, чтобы схватить старика за шиворот, как Игнасио в два прыжка подскочил к нищему и повис у него на плечах.

— Я сразу вас узнал! Сразу! — радостно кричал он. — Вы всегда такой странный! Помните, как в первый раз, когда мы с вами…

Но нищий обнял его так крепко, что договорить Игнасио не сумел. Хуан и Клаудиа в растерянности смотрели на странного нищего до тех пор, пока он не рассмеялся и, отпуская мальчика, другой рукой не стянул с себя бороду вместе с маской-лицом.

— Ну, бродяга! — восхищенно выдохнул Хуан.

— Перикито! — вскрикнула Клаудиа и тоже бросилась на грудь Педро. Свободной рукой он поднял и ее, и так, держа мальчика и девушку рядом в своих богатырских объятиях, он как-то неловко улыбнулся другу.

— Видишь, мне даже не пожать твоей благородной лейтенантской руки, старина!

Через минуту все четверо устроились все на том же тюфяке, Педро достал из засаленной нищенской сумы пару бутылок отличной мальвазии и огромный кусок страсбургского паштета, и за неимением бокалов питье и еда пошли по кругу.

Игнасио, как завороженный, смотрел на этих удивительных людей, на их одинаковые серебряные кольца-печатки с быками, которые все трое носили на средних пальцах правых рук, и понимал, что, пожалуй, первый раз в жизни столкнулся с чем-то по-настоящему интересным.

Все трое жадно разглядывали друг друга, но у каждого во взгляде преобладали совершенно разные чувства: у Женевьевы — облегчение и нежность, у лейтенанта — решимость и радость, а у дона Санчо — почему-то печаль. И мальчик инстинктивно пересел поближе к этому странному знакомцу матери. Тот понял движение мальчика по-своему.

— С графиней Кастильофель все в порядке, Игнасио, я сам посадил ее в карету и проводил до Мадрида.

— Дивны дела твои, Господи, — усмехнулся Хуан. — Доверенное лицо нового короля, оказывается, дружил с фавориткой свергнутого фаворита!

Клаудиа грустно улыбнулась при этих словах и взяла за руки Игнасио и Педро.

Педро стал на какое-то мгновение серьезнее, отчего его красивое лицо похорошело еще больше. И вдруг совсем иным, веселым и громким голосом он произнес:

— Слушай, старина, хочешь, я сейчас покажу тебе один фокус, а?

Хуан неопределенно хмыкнул и сунул в рот очередную соломинку, но Педро уже вскочил и потянул с тюфяка Игнасио и Клаудиу.

— Закрой-ка на мгновение глаза, Хуанито. — И когда тот неохотно, но честно выполнил просьбу, Педро поставил мальчика и девушку у стены, придав обоим совершенно одинаковые позы. И затем с детским счастливым смехом скомандовал: — А теперь раз… два… три… Смотри!

Хуан внимательно и долго рассматривал представшее его круглым совиным глазам зрелище и неуверенно протянул:

— В принципе, я этот фокус уже видел с полчаса назад… Но что за дьявольщина, а? — Он обернулся к другу.

— Ах, старина, не я ли посылал тебя в Сарагосу искать ведьму?

— Ну, во-первых, я сам туда отправился, хотя и по твоей просьбе, а, во-вторых, неужели ты хочешь сказать, что такую штуку с этими лицами, похожими, как две капли воды, устроила она? Лягушачьей косточкой, что ли?

— Она, Хуан, она, но не лягушачьей косточкой и не змеиной слюной, а холодным расчетом и ловкостью рук… — Тут Педро, правда, вспомнил, что встретил Пресентасионату на берегу Эбро совершенно случайно, и смутился было, но тут же самодовольно добавил. — Ну, и я ей, разумеется, немного помог.