Мария Барыкова - Клаудиа, или Дети Испании

— …другого выхода все равно нет. А я знаю тут каждую щелочку, каждый выбитый кирпич…

— Интересно откуда? — прервал его второй приглушенный голос, судя по тембру тоже принадлежавший какому-то молодому человеку.

— Ты думаешь, я потерял даром эти два, нет, почти три дня? Отец показал мне все еще в первый же день, а потом я ползал тут, пока шла заваруха на редутах. Тут, кстати, было совершенно спокойно. Обстановку в городе я знаю отлично, и я их быстро найду и все расскажу им, отец мне поможет. А главное, мы сможем установить постоянную связь…

Услышанное бросило Аланхэ в холодный пот ярости. Среди них предатели!? В это верилось с трудом, но слишком хорошо слышал он эти странные речи. Остается только одно — убить немедленно обоих. Сделать это дону Гарсии, неизменно выходившему победителем на всех придворных турнирах, было нетрудно, тем более, учитывая внезапность нападения. Он беззвучно обнажил шпагу и осторожно вышел из тени. Затем, неслышно ступая по выпавшему снегу и прячась в тени памятников, подобрался почти вплотную к шептавшимся незнакомцам. Лицом к нему стоял юноша, почти мальчик, с растрепанными черными кудрями.

— Я все равно пойду, слышишь?! — запальчиво прошептал он, и Аланхэ невольно прикусил губу. Этого не может быть! Не во сне же он! Перед ним в грязном и уже местами прожженном костюме рядового горожанина стоял сын самого Князя мира. А рядом с мальчиком, спиной к Аланхэ, сидела на треснувшей могильной плите девушка в черном бархатном спенсере и простой холщовой юбке. — Я не для того обрел отца, чтобы сразу же потерять его! — уже почти срываясь в слезы, крикнул мальчик, и на этот раз Аланхэ не поверил уже не только глазам, но и ушам. «Что он говорит?! Вероятно, бедняга потерял рассудок во время Аранхуэсского бунта, — лихорадочно соображал дон Гарсия, до которого еще в Мадриде доходили смутные слухи о том, что Годой потерял при мятеже своего старшего сына. Но как он попал сюда? Неужели этот сумасшедший юнец оказался достойным отпрыском своего родителя, все продающего и все покупающего? О, проклятое наследство двора!» — Я ухожу, и не проси меня остаться, слышишь? — тем временем уже спокойней сказал мальчик, в ответ на что девушка поднялась и прижала к себе его взлохмаченную голову.

— Об одном только я прошу тебя, Игнасио: помни, что мы тоже обрели тебя не для того, чтобы потерять, — жарко прошептала она.

И тут уже сам дон Гарсия едва окончательно не лишился рассудка. От звуков этого голоса сознание его на мгновение помутилось, и чтобы не упасть он схватился рукой за торчавший рядом крест. Пустые ножны громко звякнули о металл.

— Кто там? — испуганно обернулась девушка, и это восклицание вернуло Аланхэ к реальности.

— Что вы здесь делаете, мадмуазель Женевьева де Салиньи? — почти с ужасом спросил граф.

— Ах, дон Гарсия… — с трудом выговорила Клаудиа и вспыхнула так, что румянец на ее щеках так и горел даже в полутьме.

— Что вы здесь делаете? — уже совсем жестко потребовал Аланхэ и прикрыл тяжелые веки, чтобы не видеть этого прекрасного лица, искаженного ложью. Француженка, шпионка… О, донья Хелечо! Ответа так и не было, и он устало, как человек, потерявший последнюю надежду, закончил. — Я вынужден арестовать вас обоих и отвести в Университет. — В здании университета содержались задержанные по каким-либо подозрениям и та жалкая кучка пленных, которых удалось оставить в живых — пленных сарагосцы не брали. — Отдайте имеющееся оружие и ступайте вперед.

Но мальчик вдруг проворно отпрыгнул за ближайшее надгробие, и в руке его блеснула дага. Он давно уже преисполнился какой-то тайной враждебности к этому надменному офицеру, всегда при встречах с мальчиком отчетливо изображавшему на своем лице презрение ко всему, что касалось Князя мира.

— Нет, Игнасио! Не смей! — пронзительно крикнула Клаудиа, видя, что Аланхэ спокойно встал в первую позицию. — Подождите, граф, он всего лишь глупый мальчишка… — Она бросилась между братом и Аланхэ, почти прижавшись к последнему своим высоким гибким телом. — И он совсем вне себя от того, что пропал отец!

— Его отец и ваш покровитель, насколько мне известно, теперь преспокойно наслаждается жизнью где-то в Италии, — сухо ответил дон Гарсия, и на всякий случай переложил шпагу в левую руку.

Черный взгляд обжег его напряженное лицо, с глазами, ставшими от усталости и трехдневной бессонницы совсем призрачными.

— Как, разве вы еще не знаете..? — растерянно прошептала девушка. — Ведь весь город… О, Господи. Я знаю, сейчас вы можете ничему не поверить, видите ли, ваша светлость, дело в том… — Но тут она решительно отстранилась и обернулась к мальчику. — Убери дагу, Игнасио, и иди сюда. — Затем Клаудиа схватила мальчика за руку и притянула к себе. — Посмотрите сами! Неужели вы не видите?..

Дон Гарсия впился взором в два пылающих лица перед собою, и ему показалось, что в глазах у него двоится.

— Это какая-то дьявольская шутка, — вырвалось у него.

— Нет, нет! Это правда, Игнасио — мой родной брат, и три дня назад здесь в Сарагосе мы нашли отца, которого я потеряла в десять лет. Вы несомненно знаете его, здесь все его знают. Его называют просто Хосе Пейраса, но на самом деле он дон Рамирес Хосе Пейраса де Гризальва, и я никакая не Женевьева и не француженка, я Клаудиа Рамирес де Гризальва, каталонка — торопилась Клаудиа, и ликующая радость заливала ее сердце от того, что она, наконец, может оправдаться перед этим надменным рыцарем чести и духа. — Как все произошло, рассказывать очень долго, хотя мне и очень хочется рассказать это именно вам, потому что… потому… — Девушка вдруг запнулась, будучи не в силах объяснить своего желания. — Но сейчас важно не упустить время. Ведь вы знаете, что отец ушел еще до начала осады. Он обещал через сутки прийти и до сих пор не вернулся?

— Да, и именно поэтому я сейчас здесь, — рассеянно ответил дон Гарсия, не зная, верить ли в нагромождение нелепых и невозможных фактов, и точно так же, почти машинально взял девушку за руку. Его ледяные пальцы обожгла бешено пульсирующая кровь на запястье, и каким-то шестым чувством он вдруг ощутил, что эта странная девушка не лжет.

— И вот теперь Игнасио хочет пробраться в отряд и узнать, не случилось ли чего с отцом, а заодно попытаться возобновить связь. Отец в ту ночь рассказал ему, как он находит отряд, а старый Локвакс потом показал все тайные выходы из города. Он сумеет, не бойтесь! — совсем по-детски закончила Клаудиа.

— Я сумею, — ломающимся баском подтвердил Игнасио. — Я могу действовать почти… как Педро, — вдруг хвастливо добавил он.

— Педро Сьерпес? — уже ничему не удивляясь, уточнил Аланхэ.

— Да, вчера я пробрался к нему даже на дель Пилар!