Франческо Габриэли - Крестовые походы. Взгляд с Востока. Арабские историки о противостоянии христианства и ислама в Средние века

Был еще более примечательный случай, чем приведенный выше, также иллюстрирующий присущее султану острое чувство справедливости. Однажды, председательствуя в суде в святом городе Иерусалиме, я увидел, как в суд вошел красивый старик, купец по имени Умар аль-Хилати. Он передал мне заверенную претензию и предложил с ней ознакомиться. Я спросил, кто его ответчик, и он ответил:

– Мой ответчик султан, но ведь здесь вершится правосудие, и я слышал, что вы не делаете различий между людьми.

– Почему же ты подаешь на него в суд? – спросил я.

Он ответил:

– У меня был раб по имени Сонкор аль-Хилати, который до самой смерти оставался моей собственностью. В то время у него были большие денежные суммы, которые принадлежали мне. Когда он умер, их забрал султан, и я требую их вернуть.

Тогда я спросил его, почему он так долго медлил, прежде чем обратиться в суд, и он ответил:

– Права не уменьшаются оттого, что их предъявляют с отсрочкой, а у меня есть заверенный документ, удостоверяющий, что этот раб был моей собственностью до самой смерти.

Я взял документ, прочитал его и увидел, что в нем содержится описание Сонкора аль-Хилати с примечанием, что хозяин купил его в такой-то день такого-то месяца у купца из Арджиша, и раб оставался собственностью хозяина до самой смерти. Свидетель, указанный в документе, никогда не слышал, чтобы этот человек по какой-то причине перестал быть собственностью хозяина. Документ был составлен совершенно правильно. Удивленный этим делом, я сказал старику:

– Не полагается рассматривать обвинение в отсутствие стороны, против которой оно выдвинуто. Я сообщу султану и дам тебе знать, что он скажет.

Старик удовлетворился моими словами и ушел. В тот же день, оказавшись у султана, я ознакомил его с этим делом. Он подумал, что претензия абсурдна, и спросил меня, изучил ли я документ. Я ответил, что изучил его, нашел в полном порядке и что документ был надлежащим образом зарегистрирован в Дамаске. К нему приложен официальный сертификат о том, что его засвидетельствовали своими подписями разные известные личности. Султан был удивлен.

– Хорошо, – сказал он. – Пусть этот человек придет, и я буду защищаться от его обвинений перед судом, в соответствии со всеми правилами, установленными законом.

Через некоторое время, оставшись наедине с Саладином, я сказал:

– Этот старик постоянно приходит ко мне. Мы должны назначить слушание.

Султан ответил:

– Пусть один из моих представителей выслушает претензии, но не разворачивай документ, пока этот человек не придет сюда.

Я сделал все, как он велел. Когда явился истец, султан велел ему подойти ближе и сесть перед ним. Я находился рядом с султаном. Затем он поднялся с дивана, на котором сидел, устроился рядом со стариком и велел ему изложить суть дела. Старик повторил то, что говорил раньше, и добавил:

– У меня в руке документ, подтверждающий правоту всего, что я говорю. Разверни документ и ознакомься с ним. – Я развернул документ и увидел, что он подтверждает все положения жалобы.

Султан взглянул на дату составления документа и ответил:

– У меня есть свидетели, которые подтвердят, что в указанное время Сонкор был моей собственностью и находился в Каире. За год до этого я купил его вместе с восемью другими, и он оставался моей собственностью до тех пор, пока я не даровал ему свободу. – Затем он призвал к себе высших офицеров, подтвердивших, что дело обстояло именно так, как сказал султан, и что указанная им дата была правильной. Истец был загнан в тупик, и я сказал султану:

– Мой господин, этот человек поступил так лишь для того, чтобы, оказавшись перед тобой, получить милость из рук твоих. Нехорошо, если он уйдет разочарованным.

– Это же совсем другое дело! – воскликнул султан и приказал подарить старику роскошный халат и деньги, сколько именно, я не помню, но достаточно, чтобы покрыть его издержки.

Разве это не редкостный пример смирения султана, его покорности закону, способности смирить гордыню и щедрости к тому, кого он вполне мог подвергнуть наказанию?

Пророк говорил: «Когда щедрый оступается, Аллах берет его за руку». Много хадисов посвящено щедрости. Эта черта султана слишком хорошо известна, чтобы писать о ней, и слишком очевидна, чтобы обращать на нее особое внимание. Я лишь отмечу, что тот, кто обладал несметными богатствами, после смерти оставил в своей казне сорок семь дирхамов и один слиток тирского золота, вес которого я не помню. И при этом он раздавал целые провинции. Завоевав Амид (в Месопотамии), он подарил его Мухаммеду ибн Кара Арслану (эмир Хисн-Кайфы из Артукидов), попросившему его об этом. Однажды в Иерусалиме я был свидетелем того, как перед отъездом в Дамаск он принимал множество послов, и в казне не осталось денег, чтобы сделать подарки всем. Я постоянно напоминал ему об этом, и он в конце концов продал для государственной казны одно из своих угодий, чтобы денег хватило на всех. В итоге не осталось ни одного дирхама. Саладин одинаково свободно раздавал подарки и когда был в стесненных обстоятельствах, и когда наслаждался изобилием. Казначеи всегда старались утаить от него некоторые суммы на случай непредвиденных обстоятельств. Они знали, что стоит ему их увидеть, как он их тотчас потратит. Однажды я слышал, как в разговоре он заметил: «Возможно, в мире есть люди, которые смотрят на деньги так же, как на пыль под ногами». Он явно говорил о себе. Он всегда давал больше, чем его просили. Я никогда не слышал, чтобы он говорил: «Мы ему уже давали». Он без конца дарил подарки тем, кому уже делал их раньше, и дарил новые с таким удовольствием, словно никогда прежде ничего им не дарил. Он всегда проявлял великую щедрость. Об этом было известно настолько хорошо, что люди пытались выманить у него деньги. Я никогда не слышал, чтобы он говорил: «Я уже несколько раз делал тебе подарки, сколько же раз мне придется давать тебе еще?» Большинство документов на эту тему было написано под мою диктовку или мной собственноручно. Мне часто бывало стыдно за жадность, проявляемую теми, кто приставал к нему с просьбами, но я всегда, не колеблясь, обращался к султану от их имени, зная, как он щедр и великодушен. Всякий, кто поступал к нему на службу, получал такие дары, что ему никогда не приходилось искать щедрости кого-то другого. Перечислять его дары – невыполнимая задача. Однажды я слышал, как глава его администрации (дивана) сказал: «Мы вели учет коням, которых он подарил только на равнине Акры, и их число превысило десять тысяч». Те, кто были свидетелями его щедрости, не подумают, что это нечто из ряда вон выходящее. Великий Аллах, это Ты внушил ему такую щедрость. Ты, щедрейший из щедрых, самый милостивый из тех, кто проявляет милость.