Эмилио Сальгари - Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры

Внезапно впереди замаячила бледная тень, за которой виднелась человеческая фигура. Дон Баррехо прямо-таки зарычал и прицелился из последней неистраченной аркебузы.

– Проклятый мастиф!.. – закричал он. – Умри же!..

Вспышка разорвала потемки. За нею послышался жалобный скулеж. Славная собака, которая вела за собой испанский арьергард, упала и больше не поднялась. Гасконец, воспользовавшись страхом, на мгновение охватившим ее поводыря, сделал четыре или пять прыжков и исчез в лесных зарослях.

В то время как дону Баррехо, которому фортуна покровительствовала сверх всяких ожиданий, удалось убежать от маркиза де Монтелимара, тогда как он уже видел себя повешенным на толстом суку, остававшиеся в гнезде Мендоса и де Гюсак опрометчиво атаковали самку. После жестокой схватки им удалось обезглавить ее и сбросить в лесные заросли труп птицы, занимавший с раскрытыми крыльями почти все воздушное убежище.

Их сердца сжались от неописуемой тревоги, когда они увидели полет своего друга, но оставшиеся в гнезде тут же успокоились, осознав, что птица с гасконцем медленно опускается на землю. Они даже представить не могли, что проклятая птица окажется над стадом быков, в надежде избавиться от своего соперника, сбросив его животным под ноги.

Избавившись от самки, Мендоса и де Гюсак терзались только одной мыслью: поскорее отправиться на поиски мужественного трактирщика.

– Надо найти его, – сказал Мендоса, полюбивший дона Баррехо так, словно трактирщик был его братом.

– Обязательно, – согласился де Гюсак.

Не думая о том, что их самих могут найти быки или испанцы, они уже готовились было покинуть гнездо, когда увидели кондора, который похитил, если можно так сказать, их товарища; чудовищная птица, вновь появившаяся над необозримым лесом, направлялась к ним.

– Эти птицы никогда не уймутся?! – воскликнул побледневший от гнева Мендоса. – Теперь вот самец снова решил атаковать нас.

– Давай быстрее спускаться, – предложил де Гюсак.

– С ума сошел?! Если он нападет на нас, прежде чем нам удастся достичь земли, мы точно рухнем вниз.

– Давай пустим в него пару пуль.

– Даже не думай об этом, дружище. Некоторое время назад я слышал собачий лай, а это означает, что испанцы где-то совсем близко.

– А как же дон Баррехо?

– Подождет, пока мы отделаемся от этих ужасных птиц. У него с собой была аркебуза, значит непосредственной опасности он не подвергается.

– А если он сломал ноги?

– Он не так глуп, чтобы отпустить лапы кондора на большой высоте. Уверен, что мы отыщем его на каком-нибудь другом дереве. А пока приготовимся к новому сражению, – думаю, оно будет не менее упорным.

– Возьми драгинассу дона Баррехо; она послужит тебе лучше твоей шпаги, – предложил бывший трактирщик из Нуэва-Сеговии.

– Это верно, – согласился Мендоса. – Попытаюсь ее не испортить: этот кусок стали еще не раз нам послужит.

А кондор, вместо того чтобы сразу ринуться в атаку на гнездо, взлетел на четыре-пять сотен метров и на этой высоте начал описывать постепенно сужающиеся круги. Стало ясно, что он хочет камнем обрушиться на головы пришельцам.

Мендоса и де Гюсак, встав на колени, выставили свои драгинассы вверх и отважно дожидались яростной атаки. Минут пять-шесть огромная птица удерживалась на набранной высоте, потом немного свела крылья и молниеносно устремилась вниз. Кондор уже приближался к гнезду, когда неожиданно из гущи леса раздалось пять или шесть ружейных выстрелов. Пораженный сразу несколькими пулями, кондор, издавая отчаянные крики, попытался расправить крылья, чтобы остановить свое стремительное падение, но силы оставили его, и тогда он сложил крылья и камнем рухнул в гущу леса, где его наверняка уже ждали охотники.

Мендоса и де Гюсак, услышав выстрелы, мгновенно спрятались в глубине гнезда.

– Испанцы? – тревожно спросил бывший трактирщик.

– Это могут быть только они, – ответил баск, который тоже заметно встревожился.

– Они нас заметили?

– Скорее всего, они стреляли в нас, а вовсе не в кондора.

– Теперь они схватят дона Баррехо.

– Он – сущий дьявол, и я совершенно не волнуюсь за него, – успокоил де Гюсака Мендоса. – Я видел, как он выбирался из куда более сложных положений.

– А вот нас, напротив, поджидает реальная опасность: нас могут продырявить вражеские пули.

– Если испанцы догадаются, что мы здесь, они нас не пощадят.

– Ты слышишь собачий лай?

– Нет, больше не слышу.

– Быть может, пса поставили во главе какой-нибудь полусотни и увели в другом направлении, – предположил Мендоса. – Тогда нам повезло. В противном случае мастиф непременно прошел бы по нашему следу до самого дерева. Как бы то ни было, положение наше не слишком-то веселое.

– Ну и что же нам теперь делать?

– Сидеть спокойно и ждать, пока испанцы не уйдут. Дон Баррехо, будь он сейчас здесь, уже давно предложил бы снова лечь спать.

– Я не настолько смел, – ответил бывший трактирщик.

– Признаюсь, что и у меня не хватает смелости спать на глазах испанцев, а поэтому я буду бодрствовать, чтобы защитить свою жизнь, которая мне пока еще дорога.

– А можно посмотреть?

– Доверься мне, – сказал Мендоса. – Твой шлем слишком сверкает и может ненароком привлечь к себе внимание наших недругов.

Баск лег на живот и медленно пополз к краю гнезда, откуда наверняка можно было бы увидеть испанцев, если бы они действительно вошли в лес, о чем свидетельствовало убийство кондора. Он как раз собирался выглянуть из гнезда, когда услышал внизу голоса:

– Эй, Алонсо!.. Поищи-ка гнездо кондора… Видишь его?

– Да, Педро.

– Там, верно, можно найти знатную яичницу.

– Если хочешь сломать себе шею, попробуй. Я вполне удовлетворюсь бульоном из двух птиц.

– Только погляди на самку: мы ведь нашли ее без головы. Что ты об этом думаешь?

– Она просто устала жить и покончила с собой.

Взрыв смеха приветствовал этот остроумный ответ.

– Подождите-ка, друзья, – сказал тот, кого звали Педро. – Насколько мне известно, у кондоров никогда не было ни ножей, ни бритв, чтобы мочь так жестоко перерезать себе горло.

– Ну, дружок, я тебе объясню, как развивались здесь печальные события. Самка приглядела себе ухажера, и тогда самец, по всей видимости, оторвал ей голову или, точнее, перерубил ее страшным ударом своего клюва. Неужели ты не веришь, что животные тоже ревнуют?

– Болтай что хочешь, но сегодня вечером, после ужина, я попробую взобраться на это дерево, – придерживался своей линии Педро. – Хочу проверить, есть ли в гнезде птенцы.

– Но ведь мы уже подобрали двоих, – напомнил еще один солдат.

– Там могут остаться и другие.