Николай Югов - Хранитель Черного ручья

В конце концов, решение все-таки было найдено. Острый Рог поднялся со своей подстилки, даже не успев как следует задремать. Воск еще оставался теплый. Он старательно раскатал его в небольшую лепешку, уложил в нее скрученные пряди волокна и вновь скатал, уже окончательно превратив свое изделие в тонкий и длинный цилиндр. Затем юноша установил его в глиняную плошку и зажег фитиль. Тот вспыхнул, и уже через мгновение, спокойное, ровное пламя осветило все, что находилось вокруг, и продолжалось это так долго, что показалось Острому Рогу вечностью. Очаг давно уже погас, а изготовленный им светильник все горел и горел, и Острый Рог с глазами, полными счастья, всматривался в этот огонь, и радости его не было предела.

Болезнь уходила. Легкий кашель еще иногда давал знать о себе, но самочувствие с каждым днем улучшалось, и юноша все больше и больше времени уделял приятной и нужной работе. Теперь Острый Рог мастерил уже стационарные светильники и крепил их к стенам своего жилища. Особой трудности эта работа не представляла, но времени занимала много. Необходимо было изготовить, по крайней мере, семь небольших свечей. Четыре из них он планировал закрепить на кронштейнах по углам помещения, а остальные три установить рядом друг с другом на одном основании. Такое устройство можно будет перемещать по всей территории жилища, что очень важно для проведения мероприятий, требующих дополнительного освещения.

Наконец, работа была завершена, и он с волнением зажег угловые огни. Помещение полностью преобразилось. Оно наполнилось мягким ровным светом, и Острому Рогу показалось, что в его жилище стало даже как-то уютнее и теплее. Теперь не нужно было на ощупь отыскивать в темноте нужные ему вещи, бояться что-то нечаянно уронить, и уже совсем ни к чему было разводить огонь только лишь для того, чтобы осветить это огромное и темное помещение.

Последним штрихом его замысла была установка радужных камней в непосредственной близости от уже готовых угловых светильников. Набранные еще весной на берегу Журавлиного озера, они находились на стеллаже и иногда отражали, а точнее, дробили падающий на них свет разведенного костра. Мелкие и совсем крохотные камни Острый Рог предполагал использовать для изготовления различных приспособлений и инструмента, включая такие, как буравчик для сверления отверстий в иглах, а вот крупные, величиной с орех, большого спроса пока не находили. Он закрепил их в углах за каждым из установленных им светильников. Эффект был ошеломляющий. Восковые свечи будто бы исчезли из поля зрения, а на их месте вдруг возникла целая плеяда радуг. Они переливались, накладывались одна на другую, расходились и снова сталкивались между собой. Все это было похоже на прекрасный искрящийся танец света, которому не было и конца. Острый Рог, вдоволь налюбовавшись своим творением, все же с грустью закрыл кусками бересты эти прозрачные и твердые камни. Он считал, что такое освещение можно будет себе позволить только по какому-то очень приятному и торжественному случаю.

Помещение вновь наполнилось ровным, спокойным светом, и Острый Рог, не торопясь, принялся за работу. Хотя болезнь уже практически прошла, но он все еще не решался выйти наружу и поэтому, пользуясь свободным временем, приступил к изготовлению копья. Дня через два оно, сияя своим новым, отполированным до блеска наконечником, уже стояло на месте прежнего, отданного им Айне. Еще один день ушел на наведение порядка в жилище, и наконец, после некоторых колебаний, юноша все-таки решился выйти наружу. В отверстии дымохода было светло, а это означало, что снаружи сейчас, по всей вероятности, полдень. Острый Рог по суковатому приставному шесту, служившему ему лестницей, поднялся наверх, выглянул наружу и моментально зажмурился. Когда глаза его вновь, открылись, то увидели, что перед ними, на всем обозримом пространстве, искрясь и переливаясь, лежит мягкий и белый снег.

Холодный северный ветер гнал по небу клочья тяжелых облаков, и лишь иногда в просветах между ними появлялось яркое, но уже никого не греющее солнце. Далеко за спиной остался тревожный шум переката. Куда-то пропали выступавшие из воды, огромные черные камни и лишь небольшие, крутящиеся водовороты, то исчезая, то вновь появляясь из глубины реки, все также продолжали свое неторопливое и равномерное движение. Иногда берег менял свои очертания. То он крутыми обрывами нависал над темной осенней водой, то постепенно снижался, переходя в большие и песчаные отмели. Вокруг не было ни души. Казалось, что все живое сейчас попряталось в свои теплые берлоги, дупла и норы и постепенно замерло там, ожидая окончательного прихода зимы.

Хитрый Лис уже неделю шел вниз по течению, стараясь не терять из вида поверхность Большой реки. После известных событий, произошедших в их стойбище, нечего было и думать о том, что у него когда-либо вновь появится шанс стать вождем или хотя бы шаманом. Теперь там всеми руководила маленькая болтушка Айна, и даже ее отец, обладая возвращенной ему властью, не перечил этой строптивой девчонке. И откуда только они узнали, что он, Хитрый Лис, охотился на медведя? Ведь говорили же древние, что тот, кто съест сердце Хозяина Леса, обретет его силу и сам станет хозяином этих безграничных и богатых лесных угодий! Жаль, что тогда он промахнулся. Сидел бы сейчас в своем теплом жилище и смотрел, как у жаркого очага услужливо хлопочет молодая, красивая женщина, готовя ему вкусную и питательную пищу.

Хитрый Лис сглотнул слюну и устало опустился на большой, поросший мхом, камень. Продукты давно закончились и теперь голод уже настойчиво преследовал человека. Копьё, которое, пользуясь всеобщим ликованием, он незаметно взял, а точнее, украл у Айны, не принесло ему желанного счастья. Ни один зверь не подошел на доступное для точного броска расстояние, да и само копье оказалось слишком тяжелым, что говорило о недюжинной силе его таинственного, бывшего, владельца. Хитрый Лис не верил в существование духов, но иногда ему казалось, что они действительно существуют, потому что ничем другим нельзя было объяснить те неудачи, которые преследовали его в последнее время. Опытный охотник, один из лучших добытчиков племени, он уже несколько дней не мог обеспечить себя пищей, которая находилась буквально рядом. Раньше он способен был догнать и голыми руками схватить чуть зазевавшегося олененка, а сейчас, даже имея копье, он был голоден и не мог найти этому никакого разумного объяснения. Видимо, духи, приносившие в прошлом удачу, теперь отказывали ему в помощи, и Хитрый Лис прекрасно понимал истинную причину их отказа.

Немного отдохнув, он снова двинулся в путь, подбирая на ходу крупные, уже полностью созревшие ягоды брусники и срывая с пней небольшие грозди мелких осенних опят, еще каким-то чудом сохранившиеся здесь в это холодное предзимнее время. Чувство голода немного притуплялось, но полностью не исчезало. Вечером, у берега реки, он нашел несколько двустворчатых моллюсков. Это была большая удача. Он с удовольствием съел их и, уже не надеясь на дальнейшие везения, начал готовиться к ночлегу. Для охотника с его стажем не было большой проблемой провести ночь в лесу, на какой-нибудь приглянувшейся ему разлапистой ели, и поэтому, соорудив себе из веток что-то похожее на большое гнездо, он забрался в него и спокойно уснул. Ему снился крупный, жарящийся на костре кусок оленины и еще что-то очень вкусное, но что именно, он так и не вспомнил.