Алексей Грай - Золото друидов

— Что за сумасшедшая страна! Им что — опять неймется!? — взвыл Хьяль, с трудом продирая глаза и лихорадочно нащупывая рукоять предусмотрительно положенного рядом меча. Скальду почти удалось подняться, когда что-то визжащее прокатилось по нему, вновь опрокидывая на землю. — Совсем с ума посходили!

Хьяль наконец-то выпутался из спального мешка и с обнаженным клинком вскочил на ноги, готовый дать отпор толпам врагов. Однако раскрашенных громил подобных вчерашним поблизости не было. Причиной столь раннего подъема оказался Гисла, прижавший к земле вырывающегося мальчишку, явно вальха, на вид лет десяти-двенадцати. Мальчишка-вальх и был источником визгливого воя, перебудившего лагерь.

Заспанные викинги, поголовно с оружием в руках, плотной толпой обступили драчунов. Ульф с трудом отцепил Гислу от поверженного противника и рывком поднял ирландца за шиворот, отчего чуть не треснул хлипкий ворот рубахи и не порвался тонкий ремешок удерживющий деревянный крест. Хьяль не ошибся: парню действительно было около десяти лет, он был чудовищно тощим и чумазым.

— Гисла, что за дела? Где ты это взял?

Мальчишка-вальх дико заорал и попытался лягнуть Ульфа ногой в живот. Викинг с силой дернул рукой. Ирландец клацнул зубами и на мгновенье замолк, но почти тут же завелся снова. Под глазом у него наливался густой чернотой здоровенный синяк.

Гисла поднялся, потирая расцарапанное лицо:

— В камышах. С утра поднялся по нужде и наткнулся на этого. Он пялился на лодки во все глаза, я наполовину спал. Вот и столкнулись лбами.

— Куда вообще смотрят часовые. Второе утро насмарку из-за этих вальхов. — Торгейр был в своей стихии. — Ульф, что ты собираешься с этим делать? Хотя надо бы спрашивать об этом Гислу. Все-таки его добыча.

— Допросить, — зло процедил Ульф. Мальчишка, не оставлявший упорных попыток лягнуть северянина, несмотря на то, что за каждой такой попыткой следовал новый рывок, как раз дотянулся до запястья Ульфа, но, получив очередную затрещину, вынужден был разжать зубы. — И чтобы обязательно с пытками.

— Ты знаешь их птичью речь, Ульф? — Голос Торгейра был полон неприкрытого сарказма.

— Зачем Ульфу знать их язык, когда у нас есть свой вальх. — Хьяль поспешил вмешаться в назревающий скандал.

— Ты это о нашем провожатом? Так он не настоящий вальх, а так — полукровка.

— Торгейр, ты же сам постоянно твердишь, что во мне нет ни капли северной крови, тем самым, кстати, непонятно кого оскорбляя больше — отца или мать. — Тристан бесшумно возник из-за спины раздосадованного Торгейра.

— Проклятье. Хорошо, теперь у нас есть два вальха. Ульф, заткни хотя бы своего. — От постоянного встряхивания и постепенно доходящего понимания, во что вляпался, мальчишка заводился все больше. Перемежаемая клацаньем зубов, речь стала совершенно бессвязной.

— Что он верещит? — спросил Тристана Ульф.

— Вам лучше этого не знать.

— Почему это? — как всегда непрошено встрял в разговор Забияка.

— Либо вы убьете его, либо покончите с собой от чувства поруганной гордости. — Предотвращая дальнейшие расспросы, Тристан пояснил. — Сейчас он как раз рассуждает, как это у таких скопцов и любителей овец, какими были ваши отцы, могли вообще родиться дети.

Торгейр с препаскуднейшей ухмылкой потянул из-за пояса нож. — Сначала нос, потом уши.

Стоящие тесным кружком викинги одобрительно заворчали.

— Нет, это моя добыча.

Забияка с удивлением посмотрел на Гислу, но быстро сориентировался:

— Ты прав, за него тогда нормальной цены не дадут. Хорошо, тогда я просто его оскоплю.

— Я сказал нет. — Гисла посмотрел на кумира с такой злостью, что Торгейр опешил.

— Спроси его, зачем он шпионил за нами? — Агнар как всегда сохранял спокойствие. Хьяль в очередной раз подумал, как же все-таки этому балагану повезло с конунгом.

Тристан выдал певучую фразу. Ответом ему была длинная тирада, произнесенная чрезвычайно напыщенным тоном.

— Он не шпионил, он обходил свои владения, в которые вы подло вторглись…

— Так он еще и умалишенный, — довольно констатировал Торгейр. — Ты прав Гисла, если ему еще и уши отрезать, его никто не купит даже овец стеречь.

— Говорит, что он Патрик Могучий сын Брайана Кровавого великого вождя…

— Он не может быть сыном вождя. Слишком щуплый, да и одет во рванье.

— … великого вождя, — с каждым словом пленник все более раздувался от гордости, — победителя сотен, убийцу грязных, гхм, то есть вас, грозу и хозяина этой реки. Так, титулы опускаем… Еще он говорит, что вы обречены. За то, что ступили на их землю и плохо обошлись с ним, — на протяжении следующей длинной и чрезвычайно эмоционально насыщенной фразы мальчишка делал страшные лица и размахивал руками, — по-моему, он еще не определился со способом казни.

— То есть, та патлатая свинья, что напала на нас вчера, его отец? — Глаза Торгейра, который при необходимости легко вычленял из разговора самое главное, многообещающе загорелись.

Тристан перевел вопрос.

— Говорит, что его отец не нападал на вас вчера. Он не настолько глуп, чтобы грабить идущих вниз по реке. У вас же совсем пустые ладьи. Что касается патлатой свиньи, то она жива только потому, что хорошо прячется от его отца. Парень возмущен, что свинья вновь посмела заниматься грабежом на их реке. Продолжать?

Агнар кивнул, давая Тристану добро на дальнейшие расспросы.

Сын Эйнара некоторое время беседовал с мальчишкой. Когда пленный отказывался отвечать, Ульф хорошенько встряхивал его, и на маленького вальха тут же снисходил дар красноречия. Хотя, как заметил Хьяль, для того того, чтобы разговорить его особых усилий прилагать не приходилось. Похоже им «свезло» изловить местного Торгейра. Пока, правда, еще не вошедшего в полную силу, но уже умеющего скалить зубы и не понимающего, когда лучше держать за ними длинный язык.

Наконец Тристан повернулся к вождю викингов.

— Похоже его папаша и наш вчерашний знакомый старые враги. Кажется, я даже слышал об этой парочке. Никак не могут поделить реку. Причем, уже не один десяток лет. Несмотря на заверения мальчишки, что Раудри, так зовут вашу свинью, жив только божьим попущением, судя по всему, силы сторон примерно равны. А это значит, что ни один, ни другой не могут решиться на большое сражение. Вот и гадят друг другу помаленьку и исподтишка.

— Примерно равны — это сколько?

— Мне кажется, не меньше сотни бойцов у каждого. Вчера на нас напали только те, что оказались под рукой. К следующему разу боров подготовится серьезно и соберет все силы.

Конунг хмыкнул.

— Тогда надо постараться использовать добытого Гислой зверька к своей выгоде. — Агнар глубоко задумался. — Спроси, как его героический отец отнесется к тому, что мы поможем ему расправиться с боровом, да еще и в знак доброй воли и серьезных намерений вернем ему сына?