Джордж Фрейзер - Записки Флэшмена. Том 2.

— Больше своей жизни, мама, — всхлипнул он и поправил цепочку.

Она тихонько заплакала, крепко прижимая его к себе, а затем встала и направилась ко мне.

— Флэшмен-сагиб позаботится о тебе, — сказала она, — так что слушайся его во всем. Прощай, мой дорогой маленький принц, моя самая большая драгоценность. — Она поцеловала его и вложила его ладонь в мою. — Господь сохранит тебя, сагиб — до тех пор, как мы встретимся снова. — Она протянула руку и я поцеловал ее; она подарила мне теплый, прозрачный взгляд, а ее полные губы чуть улыбнулись; она слегка покачнулась и ее служанки бросились поддержать ее.

Затем Гарднер вытолкал нас из комнаты, причем Джасса, чтобы дело шло быстрее, нес маленького Далипа на руках, и мы все вместе, наконец, добрались до паланкина, ожидавшего нас в маленьком дворике, причем Мангла, идя рядом со мной, все твердила, что его величество не должен есть апельсинов, потому что у него от них расстройство желудка, и вот примочки против сыпи, что у него на руке, и письмо с указаниями гувернантке, которую нужно будет найти для него в Индии — «кашмирской леди, ласковой и хорошо начитанной, если такую удастся найти, но только не суровую английскую мэм-сагиб, потому что он еще все-таки просто маленький ребенок; тут я написала все про его диету и уроки».

Как видите, похищение ребенка вовсе не означает просто схватить его и увезти — а в это время Гарднер шептал мне в другое ухо, что ворота закрываются уже через полчаса. Мы погрузили Далипа в паланкин, но теперь он начал бормотать, что не хочет ехать и цеплялся за Манглу, а Гарднер кипел от гнева, в то время как двое его солдат в черном двинулись вперед, чтобы убедиться, все ли в порядке, мы с Джассой вновь впряглись в носилки, а Мангла быстро чмокнула меня в щеку и исчезла, оставляя за собой легкий аромат духов. Гарднер обернулся ко мне в тусклом свете, озарявшем маленький двор.

— К юго-востоку, сорок миль, скалы Джупиндар, — прошипел он. — Полагаю, мы больше не увидим вас в Лахоре, мистер Флэшмен. Если бы я был на вашем месте, я бы держался подальше к югу от Сатледжа еще, по крайней мере, лет пятьдесят или около того. А для тебя, Джосайя, этот срок, следовало бы увеличить вдвое. Не испытывайте судьбу, доктор — покажитесь только мне на глаза и я постараюсь убедить вас в этом! Джао!

— Да, вы и Континентальный конгресс [705]! — парировал Джасса. — Идите-ка менять часовых, Гарднер — вот ваше дело!

— Джао, я сказал! — рявкнул Гарднер и последнее, что мне запомнилось — его загорелое ястребиное лицо с грозно торчащими усами, изогнувшимися в хищной улыбке под клетчатым пуггари из шотландки.

Мы спустились к Буггивалла Дауди как раз когда солнце садилось за мечетью Бадшай Мусджит, пробираясь сквозь шумную толпу, которая и не догадывалась, что двое крепких носильщиков уносят их правителя к врагу, причем махараджа боязливо скорчился за занавесками, в женском платье и браслетах. Ахмед-Шах был в отличном настроении, поскольку ему удалось продать двух наших коней, так что у нас осталось только пять, помимо наших собственных. Это означало, что на нас четырех остался лишь один запасной скакун. Мы закрепили паланкин между двух лошадей и когда я сунул голову за занавеску, чтобы поглядеть, что там поделывает Далип, он прохныкал что-то жалкое.

— О, Флэшмен-сагиб — когда же я смогу снять с себя эти позорные одежды? Мангла положила мой мужской костюм вон в ту сумку... да, а еще там пирожные и маленькие сладости! Она всегда про все помнит, — проговорил он, оттопырив губу. — А почему она не поехала с нами? Теперь некому будет петь мне колыбельные! — И он начал ныть: — Хочу, чтобы Мангла была здесь!

Заметьте, Мангла, а не мама. Впрочем, я бы и сам ее не отослал.

— Послушайте, махараджа, — прошептал я, — ты скоро наденешь приличествующую тебе одежду и поедешь с нами, как настоящий солдат, но пока ты должен остаться в носилках и вести себя тихо. А когда наше путешествие подойдет к концу — смотри что я тебе подарю!

Я еще глубже наклонился в паланкин, чтобы на мгновение показать ему свой револьвер Купера, спрятанный за поясом — так что он восхищенно вскрикнул и повалился на подушки, жмуря глаза от удовольствия.

Мы прошли под аркой ворот Рушнан, как раз когда човкидар прокричал о начале комендантского часа и двинулись вдоль городской стены по направлению к маленькой рощице серых сосен, побагровевших в последних лучах заката. Там нас уже невозможно было увидеть от ворот, так что мы, не теряя времени, переодели маленького Далипа, так как я хотел, чтобы он как можно быстрее оказался в седле. Теперь мы могли избавиться от громоздкого паланкина и как можно быстрее оказаться подальше от Лахора.

Он живо вылез из носилок, содрал с себя сари и вуаль, посрывал свои браслеты, сыпя детскими проклятьями и дрожа в одной рубашке, пока Джасса помогал ему натянуть маленькие бриджи для верховой езды, как вдруг раздался стук копыт и из сгущающегося мрака вдруг выскочил отряд горрачарры, торопящийся попасть в город до закрытия ворот. Для того, чтобы спрятаться времени уже не было; мы вынуждены были стоять там, где нас застали, пока они проезжали мимо — и тут их офицер натянул поводья, вглядываясь в полуодетого ребенка, в окружении трех здоровенных торговцев скотом и лошадей.

— Куда это вы собрались в такое время? — прокричал он.

Я махнул рукой, указывая вдаль, надеясь удержать их на расстоянии, потому что даже в сгущающихся сумерках можно было поставить десять к одному, что, подъехав поближе, они все же узнают в мальчике своего монарха.

— В Амритсар, капитан-сагиб! — прокричал я. — Мы везем сына моего хозяина к его бабушке, которая больна и хочет его видеть. Быстрее, Якуб, а то ребенок простудится!

Это адресовалось Джассе, который теперь помогал Далипу натянуть курточку и подсаживал его в седло. Я, с колотящимся сердцем, тоже взгромоздился на свою кобылу, изо всех сил пытаясь не обращать внимания на офицера и моля небеса, чтобы этот слишком любопытный ублюдок последовал, наконец, за своим отрядом, который уже растворился во мгле.

— Подождите!

Он подъехал ближе, вглядываясь внимательнее обычного — и тут, с дрожью ужаса я вдруг понял, что курточка Далипа была частью его церемониального убранства, вся расшитая золотом — вот что додумалась упаковать нам в дорогу эта безмозглая Мангла — так что даже в неверном вечернем свете становилось ясно, что ее владелец вряд ли похож на мальчишку, которого обычно можно встретить в компании троих разбойников с пограничья.

— Говоришь, сын твоего хозяина? Дай-ка мне на него взглянуть! — офицер развернул свою лошадь, а рука его потянулась к седельной кобуре — и тут мы, все трое, рванулись как один человек.