Виталий Войтов - Один среди волн. Робинзонада: прошлое и настоящее

В начале нашего века в Мурманск из Норвегии приехала молодая семья Мартинсенов. Приехала в поисках заработка. Глава семьи занялся зверобойным промыслом. Здесь, в Мурманске, у четы Мартинсенов родилось двое мальчиков, Мариус и Микал. Закончив русскую школу, братья, следуя примеру отца, какое-то время плавали на советской зверобойной шхуне. В начале 20-х годов всем иностранцам, не имеющим советского гражданства, было предложено покинуть Советскую Россию. В Норвегии, куда вернулись Мартинсены, Мариусу и Микалу удалось наняться на китобойную флотилию. Вскоре Микалу повезло: он сумел сдать экзамен на штурмана дальнего плавания. Старший брат пошел еще дальше: в 1934 году он стал капитаном-гарпунером, что было пределом мечтаний каждого норвежского китобоя. Капитаны-гарпунеры хорошо зарабатывали – пожалуй, больше всех в норвежском морском флоте, – поэтому стать капитаном-гарпунером было как необыкновенно трудно, так и почетно. Когда Мариусу доверили китобойное судно, он взял на него старшим помощником Микала. Мариус надеялся, что с его помощью младший брат сможет тоже стать капитаном.

Для этого необходимо было наплавать определенный срок в должности не ниже старшего помощника капитана и перечислить в кассу Союза гарпунеров денежный взнос, равный полугодовому заработку. Ну и, разумеется, надо было отлично стрелять из пушки: десятью выстрелами нужно было загарпунить десять китов. И не просто загарпунить, а каждому попасть в сердце. Один промах, и экзамен переносится на следующий год. Вся практическая тренировка сводилась к тому, что непосредственно перед экзаменом претенденту на звание гарпунера предоставлялось пять тренировочных выстрелов.

Так получилось, что одновременно с Микалом экзамен должен был держать некий Вильям Паулсен, личность крайне неприятная, которого ненавидела едва ли не вся флотилия. Внешне безгрешный святоша – он и в самом деле выполнял на судне обязанности священника, – в душе он был самый настоящий Иуда. Но Паулсен был родственником главного штурмана флотилии, поэтому волей-неволей всем приходилось его терпеть. Он и до экзамена, не имея на то права, поскольку не был старшим помощником капитана, был допущен благодаря высокопоставленному родственнику.

Таким образом, экзамен превращался в самое настоящее соревнование между Микалом и Паулсеном, ибо только лучший мог рассчитывать на то, что в следующем сезоне ему могут доверить судно.

Паулсен имел больше шансов победить в этом соревновании. Перед этим он два сезона проплавал на английских китобоях, а у англичан правила не так строги, как у норвежцев, – за плату у них можно было стрелять из пушки любому моряку сколько душе угодно. Были бы деньги. А деньги у Паулсена были.

И все же Микал верил в свой успех. За годы совместного плавания Мариус успел посвятить его во все абсолютно тонкости гарпунерского ремесла. Не сделав ни одного выстрела, Микал тем не менее, со слов старшего брата, знал о пушке все.

День, на который был назначен экзамен, выдался спокойным. То тут, то там до самого горизонта вздымались из воды фонтанчики – словно по заказу вокруг судна плавало много китов. Словом, лучшего для сдачи экзаменов дня и желать не приходилось.

Обычно, когда экзамен сдавали двое, то очередность стрельбы определялась с помощью жребия. Но Паулсен, пользуясь своим особым положением на судне, настоял на том, что первым стрелять будет он. Скрепя сердце Мартинсены пошли на уступку. Однако, вместо того чтобы сразу же приступить к стрельбе, Паулсен опустился перед пушкой на колени и принялся шептать молитвы. А поскольку молитв он знал много – недаром ведь был внештатным священником, – то его общение с всевышним обещало затянуться не на один час. Все, кто находился на палубе, начали догадываться, что Паулсен делает это с умыслом, стараясь не оставить времени для стрельбы Мартинсену. Как знать, может, завтра разыграется шторм, и тот не сможет метко стрелять. Понял ухищрения своего соперника и Микал. Он потребовал провести жеребьевку. Паулсен вынужден был стать к пушке. Хоть он и заручился поддержкой всевышнего, особой уверенности в его действиях не чувствовалось. На третьем зачетном выстреле он сделал промах, и гарпун плюхнулся в воду рядом с китом.

Место у пушки занимает Мартинсен-младший. Первый же выстрел – и удача: он загарпунивает огромного кита! Но радость Микала длилась недолго. К несчастью, загарпуненный кашалот оказался самкой, рядом с которой находился самец. Разгневанный супруг ринулся на судно в атаку и после двух мощных ударов хвостом по днищу сломал винт. Мариус Мартинсен вынужден был отвести судно на остров Южная Георгия, где был судоремонтный завод. Экзамен пришлось отложить до следующего года.

В следующем сезоне история с экзаменами почти что повторилась. Паулсен снова промахнулся на третьем выстреле, а Микал хоть и загарпунил 10 китов, но восьмого ему не засчитали, поскольку он не попал в сердце.

Проходит год. Снова экзамены, и снова кандидатам в гарпунеры не везет. Гарпун Паулсена летит мимо на седьмом выстреле, а гарпун Мартинсена хоть и попадает в крупного блювала, но не туда, куда следует. Он вонзается ему в спину, и разъяренное гигантское животное тянет судно прямо на подводные айсберги. Мало того, линь, тянущийся к гарпуну от пушки, накручивается на винт, и судно вовсе теряет ход. В конце концов обессилевшего кита удается с помощью машины и кормового шпиля подтянуть к судну. Однако кита Мартинсену, естественно, не засчитали.

Четвертый сезон также оказался неудачным. Паулсен снова сделал промах. Микал же все три дня, отведенных для сдачи экзамена, провалялся в постели с температурой 40°.

Наступил пятый сезон. И снова, как и прежде, Паулсен и Мартинсен сдают экзамен вместе.

На сей раз первым стреляет Микал, а его многолетний соперник готовит ему пушку.

Здесь следует пояснить, что по неписаному закону сдающий экзамен по стрельбе не мог заряжать себе пушку. Если экзамен сдавал один человек, то пушку ему заряжал капитан-гарпунер. Когда же экзаменующихся было двое, то стрелявшему заряжал пушку тот, кто был свободен от стрельбы.

Шесть выстрелов Мартинсена были удачными. Седьмой оказался удачным вдвойне: едва Микал нажал на гашетку пушки, как перед китом, в которого он целился и который оказался самкой, из воды выскочил детеныш, и гарпун, прошив его насквозь, вонзился в туловище матери. Выстрел огорчил Микала (жаль было малыша) и одновременно обрадовал (два кита на одном лине страховали его в случае неудачного выстрела). Даже промахнись он раз из оставшихся трех выстрелов, все равно ему будут засчитаны 10 китов.