Виталий Войтов - Один среди волн. Робинзонада: прошлое и настоящее

Восьмой выстрел был таким же точным, как и предыдущие. Это видели все, кто находился на палубе. Но странное дело – гарпун не вонзается в кита, а рикошетит, будто кит вовсе и не кит, а резиновое чучело.

Девятым выстрелом Микал все-таки гарпунит того же кита, от которого отскочил предыдущий гарпун. Значит, никакой он не резиновый, подумалось еще Микалу, а самый обыкновенный.

Остается последний, десятый, выстрел. Долгие годы терпеливо и упорно шел к этому, решающему, выстрелу Микал Мартинсен. Решалась судьба человека. В случае удачи Микал станет капитаном-гарпунером. А это – почет, деньги, вилла. Каждый норвежский гарпунер имеет виллу. Так заведено. Тогда он сможет наконец жениться на Трети – у старого Карлсена язык не повернется сказать, что Микал не достоин его дочери.

На палубу высыпала вся команда китобоя, кроме разве что машиниста. Всем хотелось видеть рождение нового капитана-гарпунера. В том, что Мартинсен-младший им станет, никто не сомневался. Согласно традиции боцман Олсен, благословляя Микала на его последний выстрел, разбил о пушку бутылку с шампанским.

Каких только Робинзонов не повидал Тихий океан! Там даже случались робинзонады, от которых робинзоны имели немалую выгоду. Вот один лишь пример.

Из всего экипажа бразильского судна, которое стало жертвой неожиданного шторма в Тихом океане, чудом спасся один кок. Как и следовало ожидать, волны выбросили его на необитаемый остров. Он провел на этом острове пять месяцев и все это время питался исключительно растениями и сырой рыбой. У не привыкшего к такой примитивной еде повара очень часто взыг-рывала фантазия на кулинарные темы. Говоря другими словами, он мысленно создавал чудесные, одно другого лучше кушанья и свои сочинения, то бишь рецепты этих кушаний, записывал огрызком карандаша в блокнот.

К концу робинзонады таких рецептов у кока набралось около двух сотен. Вернувшись в Бразилию, он издал свои кулинарные фантазии отдельной книгой, которую назвал «Поварская книга для знатоков». Книга имела заслуженный успех и принесла автору большие деньги. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Известны случаи, когда робинзонами становились люди весьма известные и зажиточные. К числу таких робинзонов принадлежит популярный американский киноактер Джон Хюстон. За время своей артистической карьеры он снялся в 60 фильмах. Кроме того, как режиссер он поставил еще 35 кинокартин. Легко догадаться, что в деньгах Хюстон особо не нуждался и мог жить в свое удовольствие и на материке среди людей. И тем не менее в возрасте 70 лет он продает свою виллу в Штатах, покупает расположенный в Тихом океане неподалеку от Мексики маленький островок и перебирается на него, так сказать, на «постоянное место жительства». Трудно сказать, что побудило Хюстона к такому шагу. Вероятнее всего, желание отдохнуть от постоянной суеты, связанной с работой в кино. С собою на остров Джон Хюстон взял лишь своего старого товарища – большого черного пса по кличке Пират. Связь с миром бывший актер и режиссер, а ныне робинзон поддерживает исключительно с помощью коротковолнового радиопередатчика.

Решив порвать с этим суетным миром, английский студент Майкл Свифт договорился (этот договор стоил ему, понятно, немалых денег) с одним капитаном яхты, чтобы тот доставил его тайком на необитаемый остров в архипелаге Кука, который, кстати, тоже находится в Тихом океане. Капитан слово свое сдержал, и вскоре Свифт знакомился с облюбованным им островом. Остров ему понравился. И все было бы хорошо, если бы не длинный язык словоохотливого капитана яхты, который в первом же порту проболтался за кружкой пива (по секрету, конечно) о своем необычном пассажире и так внезапно привалившем заработке. А через несколько дней на остров заявился… Нет, не Пятница, а полицейский чиновник из Новой Зеландии, которой, как оказалось, принадлежит полюбившийся Свифту островок. Выяснив, что у студента нет визы на въезд в Новую Зеландию, сухарь-чиновник предложил несостоявшемуся робинзону немедленно оставить пределы страны.

В самый что ни на есть настоящий переплет попал один добровольный робинзон – 48-летний английский журналист Джеральд Кингсленд, долгое время мечтавший о безмятеж-

— Прямо по курсу кит! – возбужденно кричит наблюдатель.

Микал дает команду «тихий ход!» и становится к пушке. Команда замирает в ожидании. Через минуту над притихшим океаном гремит выстрел. Гарпун летит точно в цель и… снова рикошетит. Он отскакивает от кита, плюхается в воду, и там, в воде, взрывается его граната. Микал замирает в оцепенении…

Внезапная мысль возвращает его к действительности: почему два рикошета? Страшная догадка пронзает сознание Микала. Дрожащими руками он торопливо выбирает из воды линь, одним рывком выбрасывает на палубу пятипудовый гарпун и, склонившись над ним, долго и тупо смотрит на номер. Смотрит и не может поверить: среди десяти гарпунов, отобранных им утром для зачетной стрельбы, гарпуна с номером 243 не было. Сомнений быть не может – два гарпуна ему подменил Паулсен. Он взял их из ящика, куда складывают использованные гарпуны с погнувшимся оперением.

Микал медленно выпрямляется и так же медленно подходит к Паулсену, который, не скрывая злорадной усмешки, стоит неподалеку у фальшборта. Нет, Микал вовсе не желал своему многолетнему сопернику смерти. Он хотел лишь дать ему хорошую пощечину. Но обида и гнев были настолько велики, что когда он замахнулся, то на какой-то миг потерял над собой контроль. Сокрушительный удар пришелся Паулсену по челюсти. Взмахнув руками, Паулсен перелетел через фальшборт и, потеряв, видимо, сознание, камнем пошел ко дну…

Суда как такового на норвежских китобойных флотилиях, по восемь-девять месяцев кряду бороздивших воды Антарктики, не было. Судили сами моряки. Команда выбирала судью и присяжных, и те как умели вершили суд. Суд был простой и скорый. Убийцу, приговоренного к смертной казни, обычно тут же, не тратя попусту времени, связывали по рукам и ногам и бросали за борт. Если же в действиях убийцы находили смягчающие обстоятельства, как это было с Микалом, его высаживали на необитаемый остров.

В действиях же Микала как присяжные, так и судья нашли более чем смяг-

ной жизни на необитаемом острове. Когда же его мечта наконец сбылась – он поселился на острове Туин, что неподалеку от южного побережья Австралии, – то оказалось, что согласно тамошним законам он обязан немедленно жениться. Нетрудно представить состояние Кингсленда, который был закоренелым холостяком и женщин старался обходить десятой дорогой. Однако закон есть закон, и как ни изворачивался Джеральд Кингсленд, а пришлось ему все же жениться.