Владилен Елеонский - Шпион товарища Сталина [сборник]

— Везет тебе, лейтенант, — сказал Седов, возвращая карту. — Совершенно секретная немецкая карта. Особист тебя за нее в обе щеки расцелует и в баньку пригласит спиртом побаловаться. Двигаем между наступающих клиньев, вряд ли там встретим их танки.

Седов вдруг заметил что-то, нагнулся, поднял с земли какую-то вещицу и с удивлением уставился на сильно истертую репродукцию Самарской иконы Божией Матери.

— Икона сия прославлена с тысяча семьсот тридцать шестого года, — сказал по слогам Седов, с трудом разбирая подпорченный текст.

Услышав слова Седова, Варя дрогнула всем телом. Оставив Ласку, она шагнула к сержанту, решительно выхватила репродукцию у него из рук, бережно спрятала ее в нагрудный карман гимнастерки и тщательно застегнула его на металлическую пуговицу.

Седов, глядя в ее полыхнувшее жаром привлекательное лицо, насмешливо покачал головой.

— Эх, Варюха, верующая ты моя комсомолка! Слушай меня. Если прорвемся к нашим, икону спрячь. Замполит узнает, съест!

— Скорее я кого-то скоро съем, товарищ сержант.

— Почему так?

— Есть факты.

— Поделишься?

— Женщины с мужчинами о таком не делятся.

— В чем проблема?.. Представь, что я твоя красивая закадычная подруга. Давай пошепчемся, а?

— Вы?.. Какой вы хитрый, товарищ сержант! Вы достаточно показали, какая вы девушка и красивая подруга. Нет, не скажу!

— Ладно, хватит разговоров, — устало сказал Шилов, — ночуем здесь, а на рассвете выдвигаемся.

Надо было найти и прикончить русского кабана, но потеря планшета совершенно выбила Эрика из колеи. В планшете хранилась важная секретная оперативная карта, поэтапно показывавшая, как надо поступать вплоть до прорыва к Курску. Эрик был обязан доложить о пропаже, что он сразу же сделал, немедленно связавшись по рации с командованием.

Командир был очень недоволен, так как рота наткнулась на вторую линию советской обороны, и каждый «тигр» находился на особом счету, однако судьба секретной карты была также не менее важна. Скрепя сердце, он назначил служебное расследование, а Эрику приказал ждать в ближайшем русском селе.

Получив от Эрика объяснительную записку, инспектора посоветовали ему во избежание неприятностей в течение суток отыскать пропавшую карту и укатили в штаб, но Эрик, вместо того чтобы бегать в поисках проклятой карты, улегся загорать.

Навалилась такая апатия, что делать ровным счетом ничего не хотелось. Будь что будет!

Разыгралась июльская жара. Расстелив брезент на корме «тигра», Эрик, лежа в одних трусах, пил холодное козье молоко прямо из русского погреба и с удовольствием грел кости под палящим русским солнцем, в то время как остальной экипаж, изнывая от жары, плескался у потемневшего от времени колодезного сруба.

Монотонное ожидание нарушил командир разведгруппы Курт Валленштайн, с которым Эрик подружился, едва прибыв под Белгород. Курт был человеком умным, дела решал, не парясь, можно сказать, играючи. Качество, которого многим так не хватает! С обаятельным разведчиком было не только приятно общаться, у него можно было многому поучиться.

Узнав историю Эрика, Курт в мгновение ока навел справки по рации и выяснил, что в тылу орудует русский танк и маршрут его в принципе несложно вычислить. Уверенный вид Курта пробудил у Эрика желание действовать.

Он вдруг приподнялся на локте.

— Послушай, дружище, ставлю канистру французского коньяка, если ты сообщишь координаты русского кабана и они подтвердятся!

— Эрик, он кружит по оврагам в камышах, как видно, никак не может проскользнуть сквозь расположение наших войск. Я сообщу тебе по рации точку перехвата, и ты устроишь засаду.

— В таком случае, жду, Черепаха ноль девять!

— Ты разделаешься с ним еще до захода солнца, Мамонт двадцать один!

— Удачной охоты, Курт!

— Удачной охоты, Эрик…

Разведчик нырнул в свой пятнистый полугусеничный бронетранспортер и укатил. Эрик потер лиловое запястье, оно все еще сильно ныло.

Стиснув зубы от боли, лейтенант откинулся на спину и, щурясь, посмотрел на клонившееся к закату солнце. Вместо солнечного диска глаза Эрика вдруг четко, как на кинопленке, увидели болезненно-бледное лицо русского танкиста, так дерзко вторгшегося в его беззаботную жизнь, запрограммированную лишь на одно — легкий, как дыхание взаимной страсти, успех и сладкую, как губы вошедшей в раж красивой девушки, победу.

Эрик оттопырил большой палец правой руки вверх, а указательный палец вытянул вперед, изображая пистолет. Лейтенант поднял дуло своего импровизированного оружия и дерзко прицелился им прямо в центр пылающего жаром солнечного диска. Проклятое русское солнце!

Вдруг мозг снова больно пронзила мысль о монете. У Эрика опять резко испортилось настроение, и он не стал имитировать выстрел в солнечный диск.

Седов оказался, как всегда, прав. По секретной немецкой карте можно было легко сориентироваться и просочиться к своим на стыке немецких воинских частей, по возможности не вступая в бой.

Внимательно разглядывая карту, Шилов все больше и больше понимал замысел противника. Он в который раз удивился тому, как Седов, не имея командирского образования, сумел все так быстро, точно и верно оценить. Гений, самородок, да и только!

Поначалу все шло, как по маслу. Пройдя проселочными дорогами, они столкнулись с каким-то обозным взводом немцев. Без труда раздавив немецкую полевую кухню на колесах, словно она была сделана из картона, Т-34 поддел лобовыми траками комфортабельный передвижной вагончик, который оказался душевой. Дверцы вагончика распахнулись, и голые намыленные немецкие мужские тела посыпались в дорожную пыль.

Никакого сопротивления не было, лишь ужас, изумление и отчаянный галдеж. Затем, чтобы обойти крупный населенный пункт, свернули на рокадную дорогу и неожиданно столкнулись с немецкой колонной, состоявшей из трех грузовиков.

Водитель головного грузовика, видимо, принял Т-34 за свой танк, что было совсем неудивительно. У немцев на этом участке фронта имелись трофейные танки Т-34. Колонна, не чувствуя опасности, спокойно пылила навстречу.

Седов притормозил. Шилов ударил фугасом по машине, замыкавшей колонну. Тяжелый грузовой «опель» взлетел в воздух так, словно его выхлопная труба вдруг превратилась в сопло ракетного двигателя.

Колонна мгновенно развалилась. Оставшиеся целыми грузовики съехали в кювет, Варя поливала немцев огнем из курсового пулемета. Немецкие солдаты смешно скакали по земле, словно сухие горошины, рассыпавшиеся на столе по недосмотру рассеянной хозяйки.

Седов врубил скорость, и танк на полном ходу прошел сквозь разгромленную вражескую колонну. Снова проскочили!