Владилен Елеонский - Шпион товарища Сталина [сборник]

— Зато честно сможем доложить, что сделали все, что могли, чтобы убедить их.

Василий подкинул в воздух кувшин с недопитым пивом. Григорий ловко поймал пузатое глиняное тело своими тонкими, как у скрипача, пальцами и жадно припал к нему жирными губами.

Неожиданно распахнулись оконные ситцевые занавески, и черно-рыжая тень мелькнула в воздухе. Она живо ухватила зубами со стола шмат сала и, вильнув хвостом, мигом исчезла в открытом дверном проеме, который вел в темные сени.

Все произошло за какие-то доли секунды. Эсэсовцы не успели ничего толком предпринять. Василий лишь успел возопить вслед овчарке шаляпинским басом:

— Э, ты сало-то отдай!

Григорий в недоумении перестал пить, а Шилов вдруг вцепился зубами в его эсэсовские брюки-галифе так, словно решил оторвать шматок вкусного Гришкиного сала от его ляжки.

Григорий взвыл бешеным шакалом, неуклюже взмахнул руками и, потеряв равновесие, с грохотом рухнул на пол. Глиняный сосуд выпал из рук Григория и покатился по полу, расплескивая остатки пива.

Шилов метнулся к Седову и вырвал его из зева печи. Голова и плечи механика-водителя сплошь покрылись жирной сажей. Обалдевший Василий тут же вскочил и схватил со стола кобуру с маузером, но Седов, весь в саже, ударом ноги успел опрокинуть массивный обеденный стол на Василия.

Оказавшись плотно прижатым краем стола к стене, Василий схватился за ухват и задел его железными рогами чугунки на приступке, которые с грохотом посыпались вниз. Несколько чугунков упали на стол и, отскочив, ударили Василия в лицо, остальные покатились под ноги Седову.

Григорий поднялся с пола, выхватил из кобуры на поясе парабеллум, вскинул его и прицелился в Седова, но тот неожиданно поскользнулся на чугунках и упал.

Грохнул выстрел. Пуля с визгом вгрызлась в бревенчатую стену рядом с печью.

Шилов в стремительном падении футбольным зацепом захватил своей худой ногой толстую ногу Григория. Григорий покачнулся вбок, но устоял, однако непроизвольно нажал на спуск пистолета. Раздался еще один выстрел.

Пуля угодила Василию, прижатому краем стола к стене, прямо в сердце. Он дернул головой, вытянулся, нижняя губа отвисла, а широко раскрытые глаза вопросительно уставились на швейную машинку, маячившую перед ним, словно пытаясь задать ей какой-то очень важный вопрос.

Григорий с парабеллумом наперевес на мгновение опешил. Шилов подхватил с пола кувшин, поднялся и разбил его о стриженый затылок Григория, который рухнул, как сорвавшийся с крыши огромный ком талого снега.

Игла патефона, видимо, от сотрясений, выстрелов и возни заела, и теперь Федор Шаляпин с завидным упорством и силой выводил одни и те же слова:

— Днем с полюбовницей тешился, ночью набеги творил…

Шилов снял иглу с пластинки, и Шаляпин наконец умолк. Казалось, что певец, окончив свое нескончаемое пение, с благодарным облегчением вытер пот со лба, поскольку петь в полсилы просто не умел.

Шилов нагнулся и поднял с пола кинжал СС, который валялся рядом с притихшим Григорием. Ласка потащила зубами сало, а кинжал, торчавший в нем, не удержался в сале, упал, да так и остался лежать на полу.

Седов с завязанными сзади руками катался по полу на чугунках. Он пытался, но никак не мог подняться на ноги. Шилов наклонился, перерезал кинжалом ремни, стягивавшие руки сержанта, и поймал на себе его вопрошающий взгляд.

— Лейтенант, болт и гайку, ты как руки-то себе развязал?

— Угли из совка просыпались на пол. Я прижег ремни и разорвал.

Шилов поднял Седова на ноги, и сержант с благодарностью крепко сжал плечи своего младшего лейтенанта.

— Плечи так себе, а силища в тебе. Откуда? Не ожидал!

— Сам не ожидал.

— Руки, поди, сжег?

— Самую малость.

Вдруг сзади кто-то осторожно тронул Шилова за рукав. Шилов обернулся, а Седов выглянул из-за его плеча. Это была Ласка. Виляя хвостом, овчарка поднесла Шилову сало, как дичь на охоте. Собака стала настойчиво совать сало в руки Шилову. Танкисты дружно расхохотались.

Шилов взял сало из пасти овчарки, а Седов подошел к трупу Василия и вынул из кармана его брюк зажигалку. В целях маскировки она была выкрашена в черный цвет, а на ребристой поверхности красовалась аббревиатура Zippo. Обдув драгоценную вещь, словно она была в песке, Седов протянул зажигалку Шилову.

— Возьми, лейтенант, дарю! Не зря Гриша с Васей ее в первую очередь у меня отобрали. Отличная штука! Союзники прислали, я ее у старшины на спирт выменял.

— Ты знаешь, сержант, я не курю.

— Не беда! Ею сигналы можно подавать, костер разжигать, даже консервы подогревать. Мощная вещь! Бокового ветра не боится, и огонек, когда она горит, не видно, только сверху можно заметить, с воздуха. Возьми! Мне хочется тебе что-то приятное сделать.

Шилов подобрал с пола немецкую зажигалку с аббревиатурой KW и протянул Седову.

— Хорошо, а ты возьми себе вот эту!

Вдруг в сенях раздался топот сапог, и в горницу вбежала Варя. Она увидела ребят, практически целых и невредимых, лишь у измазанного сажей Седова на лбу вздулись розовые пузыри.

Лицо девушки озарилось радостной улыбкой.

— Дорогие мои! Живы?

Варя смотрела на ребят так, словно никак не могла поверить, что видит их живыми.

— Ой, как же вы, понять до сих пор не могу!.. Ласка вдруг стрелой кинулась к хате и… прыг — прямо в окно. Я опешила просто. Затем крики, стрельба. Я не знала, что думать. Я не знала, что вы здесь. Потом все стихло, только Шаляпин одно и то же поет, потом — тишина и вдруг… родные голоса. Я ушам своим не поверила!

— Все хорошо, Варюха! А где же ты от упырей пряталась?

— Ласка нашла заброшенный погреб, мы там сидели. Гнилой квашеной капусты объелись. Жуть!

Вся честная компания дружно расхохоталась. Ласка радостной юлой терлась об их ноги.

В этот миг раздался жалобный стон. Григорий шевельнулся на полу.

Ласка настороженно приблизила свой влажный, слегка шероховатый черный нос к мясистому, крупному прыщавому носу Григория и вдруг, обнажив внушительные клыки, грозно заурчала. Григорий ошарашенно отпрянул от придвинувшейся к нему грозной морды.

— Что, себя в зеркале увидел? — язвительно сказал Седов.

— Ага, увидел! Уберите волкодава. Я хороший!

Седов резко наклонился, схватил Григория за шиворот и чувствительно встряхнул. Массивная голова Григория безвольно качнулась, как у китайского болванчика.

— Ты, лапша ходячая, не дури! Я с тобой возиться не буду. Говори, куда дел воинские документы Шилова!

Григорий расплылся в глупой улыбке. Его карие с фиолетовым отливом глаза разъехались, как у пьяного, затем вдруг сфокусировались на лице Шилова и сразу сделались серьезными.

— А они того, тю-тю. Офицер-разведчик Курт увез их на бронетранспортере в штаб дивизии. Сожалею, ребята!