Эрик Хобсбаум - Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век (1914–1991)

Кроме того, структурные изменения сами по себе могли увлечь политику в направлениях, знакомых по истории стран первого мира. В “новых индустриальных странах” стал развиваться промышленный рабочий класс, требовавший прав для рабочих и создания профсоюзов, что видно на примере Бразилии, Южной Кореи и, конечно, Восточной Европы. Им не нужно было создавать рабочие и одновременно народные партии, напоминающие массовые социал-демократические движения, существовавшие в Европе перед Первой мировой войной, хотя примечательно, что в Бразилии в 1980‐е годы образовалась именно такая успешная национальная партия – Рабочая партия (РТ). (Бразильское рабочее движение в своей колыбели – на автомобильных заводах Сан-Паулу – представляло собой смесь популистских требований в защиту трудящихся, коммунистических идей и воззрений интеллектуалов, массово поддержавших его, и было глубоко левым, так же как и идеология католического духовенства, чья поддержка помогла ему встать на ноги [128] За исключением социалистической ориентации одной и антисоциалистической идеологии другой, сходство между бразильской Рабочей партией и современным польским движением “Солидарность” было поразительным: наличие настоящего пролетарского лидера – электрика с судоверфи или квалифицированного автомобилиста, мозги интеллектуалов и сильная поддержка церкви. Это сходство становится даже больше, если мы вспомним, что Рабочая партия стремилась заменить коммунистическую организацию, которая ей противостояла. .) К тому же благодаря быстрому промышленному росту появился многочисленный класс образованных профессионалов, который, хотя и был далек от революционных выступлений, приветствовал либерализацию авторитарных режимов промышленно развивающихся стран. Такое стремление к либерализации в 1980‐е годы можно было найти в различных контекстах и с разными последствиями в Латинской Америке и дальневосточных странах, вступивших на путь индустриализации (Южная Корея и Тайвань), а также в государствах советского блока.

Однако существовали обширные территории третьего мира, где политические последствия социальных преобразований было невозможно предвидеть. Несомненными здесь были только нестабильность и взрывоопасность, сохранявшиеся в течение полувека после Второй мировой войны.

Теперь нам предстоит обратиться к той части земного шара, которая для большей части деколонизированных стран третьего мира оказалась более подходящей и вдохновляющей моделью прогрессивного развития, чем Запад, – ко “второму миру” социалистических систем, созданных по образцу Советского Союза.

После того как в начале 1920‐х годов улеглась пыль сражений мировой и гражданской войн и затянулись раны, бóльшая часть того государства, которое до 1914 года являлось православной Россией, по‐прежнему оставалась империей. Однако теперь эта империя находилась под властью большевиков и строила социализм. Это была единственная из древних династических и религиозных империй, которая выжила в Первой мировой войне, разрушившей и Османскую империю, султан которой был духовным главой всех правоверных мусульман, и империю Габсбургов, поддерживавшую особые отношения с римско-католической церковью. Обе они рухнули в результате тяжелых последствий поражения в Первой мировой войне. То, что Россия выжила как единое многонациональное государство, простирающееся от польской границы на западе до японской на востоке, произошло почти наверняка благодаря Октябрьской революции, поскольку конфликты, разрушившие более древние империи, проявились в Советском Союзе в конце 1980‐х годов, когда вышла из строя коммунистическая система, удерживавшая этот союз с 1917 года. Что бы ни происходило в дальнейшем, возникшее в 1920‐х годах государство было единым, хотя и крайне обнищавшим и отсталым – гораздо более отсталым, чем даже царская Россия, однако имело огромные размеры (“одна шестая часть суши”, как любили хвастаться коммунисты). Его целью являлось построение общества, отличного от капитализма и противостоящего ему.

В 1945 году границы региона, отколовшегося от мировой капиталистической системы, резко расширились. В Европе они теперь включали всю территорию к востоку от Эльбы в Германии до Адриатического моря, а также весь Балканский полуостров, за исключением Греции и малой (европейской) части Турции. Польша, Чехословакия, Венгрия, Югославия, Румыния, Болгария и Албания теперь входили в социалистическую зону, так же как и территория Германии, после войны оккупированная Красной армией, а в 1954 году ставшая Германской Демократической Республикой. Бóльшая часть территорий, потерянных Россией в результате Первой мировой войны и революции 1917 года, как и один или два региона, ранее принадлежавших империи Габсбургов, также отошли к Советскому Союзу в период с 1939 по 1945 год. Одновременно будущий социалистический лагерь довольно широко распространился на Дальнем Востоке после установления коммунистических режимов в Китае (1949 год) и частично в Корее (1945 год), а также в ходе тридцатилетней войны (1945–1975) на территории бывшего Французского Индокитая (Вьетнам, Лаос, Камбоджа). Позже имело место еще некоторое расширение коммунистического лагеря в Западном полушарии (Куба – 1959 год), а также в Африке (1970‐е годы), однако в основном мировой социалистический сектор принял свои очертания к 1950 году. Благодаря огромному числу китайцев теперь он включал около трети населения земного шара, хотя, как правило, социалистические государства, за исключением Китая, СССР и Вьетнама (58 миллионов), не были особенно велики. Их население составляло от 1,8 миллиона в Монголии до 36 миллионов в Польше.

Это была та часть земного шара, общественные системы которой в 1960‐е годы на языке социалистической идеологии назывались “реальным социализмом” – двусмысленный термин, подразумевающий, что могут быть и другие, лучшие виды социализма, однако на практике только этот вид и существовал. Этот регион отличался еще и тем, что на его европейской территории социально-экономические системы наряду с политическими режимами полностью рухнули на границе 1980‐х и 1990‐х годов. На Востоке эти политические системы пока что удерживают свои позиции, хотя предпринятая ими в различных масштабах экономическая реорганизация закончилась ликвидацией социализма в традиционном понимании этого слова, особенно в Китае. Другие режимы, рассеянные по всему миру, копировавшие “реальный социализм” или вдохновленные им, также потерпели крах или просто не были рассчитаны на долгий срок.