Виталий Сарабеев - Троцкий, Сталин, коммунизм

Естественно, все это значительно дискредитировало Молотова в глазах членов ЦК партии, впоследствии затруднив ему и борьбу за первенство в КПСС. По всей видимости, Сталин уже мало обращал внимания на марксистскую подготовку членов партийного руководства, «сортируя» их по совершенно другим критериям. Вообще последние месяцы жизни и политической деятельности Сталина характерны тем, что старые соратники вождя отодвигались в пользу новых кадров, выражением этого стало, например, преобразование на XIX съезде партии Политбюро ЦК КПСС в более широкий Президиум ЦК КПСС. Однако среди этих новых руководителей были будущие могильщики марксизма в СССР, а во многом – и страны в целом: Л. Брежнев, М. Суслов, А. Косыгин, О. Куусинен и т. д. [610].

Тем не менее сам Сталин в последний период жизни уделял большое внимание вопросам марксистского осмысления социалистического строительства в СССР и его продвижения к полному коммунизму. Последней крупной работой вождя, как известно, явилась книга «Экономические проблемы социализма в СССР». Она показывает прежде всего то, что Сталин оставался марксистом до конца жизни, не склоняясь в ревизионизм по наиболее фундаментальным вопросам. Сталин четко понимал противоречивый характер социалистической экономики СССР и необходимость изживания товарности в ней:

«В настоящее время у нас существуют две основные формы социалистического производства: государственная – общенародная – и колхозная, которую нельзя назвать общенародной. В государственных предприятиях средства производства и продукция производства составляют всенародную собственность. В колхозных же предприятиях, хотя средства производства (земля, машины) и принадлежат государству, однако продукция производства составляет собственность отдельных колхозов, так как труд в колхозах, как и семена, – свой собственный, а землей, которая передана колхозам в вечное пользование, колхозы распоряжаются фактически как своей собственностью, несмотря на то, что они не могут ее продать, купить, сдать в аренду или заложить.

Это обстоятельство ведет к тому, что государство может распоряжаться лишь продукцией государственных предприятий, тогда как колхозной продукцией, как своей собственностью, распоряжаются лишь колхозы…

Конечно, когда вместо двух основных производственных секторов, государственного и колхозного, появится один всеобъемлющий производственный сектор с правом распоряжаться всей потребительской продукцией страны, товарное обращение с его “денежным хозяйством” исчезнет, как ненужный элемент народного хозяйства» [611].

При этом Сталин решительно отвергал предложения некоторых советских экономистов о расширении товарного обращения в советской экономике. Более того, он прямо ставил цель перехода от товарного обращения к прямому продуктообмену, указывая на уже существующие в советской экономике элементы новой системы:

«Чтобы поднять колхозную собственность до уровня общенародной собственности, нужно выключить излишки колхозного производства из системы товарного обращения и включить их в систему продуктообмена между государственной промышленностью и колхозами. В этом суть.

У нас нет еще развитой системы продуктообмена, но есть зачатки продуктообмена в виде “отоваривания” сельскохозяйственных продуктов… Задача состоит в том, чтобы эти зачатки продуктообмена организовать во всех отраслях сельского хозяйства и развить их в широкую систему продуктообмена с тем, чтобы колхозы получали за свою продукцию не только деньги, а главным образом необходимые изделия. Такая система потребует громадного увеличения продукции, отпускаемой городом деревне, поэтому ее придется вводить без особой торопливости, по мере накопления городских изделий. Но вводить ее нужно неуклонно, без колебаний, шаг за шагом сокращая сферу действия товарного обращения и расширяя сферу действия продуктообмена.

Такая система, сокращая сферу действия товарного обращения, облегчит переход от социализма к коммунизму. Кроме того, она даст возможность включить основную собственность колхозов, продукцию колхозного производства в общую систему общенародного планирования» [612].

Однако и эта последняя крупная работа Сталина отличается рядом серьезных недостатков, во многом еще не изученных по существу. В частности, для нее характерна переоценка успехов социалистического строительства в СССР. Победа первой фазы коммунизма в СССР, исходя из написанного Сталиным, представлялась ему окончательной. Ни слова он не пишет об угрозе реставрации капитализма в Советской стране или даже победы антимарксистских сил в коммунистической партии. Кроме того, в работе содержится явно неверный прогноз относительно развития капиталистического мира в ближайшие годы. Сталин считал, что ведущие капиталистические страны все так же будут постоянно конфликтовать друг с другом, вплоть до полномасштабных войн. Противоположную точку зрения он отвергал, ссылаясь на события, произошедшие после Первой мировой войны:

«После первой мировой войны тоже считали, что Германия окончательно выведена из строя, так же как некоторые товарищи думают теперь, что Япония и Германия выведены из строя. То же говорили и шумели в прессе о том, что Соединенные Штаты Америки посадили Европу на паек, что Германия не может больше встать на ноги, что отныне войны между капиталистическими странами не должно быть. Однако, несмотря на это, Германия встала на ноги как великая держава через каких-либо 15–20 лет после своего поражения, вырвавшись из неволи и став на путь самостоятельного развития. При этом характерно, что не кто иной, как Англия и Соединенные Штаты Америки помогли Германии подняться экономически и поднять ее военно-экономический потенциал…

Следовательно, борьба капиталистических стран за рынки и желание утопить своих конкурентов оказались практически сильнее, чем противоречия между лагерем капитализма и лагерем социализма.

Спрашивается, какая имеется гарантия, что Германия и Япония не поднимутся вновь на ноги, что они не попытаются вырваться из американской неволи и зажить своей самостоятельной жизнью? Я думаю, что таких гарантий нет. Но из этого следует, что неизбежность войн между капиталистическими странами остается в силе» [613].

Как мы теперь знаем, история во второй половине XX века пошла совсем по-другому. У капиталистического мира появился явный лидер – окрепшие за годы Второй мировой войны США, «выстроившие» под своим руководством практически все остальные капиталистические страны, благодаря как масштабной экономической помощи, так и военному потенциалу. И Западная Германия, и Япония в числе других вполне смирились с ролью хорошо накормленного долларами американского сателлита, реваншистские настроения не получили поддержки основной части тамошней буржуазии. Интересно, что эта ошибка Сталина является своего рода зеркальным отражениям известной ошибки Троцкого, сделанной им в 1930-е гг. Троцкий считал, что все дипломатические усилия СССР не приведут к значимым результатам и капиталистические страны договорятся о совместной борьбе с ним, переоценивая монолитность капиталистического мира. Сталин же, как видим, в новых условиях переоценил степень раскола и конкуренции в нем.