Бернард Корнуэлл - Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа [сборник]

— Вилья-Реал… как? — оборвал его Шарп.

— Вилья-Реал-де-Жедеш. — Виченте удивленно посмотрел на Шарпа и еще больше удивился, когда на лице лейтенанта проступила улыбка. — Знакомое место?

— Нет, место незнакомое, но там девушка, с которой я хочу встретиться.

— Девушка! — Виченте неодобрительно покачал головой.

— Ей девятнадцать. Можете не верить, но у меня поручение. — Он оглянулся и вдруг застыл с перекошенным от злости лицом. — А этот, черт возьми, что тут делает?

Вопрос относился, по-видимому, к лейтенанту Оливье, наблюдавшему за тем, как Харпер перекладывает Хэгмэна на носилки.

— Он должен предстать перед судом, — твердо заявил Виченте, — а потому находится сейчас под арестом и моей личной защитой.

— Черта с два! — взорвался Шарп.

— Это дело принципа, — стоял на своем португалец.

— Дело принципа? — заорал Шарп. — Дурость это адвокатская, а не дело принципа! Мы на войне! Тут не до судов, черт бы их побрал! — (Виченте молчал, всем видом показывая, что от своего не отступится.) — Ладно, как хотите. — Шарп махнул рукой. — Далеко до этой Вилья-Реал?

— Будем там завтра утром, — холодно ответил Виченте и бросил взгляд на Хэгмэна, — если, конечно, он не слишком нас задержит.

— Значит, будем завтра утром, — отрезал Шарп.

Завтра он спасет мисс Сэвидж, а заодно и выяснит, какого черта она сбежала из дома. А потом, даст Бог, прирежет проклятого драгуна. И никакой, дери его черти, законник ему не помешает.

Дом Сэвиджей, называвшийся Квинта-ду-Жедеш, находился не в самой деревне, а на холме к югу от нее. Это было красивое здание с оштукатуренными стенами и живописной кирпичной кладкой, подчеркивавшей элегантные линии особняка, окна которого выходили на некогда королевские виноградники. Ставни выкрашены голубой краской, а высокие окна украшало узорчатое стекло с изображением герба семьи, владевшей Квинта-ду-Жедеш в былые времена. Мистер Сэвидж купил особняк вместе с виноградниками и превратил его в чудесный загородный дом, приятное убежище от летнего зноя, куда семья приезжала в начале июня и где оставалась до середины октября, когда возвращалась в Порто. Была в Квинта-ду-Жедеш и часовня, и в прежние годы, когда здесь жили носители славного герба, прислуге дозволялось посещать службу, но затем мистер Сэвидж, стойкий протестант, распорядился убрать алтарь и вынести статуи, а переоборудованную часовню стали использовать как продуктовый склад.

Слуги немало удивились, когда в доме появилась мисс Кейт, однако ж, встретив молодую хозяйку положенными поклонами и реверансами, взялись приводить помещения в порядок. С мебели стащили пыльные чехлы, с балок согнали летучих мышей, а голубые ставни распахнули, чтобы впустить в комнаты весеннее солнышко. В гостиной и спальне растопили камины, но первый вечер Кейт провела на построенном над верандой балконе, откуда долго смотрела на дорогу, частично скрытую свисавшими с могучих кедров лианами глицинии. Вечерние тени удлинялись, но никто не приехал.

Кейт легла едва ли не в слезах и тем не менее на следующее утро проснулась бодрой и, невзирая на протесты шокированной прислуги, собственноручно подмела передний холл, просторное помещение, вымощенное уложенными в шахматном порядке черными и белыми мраморными плитками и снабженное белой винтовой лестницей, ведущей в спальни наверху. Потом она настояла на том, чтобы протереть камин в гостиной, украшенный декоративными изразцами с изображением сцен из сражения под Алужбарротой, где славный король Жуан Первый сокрушил кастильцев. Распорядившись приготовить вторую спальню — вымыть, проветрить и растопить камин, — она вернулась на балкон, где и оставалась до того момента, когда с ударом колокола деревенской церквушки на дороге появились два всадника, и душа ее воспарила от радости. Первый всадник был высок, строен, смугл и прекрасен, хотя нес на себе печать трагедии — супруга его скончалась при родах, а новорожденное дитя не пережило мать, — и при мысли о том, какую боль перенес этот человек и в какой печали пребывает до сих пор его душа, к глазам ее подступили слезы, но уже в следующий момент мужчина приподнялся на стременах и помахал ей рукой, и волна счастья подхватила девушку и понесла вниз по ступенькам навстречу любимому.

Подполковник Кристофер ловко соскочил на землю. Вторым всадником был Луиш, а в громадной вализе лежали платья Кейт, которые Кристофер прихватил из дому после отъезда миссис Сэвидж. Подполковник бросил поводья слуге, принял Кейт в свои объятия, поцеловал в шею и провел ладонью по спине, ощутив под пальцами волнительную дрожь.

— Я не смог приехать вчера, любимая. Долг превыше всего.

— Я так и знала. — Кейт заглянула ему в глаза. Лицо ее светилось счастьем.

— Ничто другое не смогло бы удержать меня вдали от тебя. Ничто. — Он наклонился, поцеловал ее в лоб и, все еще держа за руки, отступил на шаг и посмотрел ей в лицо. Прекраснейшее создание и притом чарующе скромное — она даже покраснела под его пристальным взглядом. — Так бы и любовался тобой всю жизнь.

Черные волосы убраны вверх и стянуты сзади, открывая высокий лоб, но на висках, там, где французские гусары носят свои cadenettes , два длинных завитка. Полные, сочные губы, маленький носик и глаза, то трогательно серьезные, то радостно сияющие. Девятнадцать лет. Живая, полная жизни, доверчивая и влюбленная в человека в простом черном мундире, белых бриджах и кивере с двумя золотыми кисточками.

— Ты видел мою мать?

— Я обещал найти тебя.

Кейт виновато потупилась:

— Нужно было сказать ей…

— Твоя мать хочет, чтобы ты вышла замуж за какого-нибудь состоятельного человека, живущего в Англии, а не за авантюриста вроде меня.

Истинная причина неодобрительного отношения миссис Сэвидж к браку дочери с Кристофером заключалась в том, что почтенная вдова сама положила глаз на симпатичного подполковника, но потом он узнал детали завещания мистера Сэвиджа и переключил внимание на дочь.

— Просить ее благословения было бы неразумно, и, если бы я рассказал ей о наших планах, она бы наверняка воспрепятствовала им.

— Может быть, и нет, — тихонько сказала Кейт.

— Сейчас она никак нам не помешает, — продолжал Кристофер, — а когда узнает, что мы поженились, уверен, смирится с неизбежным. Возможно, со временем я ей даже понравлюсь.

— А мы поженимся?

— Конечно. Я обязан позаботиться о твоей чести. — Кейт смущенно отвела глаза, и он рассмеялся. — В деревне есть священник, и я думаю, что уговорю его поженить нас.

— Я не… — Кейт растерянно пригладила волосы, поправила платье и залилась румянцем.

— Ты готова. — Подполковник предвидел возможные трудности и приготовился к ним. — И ты чудесно выглядишь.