Бернард Корнуэлл - Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа [сборник]

Сердитый тон лейтенанта заставил Кристофера нахмуриться, а тут еще застонал раненый. Подполковник поежился:

— За домом есть конюшня. Отнесите раненого туда. — Взгляд его замер на пленном французе. — А это, черт возьми, кто еще такой?

Шарп обернулся:

— Лягушатник. Ему бы глотку перерезать, да никак не соберусь.

Подполковник побледнел и в ужасе уставился на стрелка.

— Перерезать глотку… — повторил он, и тут из дома вышла Кейт и остановилась у него за спиной. Кристофер обнял ее за плечи и, удостоив Шарпа полным презрения взглядом, обратился к лейтенанту Оливье: — Monsieur! Venez ici, s’il vous plaît .

— Он пленный, — напомнил Шарп.

— Но при этом офицер, не так ли?

Лейтенант Оливье, протиснувшись между угрюмыми стрелками, подошел к ступенькам:

— Да, лейтенант Восемнадцатого драгунского полка.

Кристофер покачал головой.

— Разве вы не знаете, — холодно спросил он, — что офицеры пользуются в плену некоторыми привилегиями? Где его сабля?

Шарп пожал плечами:

— Он не мой пленный, а лейтенанта Виченте. Лейтенант у нас, видите ли, адвокат и вбил себе в голову, что его надо судить, хотя я предпочел бы вздернуть.

Кейт вскрикнула от ужаса.

— Дорогая, тебе лучше вернуться в дом, — предложил Кристофер, но она не сдвинулась с места, а он не стал настаивать. — Почему вы собираетесь его повесить?

— Потому что он насильник, — бесстрастно объяснил Шарп, и Кейт снова вскрикнула.

На этот раз Кристофер подтолкнул ее к холлу.

— Потрудитесь не допускать таких выражений, — ледяным тоном выговорил он Шарпу, — в присутствии моей жены.

— Там тоже леди присутствовала, да только этот ублюдок ее изнасиловал. Мы поймали его со спущенными штанами. Что я, по-вашему, должен был с ним делать? Угостить стаканчиком бренди и предложить партию в вист?

— Он офицер и джентльмен, — отрезал Кристофер, озабоченный тем, что пленный оказался из Восемнадцатого драгунского полка. Того самого, в котором служил и капитан Аржентон. — Где его сабля?

Лейтенант Виченте выступил вперед и попытался объяснить, что пленник обвиняется в серьезном преступлении и должен быть предан суду, однако подполковник, перейдя на португальский, с ходу отверг эту идею:

— Вам бы следовало знать, лейтенант, что, согласно конвенциям ведения войны, офицеры не подлежат суду на тех основаниях, что и гражданские лица. Если вы действительно адвокат, то обязаны это помнить. Попытка предать военнопленного гражданскому суду обернулась бы ответными действиями, последствия которых трудно представить. Вы ведь понимаете, что французы стали бы поступать так же и в отношении пленных португальских офицеров.

Виченте, хотя и признал силу аргумента, отступать не собирался:

— Этот человек — насильник.

— Он — военнопленный, — возразил подполковник. — И вы передадите его под мою ответственность.

Португалец попытался спорить. В конце концов, Кристофер был в штатском, и речь не шла о нарушении субординации.

— Он пленный нашей армии, — упирался лейтенант. — И потому…

— А я, — высокомерно оборвал его Кристофер, — подполковник армии его величества и в качестве такого занимаю более высокое положение. Приказываю подчиниться, а иначе судить будут уже вас.

Не найдя оснований для продолжения спора, португальский лейтенант отступил, а Кристофер с легким поклоном вернул Оливье его саблю.

— Не окажете ли вы мне честь подождать внутри? — предложил подполковник французу, и тот, благодарно кивнув, вошел в дом.

Внимание же Кристофера привлекло белое облачко пыли, поднявшееся над главной дорогой, примерно в миле от Квинты. Судя по всему, к деревне приближался кавалерийский отряд, и, скорее всего, это был капитан Аржентон со своим эскортом. Подполковник забеспокоился. Меньше всему ему хотелось, чтобы французский капитан встретился с британским лейтенантом. — Шарп, вы поступаете в мое распоряжение.

— Как скажете, сэр, — проворчал стрелок.

— Вы останетесь здесь и будете охранять мою жену. Это ваши лошади? — Он указал на дюжину коней, захваченных у Барка-д’Авинташ. Почти все они были под седлом. — Я возьму двух. — Подполковник повернулся и, подбежав к входу, поманил лейтенанта Оливье. — Monsieur! Вы будете сопровождать меня. Выезжаем сейчас же. Дорогая! — Он взял Кейт за руку и, наклонившись, поцеловал костяшки пальцев. — До моего возвращения ты останешься здесь. Долго не задержусь. Не больше часа. — Кристофер сбежал по ступенькам и, вскочив в седло, повернулся к Шарпу. — Вы останетесь здесь, лейтенант. Это приказ!

В следующее мгновение оба всадника уже мчались по дороге.

Проводив взглядом англичанина и француза, Виченте недоуменно посмотрел на Шарпа:

— Почему он забрал пленного?

— Бог его знает.

Наказав Додду и еще троим стрелкам отнести Хэгмэна в конюшню, Шарп поднялся на верхнюю ступеньку и, развернув подзорную трубу, нашел для нее прекрасную опору в виде украшавшей террасу каменной урны. Направив инструмент на приближающихся всадников, он увидел французских драгун. Целую сотню. Или даже больше. Ошибки быть не могло — зеленые мундиры, розовые канты, прямые кавалерийские сабли, коричневые чехлы на сверкающих шлемах… Отряд остановился, когда к французам приблизилась пара всадников, лейтенант Оливье и Кристофер.

Шарп протянул трубу Харперу:

— Как думаешь, какого черта ему понадобилось толковать с лягушатниками?

— Бог его знает, сэр.

— Ладно, Пэт, присматривай за ними и, если подъедут ближе, дай мне знать.

Постучав кулаком в дверь, Шарп вошел в холл. Лейтенант Виченте был уже там и, застыв у стены, с немым собачьим обожанием взирал на Кейт Сэвидж. Или, вернее, Кейт Кристофер. Стрелок стащил с головы кивер и провел ладонью по взъерошенным волосам.

— Ваш муж отправился на встречу с французами, — сообщил он и заметил промелькнувшую на ее лице тень неодобрения. Но может быть, это неодобрение относилось не к поступку супруга, а к нему, Шарпу? — Зачем?

— Спросите у него, лейтенант.

— Меня зовут Шарп.

— Я знаю, как вас зовут, — холодно уведомила его Кейт.

— Для друзей — Ричард.

— Это хорошо, что у вас еще есть друзья, мистер Шарп. — Она выпрямилась и посмотрела на него в упор, а он получил возможность рассмотреть ее получше.

Красивая. И лицо из тех, что остаются в веках, сохраненные на холсте стараниями художников. Неудивительно, что Виченте со своими приятелями, поэтами и философами, любовался ею издалека, не смея подойти ближе.

— Так о чем же может разговаривать с французами подполковник Кристофер, мэм?

Кейт даже моргнула от удивления, но не потому, что ее муж отправился к неприятелю, а потому, что ее впервые так назвали — мэм.

— Повторяю, лейтенант, спросите у него сами.