Агостино Паравичини Бальяни - Тело Папы

Тема постепенного – физиологического – сокращения жизни красной нитью проходит через «Отсрочку». Стареть – значит постепенно терять два качества человеческого тела, тепла и влаги, на смену которым приходят два других: холод и сушь [931]. Нужно найти лекарства, не поддающиеся разложению и, следовательно, способные предотвратить потерю «врожденного жара», calor innatus, и исчезновение влаги, resolutio humiditatis. Из некоторых лекарств можно (и необходимо) извлечь их целебные свойства, virtus [932]. Вещества, отсрочивающие старость, скрыты, occulta, потому что знающий тайну рано или поздно преступит божественный закон. Поэтому лишь «опытный в наблюдении» и «эксперт в деле» в состоянии извлечь из них «благородное, высокое действие» [933].

Список «тайн» важен для содержания всего трактата. Его характер, дидактический и темный одновременно, обеспечил ему успех на века. Еще в XVI веке равеннский медик Томмазо Рангони почти дословно передавал его содержание трем папам подряд: он обещал, что с его эликсирами они проживут 120 лет и достигнут «лет Петра».

Первое тайное вещество, золото, лежит в земле, второе, янтарь, на дне морском, третье, гадюка, ползает под землей, четвертое, розмарин, растет в воздухе, пятое, «дым молодости», рождается в «живом благородстве», шестое, человеческая кровь, от «живого существа долгой жизни», седьмое, древо алоэ, происходит от индийского растения [934]. Самыми важными выглядят золото, янтарь (либо жемчуг) и «благородный живой квадратный камень», lapis quadratus nobilis animalis, потому что они задерживают высыхание естественной влаги, сохраняют ее вместе с умеренным естественным жаром и не испытывают никакого изменения. Золото, несомненно, здесь главное новшество с точки зрения истории культуры. Автор это сознает, но ограничивается описанием его великих возможностей, не вдаваясь в символические рассуждения [935].

И питьевое золото и алхимию в целом автор заимствовал из «Тайной тайных»: именно в «Отсрочке» «Тайная тайных» впервые используется на Западе в своей пространной редакции [936]. В ней тоже уделяется большое внимание «продлению жизни» и совершенно по-новому рассматривается «тело государя», с ориентацией на элиту латинского Запада. «Продление жизни» относится сразу к двум сферам – частной и публичной, потому что благосостояние государя неразрывно связано с благоденствием его подданных.

Это совпадение важно: как мы уже видели, появление и распространение полной версии «Тайной тайных», произведения восточного происхождения, началось в Римской курии в начале XIII века.

Есть своя логика и в том, что часть рукописей указывают на авторство Роджера Бэкона. Вековая традиция приписывать именно этому оксфордскому францисканцу произведение, породившее западный миф о продлении жизни, объяснима. Во всех своих сочинениях, в особенности в тех, что он адресовал Клименту IV (1265–1268), он говорит об омоложении и долголетии [937]. На это незадолго перед тем его натолкнула работа над переводом и комментированием «Тайной тайных», которая его явно глубоко поразила. Бэкон познакомился с будущим папой, когда тот, еще кардинал-епископ Сабины, жил на севере Франции в ожидании возможности отплыть в Англию для выполнения политически сложной и деликатной миссии. Взойдя на римскую кафедру, тот, начиная с июня 1266 года, несколько раз писал францисканцу в Оксфорд, прося прислать его сочинения. Бэкон утверждает, что работал очень интенсивно с Богоявления 1267 года, чтобы удовлетворить понтифика, а тот просит его держать дело в тайне, возможно, учитывая постановление генерального капитула францисканцев в Нарбонне (1258), запрещавшее распространение его сочинений вне ордена и прямое сообщение с папским двором [938].

Между «Отсрочкой» и тем, что о продлении жизни писал Бэкон, существуют серьезные различия. Но важно уже то, что не прошло и одного поколения, как он воплотил представленные в этом сочинении представления о теле в удивительно смелом и цельном «богословии тела» [939].

Изложим его основные тезисы. Чтобы достичь пределов жизни, положенных Богом и природой, человек может воспользоваться чудесными возможностями астрономии, алхимии и оптики (perspectiva). Бессмертие человека связано не только с Воскресением Христовым, оно – в природе вещей и относится как к душе, так и к телу. Во благо телу, объясняет Бэкон, «человек по природе своей бессмертен, а смерти подвержен лишь в силу греха; после же воскресения мертвых бессмертными станут все, как святые, так и осужденные». Бессмертен по природе весь род людской, поэтому неудивительно, что тело так же бессмертно, как разумная душа. Даже после Грехопадения человек естественным образом мог жить тысячу лет, как показывает пример праотцев-долгожителей. Лишь позже жизнь постепенно сократилась так, что, по словам псалмопевца, дни наши не превосходят семидесяти лет. «Некоторые сильные мира сего достигают восьмидесяти, но это лишь увеличивает их тяготы, как мы можем убедиться по достоверным сведениям». Разложение, ведущее к смерти, противоестественно. И впрямь, «поспешность смерти», festinatio mortis, следует искать не только в грехе, но и «в ошибочном отношении к собственному здоровью». Разложение вызвано тем, что человек, изгнанный из земного рая, не соблюдал «правила здоровья», regimen sanitatis. «Отцы не следили за мерой в питании и питье, во сне и бодрствовании, в движении и покое… Меры не знал никто из смертных, ни врачи, ни богачи, ни даже бедняки». Из-за этого с самого начала и разрушилась «комплекция» уже у отцов, у них стали рождаться больные дети, в свою очередь слабевшие из-за неправильного поведения и рождавшие еще более больных детей. Одно за другим, каждое поколение «ускоряло и умножало разложение и укорачивало жизнь», как это «можно видеть и в наши дни». Однако и того и другого можно избежать, чтобы люди доживали до установленных Богом и природой пределов, ведь «не Бог, не природа и не наука привели к разложению, но глупость человека». Средства для остановки старости Бэкон видит в «опытных» знаниях: астрономии, оптике и алхимии. Именно они «могут исправить ошибки в заботе о своем здоровье, которые каждый из нас совершает с рождения».

Астрономия и оптика помогут сделать правильные расчеты и собрать чудодейственные лучи звезд и солнца на драгоценных камнях, целебных травах, еде и питье, выставленных на столе или где-то еще. Астрономическое наблюдение вкупе с оптикой позволяют соединить со звездами пищу, напитки, специи, лекарства, камни и травы, которыми пользуются люди, достойные крепкого здоровья и продления жизни. Это быстро исправит ошибки в медицинском распорядке, defectus regiminis, совершаемые с детства, отсрочит тяготы старости или хотя мы смягчит их. Алхимик «прокаливанием и плавкой» готовит золото для использования в еде и питье, и тогда оно, войдя в человеческую природу, изгоняет всякую хворь, укрепляет здоровье, продлевает жизнь, в особенности, если его приготовили под лучами солнца и звезд: тогда оно впитывает их силы. Благодаря алхимии, прежде всего, питьевому золоту, тело обретает совершенную гармонию, которую Бэкон называет «уравновешенной комплекцией», equalis complexio. «Экспериментатор идет дальше и приказывает алхимику приготовить ему тело уравновешенной комплекции» [940]. Такое совершенное равновесие достигается тем, что все элементы обладают равной силой, ни один не властвует над другими, как то бывает у холериков с огнем, сангвиников с воздухом, флегматиков с водой и меланхоликов с землей. Тело, состоящее из уравновешенных соков, не подвержено никакой порче, non potest corrumpi aliquo modo. Достичь такой телесной гармонии, equalitas, «неразложимости», incorrputio, по мнению Бэкона не только возможно: если привести комплекции в равновесие, это остановит постепенное разложение, затормозит, если не прекратит вовсе, неминуемое старение тела. Это состояние «неразложимости» тела идентично золоту, материи с максимально «гармоничной комплекцией». В золоте тоже ни один элемент не главенствует над другими, более того, под действием огня оно «становится совершеннее». Тело, которое достигнет такого равновесия, освободится от разложения.