Дмитрий Гаврилов - Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения [litres]

Но мнимый латник не допустил их до себя, поднял решетку своего шелома и грозным голосом проговорил: “Стой! Ни с места! Здесь пред вами налицо сам великий князь Олег, пестун и соправитель великого князя Игоря! Узнал ли ты меня, Свенельд? Я – тот самый Олег, <���…> которому ты в Варягах и в Новегороде стремя держал”».

Важная деталь! Олег, по Артынову, не просто сын «поморского» князя, а прибыл «из Варягов», но к их племени не принадлежит, хотя и приходится Рюрику родичем.

«Тут Свенельд узнал Олега и пришел в великий страх. Он падает на колени пред великим князем и молит его о прощении, но Олег пнул ногой его в грудь и велел с ним сделать всё то, что тот приказывал сделать с латником. Всё было немедленно исполнено…»

По принятой исторической версии, как мы знаем, воевода Игоря, а затем и Святослава Свенельд дожил до неимоверно преклонных лет. Особенно если допустить, что он был с теми варягами-русью, кои явились на зов приильменских племён на рубеже 850—860-х годов с берегов Южной Балтики, и даже если он был отроком в поздние лета Олеговы уже на Руси. Да и вёльва в саге обещает самому Орвару-Одду жизни аж на все триста годов. Перед нами, конечно, не историческая, а легендарная, даже сказочная традиция.

Известен типологический сюжет с испытанием некоего властителя: по Правде тот живёт или по Кривде. Как тут не упомянуть переодевание Ильи Муромца в одежду калик перехожих, в котором он навещает то Царьград, то какого-нибудь царя Калина, а иной раз и самого киевского князя Владимира.

Если кто-то из наших читателей уже обратил свои взоры к «Саге об Одде Стреле», то он наверняка запомнил, что её главный герой также является неузнанным ко двору конунга Гейррёда (или Херрауда) с целью испытать его гостеприимство, но остаётся вполне доволен увиденным. Одд именно скрывается, то есть старается, чтоб его не узнали, и ходит закутанный в большой плащ, точно бог Один, поэтому конунг Херрауд и называет своего гостя «Koflmadrinn» (дословно «человек в плаще»). По другому списку саги Одд ходит в капюшоне из бересты и называет себя Нэвраманн (Næframaðr) – «человек, одетый в бересту».

Кстати, как раз эддический Один, как Скрытый под маской – Гримнир, посещая конунга с таким же именем Гейррёд, наказывает правителя за неоправданную жестокость по отношению к гостю смертью.

Она же, согласно летописям, настигает и киевских узурпаторов, которых Олег хитростью заманивает в ловушку. В этом полуисторическом-полумифическом сюжете мы усматриваем тот же мотив оборотничества – в «гостя с подугорской стороны», предваряющего воздаяние. В «Истории Российской» В.Н. Татищева по разным летописцам собраны воедино все детали произошедшего: «И уведе Олег, яко Оскольд и Дир княжиста в Киеве, похорони воя в лодиях, а другия назади остави, а сам прииде, нося Игоря детска, посла ко Оскольду и Дирови, глаголя: “Яко гости есмя идем во греки от Ольга князя и от Игоря княжича, есмь боля, да приидета к нам, к родом своим”. Вои же потаиста в лодиях, и с малою дружиною изыдоста на брег. Приидоста Оскольд и Дир, повеле Олег вынести Игоря, взя на руце свои, рече има: “Аз есмь князь Олег, а се княжич Игорь, сын Рюриков”. И выскакавше вси протчии из лодий, и рече Олег Оскольду и Дирови: “Вы есте не князи, ни рода княжа, а се есть сын Рюриков”. И уби Оскольда и Дира…»

Хотя, как мы увидим далее, Игорь был к тому моменту слишком великоват, чтобы держать его на руках, а Аскольд – давным-давно мёртв, да и сам Олег был уже, мягко говоря, не тот!

Ранее мы проследили за эволюцией взглядов академика Б.А. Рыбакова на летописный образ князя Олега Вещего (Гаврилов, 2014) и представили их обзор в предыдущем разделе данного издания. Рыбаков, яркий антинорманист, так или иначе признавал ценность «Саги об Одде Стреле» в вопросе «достоверной и более полной» реконструкции жизни и деятельности Олега и считал оправданным соотнесение Олега Вещего и Орвара-Одда (Рыбаков, 1987, с. 361).

С опорой на некоторые редакции «Саги об Одде Стреле» была также рассмотрена одна из версийвокняжения Одда-Олега «на Руси», которая основана на том, что он наследовал королю Херрауду/Гейррёду (Herraudr/Geirrøðr), тождественному Рюрику (Гаврилов, 2012, 2014а), правившему в Гардах, или Гардарики.

Такую идею высказал в числе первых, как уже отмечено, шведский ученый Биернер ещё в 1742–1743 годах, имевший в своём распоряжении несколько редакций или списков прославленной саги. (О списках и изучении текстов саги с древних времён см. XIII. Изучение саги об Орвард-Одде. – Тиандер, 1906.)

Согласно этой версии последующие правители Древней Руси лишь по материнской линии были потомками Рюрика-Херрауда, а по отцовской были потомками норвежского бонда, ступившего на стезю викинга и с успехом по ней прошедшего, а после избранного конунгом Орвара-Одда, то есть Вещего Олега.

Можно попытаться обратиться к сведениям источника вторичного, но его автор, практически современник Биернера, опирался на доступные ему (к сожалению, уже не нам) сгинувшие в веках источники. Если довериться им, то мы обнаружим ещё одну любопытную деталь . «Древняя российская вивлиофика, содержащая в себе собрание древностей российских, до истории, географии и генеалогии российския касающихся изданная Николаем Новиковым, членом Вольного Российского собрания при Императорском Московском университете» производит Рюрика и варягов из «Варгiи», то есть Вагрии, что, впрочем, нас пока менее всего интересует. В части XVI её второго издания 1791 года говорится, что после смерти своего брата Синеуса Рюрик «сдаша… Полате сыну Ростов, Бело озеро и Муром».

По классической версии истории, Рюрика cменил Олег, у коего на попечении оказался малолетний (племянник?) Игорь.

«Имел Рюрик несколько жен, но более всех любил Ефанду, дочерь князя урманского, и когда та родила сына Ингоря, ей обещанный при море град с Ижорою в вено дал [как дар жениха за невесту] <���…> Рюрик… был очень болен и начал изнемогать; видя же сына Ингоря весьма юным, доверил княжение и сына своего шурину своему Олегу, чистому варягу, князю урманскому», – сообщает В.Н. Татищев (История Российская, ч. I, гл. 4 «Об истории Иоакима, епископа Новогородского») и уточняет: «Олег шурин Рюрику. У Нестора именован просто свойственник. В манускрипте раскольничьем – вуй Ингорь, т. е. брат материн».

Куда же делся взрослый Пол а та/Полат? (Конечно, было бы заманчиво связать это имя с притоком Двины Полотой и, соответственно, летописными полочанами, но уж больно разная география.)

Старший сын (и в таком случае рождённый от другой Рюриковой жены, а не от мурманки Ефанды-Едвинды) вполне бы мог наследовать отцу, если бы ему предоставили такую возможность. Скоропостижная смерть легендарных Рюриковых братьев приходится согласно летописям на 864–866 годы. Рюрик, по тем же источникам, «правил» ещё 13–15 лет. За это время даже самый малолетний старший сын мог существенно подрасти. К 879 году Пол а та-Полат был молодым мужчиной. Стало быть, у Рюрика нашлись серьёзные причины обделить его в пользу Игоря? Или же эти причины нашлись у Олега Вещего?!