Дмитрий Гаврилов - Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения [litres]

Конечно, это может быть лишь средневековое славянское отражение мифологемы «царя-пахаря», с воцарением которого приходит мир и благоденствие. Но даже если это и так, то право на власть всё равно вручают тому, кто обладает неким особенным свойством переносить свой суммарный жизненный успех, собственную Удачу на свой народ.

В дореволюционной работе Ф.И. Успенского описывается столп на границе владений Симеона Великого и Византии (Успенскiй, 1898, III). На столбе ниже имени болгарского царя надпись «теодору олгу траканy», которую Успенский и его нынешние последователи безапелляционно связывают с именем киевского князя Олега, а «Теодор (Фёдор)» считают именем Олега при крещении. Установка столба датируется 904 годом (в этом же году арабские пираты разграбили Фессалоники, и, возможно, Симеон воспользовался ситуацией, чтобы передвинуть свои границы ещё южнее).

Рассказ о крещении Одда (17. «Oddr tók skírn», то есть Одд принимает крещение) на самом деле присутствует в саге, но имя его после крещения не называется. Разумеется, такой популярный герой, как Одд Стрела, ну просто не мог по меркам автора записи XIII–XVII веков не быть христианином, не стремиться, как рыцари, в Иерусалим и не искупаться в Иордане.

Но авторы русского перевода саги обычно опускают весьма показательные слова её главного героя, которые адресованы как оглядывающимся на его мнение соратникам Сигурду и Гудмунду (готовым принять новую веру), так и христианским священникам:

«Ek mun hvárki blóta Þór né Óðin né önnur skurðgoð, en ek á ekki skap til at vera á þessu landi. Því mun ek flakka land af landi ok vera stundum með heiðnum mönnum, en stundum með kristnum».

Общий смысл слов Одда: «Я обычно не приношу жертв Тору и Одину и прочим кумирам, но и сидеть на одном месте (в монастыре? – Авт. ) не намерен. Я буду ходить от земли к земле, и на земле язычников – следовать языческому обычаю, а на земле христиан – обычаю христиан».

В современном переводе одного из списков саги Тимофеем Ермолаевым контекст таков:

«– А что это за страна, в которую мы пришли?

Житель ответил, что она называется Аквитанией.

– А каково значение у этого дома, в котором вы провели некоторое время?

– Мы называем его храмом или церковью.

– А что значит то, как вы вели себя?

– Мы называем это церковной службой, – сказал житель страны. – Но как насчёт вашего образа жизни, окончательно ли вы язычники?

Одд ответил:

– Мы совсем не знаем о другой вере, а верим мы в наши силы и способности, но не в Одина. А какая у вас вера?

Житель страны сказал:

– Мы верим в того, кто сотворил небо и землю, море, солнце и луну.

Одд сказал:

– Он, должно быть, велик, раз создал всё это, вот что я уразумел.

Теперь Одда и его людей сопроводили в помещение. В тех краях они пробыли несколько недель и беседовали с жителями страны. Те спросили у Одда и его людей, хотят ли они принять их веру, и сталось так, что Гудмунд и Сигурд её приняли. Тогда спросили у Одда, хочет ли он принять эту веру.

Он ответил, что поставит им условие:

– Я приму ваши обычаи, однако буду вести себя как прежде. Я не стану поклоняться ни Тору, ни Одину, ни другим идолам, а жить в этой стране у меня нет намерения. Потому я буду бродить из страны в страну и жить то с язычниками, то с христианами» (http: //norroen.info/src/forn/orvarodd/ru2.html).

Между прочим, бог Один, как сочли герои и авторы самой саги, всё же появляется на пути Орвар-Одда в человечьем обличье в самый трудный для того момент, и помогает Одду советом и делом, и даже братается с ним (хотя сам Одд «верит в свои силы и способности, но не в Одина»)! А потом исчезает бесследно, что, впрочем, традиционно для Одина и по другим сагам.

«Однажды Одд вышел из леса. Он тогда очень устал и присел под одним дубом. Он увидел идущего человека. Тот был в синем пятнистом плаще с капюшоном, высоких сапогах и с тростинкой (?) в руке; у него имелись вышитые золотом перчатки, он был среднего человеческого роста и выглядел учтиво; лицо его закрывал капюшон. У него были большие усы и длинная борода,и то, и другое рыжие. Он подошёл туда, где сидел Одд, и поздоровался с ним по имени. Одд доброжелательно ответил ему и спросил, кто он такой.

Он сказал, что его зовут Грани по прозвищу Раудграни.

– Я легко тебя опознал, Одд Стрела, – сказал он, – и я рад узнать про тебя, поскольку ты величайший герой и выдающийся человек, однако ныне людей у тебя мало, путешествуешь ты весьма скромно, и плохо, что такой муж, как ты, находится в столь неблагоприятных условиях.

– Однако много времени уж прошло, – сказал Одд, – как я не руководил другими людьми.

– Хочешь сейчас побрататься со мной? – спросил Раудграни.

– Сложно отказаться от хорошего предложения, – сказал Одд. – Я согласен.

– Удача ещё не окончательно покинула тебя, – сказал Раудграни…» (пер. Т. Ермолаева).

Мнимый Раудграни сопровождает ватагу Одда в дальнейшем, помогая эту Удачу вернуть:

«Раудграни нечасто присутствовал, когда наступала какая-нибудь опасность, но он был очень проницателен, когда это надобилось, и редко препятствовал подвигам…

Раудграни тоже исчез, Одд и Сирнир так и не узнали, что с ним сталось… Тогда – как это часто бывало – он не стал подвергать себя смертельной опасности, но советы его были всегда чрезвычайно ценными.Говорят, что с тех пор побратимы Раудграни не видели. Люди считают, что в действительности то, наверное, был Один» (Там же).

Раз уж мы акцентировали внимание читателей на облике высшего бога Севера – Одина, отметим, что на некоторых современных иллюстрациях Олега Вещего он безбород и даже, как азиатский кочевник, чубат, вот и один гладковыбритый режиссёр документального кино тоже рядился под Олега в рекламных целях.

С учётом урманства, то есть норвежского происхождения, Олега Вещего для него быть безбородым – это позор! Не будем даже рассматривать весьма поздние миниатюры Радзивилловского летописца с бородатым Олегом. Просто обратим внимание на строки той же «Саги об Одде Стреле»:

«…Уже несколько времени жили они на пустынном острове, как вдруг заметили на острове людей и такого огромного роста, что сейчас же сообразили, что это могли быть только великаны.

Раз сидели они поздно вечером и приметили на мысе великанов.

– Любопытно мне посмотреть, – сказал Одд, – что это за люди такого огромного роста, и хочется мне, Асмунд, подъехать к ним поближе в лодке.

Так они и сделали: сели в лодку, подошли к самому мысу, подняли весла и стали прислушиваться. Тогда услыхали они, что великан принялся вопить громким голосом:

– Вы знаете, – кричал он, – что какие-то бородатые ребята появились на нашем острове и убивают наших зверей и всякую другую дичь. Теперь я созвал вас сюда на совет о том, как нам помешать им. Вот золотое кольцо, которое отдам я тому из вас, кто возьмется погубить этих бородатых детей.