Дмитрий Гаврилов - Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения [litres]

Этот династический брак, казавшийся столь желанным в 913 г., теперь не устраивал болгарского правителя. Его целью было теперь овладение византийским престолом. Но его державным соперником теперь был не восьмилетний Константин Багрянородный, а дерзкий узурпатор императорской власти Роман Лакапин, с которым Симеон предпочел воевать, тем более что военное превосходство было на стороне болгар» (История южных и западных славян, 1998, с. 28).

Сколько лет было сыну Романа I, сложно сказать, но в 927 году сын Симеона женится уже на внучке того же Романа. Возможно, внучка была от другого сына.

То есть если бы в 921–922 годах Олег II вторично сватал Игоря за подросшую Олёну, напоминая Cимеону о договоре с отцом Игоря Олегом-Оддом, то Симеон ещё и назло Византии согласился бы.

Обратим внимание на любопытный момент. Литаврин ссылается на некую грамоту императоров Константина и Романа между 24 сентября 920 года и апрелем 922 года «архонту Росии». А Николай Мистик в письме Симеону в том же 922 году, говоря о готовности русов и других языческих народов (печенегов, венгров и алан), угрожает выступить против Болгарии по воле императора и «вконец её уничтожить» (Литаврин, 2000, с. 66–68).

Симеон мог даже сам предложить в этой связи Ольгу Игорю, чтобы обезопасить себя от войны с целой коалицией и вычеркнуть из неё русов с помощью династического брака.

Поскольку Византия заключала договор с Олегом Вещим в 912 году и могла к нему апеллировать (требуя помощи против Болгарии), она вряд ли бы это стала делать, если бы в Киеве всё ещё сидел узурпатор. Таким образом, на 922 год в Киеве уже был Игорь с Олегом II, и они провозгласили себя правопреемниками Олега Вещего.

Упомянутая грамота сохранена в труде «О церемониях», и Литаврин датирует её 920–922 годами, потому что такая пара правителей Империи и в таком порядке упоминания, могла быть как раз только между 24 сентября 920 года и апрелем 922 года, когда речь шла о Константине VII и Романе I (с апреля 922 года на первом месте стоял уже Роман). А между 6 апреля 945 года и 9 ноября 959 года речь могла идти о том же Константине VII и уже Романе II.

Литаврин отвергает второй промежуток, потому что «к 6 апреля 945 г. в столице империи должны были знать о том, что Игорь уже не “архонт Росии” и что вся власть находится в руках его вдовы Ольги». Аргумент не выдерживает критики, поскольку ещё в 949 году, во время написания труда «Об управлении империей», Константин считал «архонтом Росии» Игоря. Зато вполне весом другой аргумент: упомянутое письмо Николая Мистика Симеону 922 года, в котором патриарх грозит болгарскому царю вторжением «русов и других языческих народов». А вот в 945–959 годах между Византией и Болгарией был мир. И просить о чём-то русов оснований не было.

Олег и Игорь должны были утвердиться в Киеве не позднее лета 921 года. Потому как если бы это произошло в 922 году, то в Константинополе едва бы успели об этом узнать до апреля 922 года с учётом раннесредневековых средств передвижения в зимне-весенний период.

Предложение о браке Игоря и Ольги/Олёны могло поступить уже в 921 году. Сам брак мог состояться позднее из-за того, что дочь Симеона пока ещё не достигла детородного возраста.

Наследование по праву – норма. Норму не доказывают, её принимают по умолчанию. Обосновывать всегда приходится только и исключительно наследование не по праву.

Именно это и делает Олег II, утверждая, что мнимый Дир/Була(д)мир есть узурпатор, что он не княжеского рода (Диры кончились на Аскольде), а княжеского рода он сам (Олег) и, соответственно, уже Игорь.

В противном случае только кровь рода Диров в жилах Игоря/Херрауда Младшего делала его права неоспоримыми, если Була(д)мир был всё-таки Диром, иначе говоря, занимал некую нишу в лествичной системе наследования, принятой на Руси. Ведь Орвар-Одд не являлся королём или князем по крови, а был выходцем из семьи зажиточных бондов. Титул конунга он получил только после смерти Херрауда Старшего.

Если убитый Олегом II князь Киева реально был из боковой ветви рода Диров, то каков смысл эпизода с предъявлением киевлянам Игоря?

Игорь/Херрауд Младший был в глазах киевских полян наследником своего удачливого отца князя Олега Вещего/ конунга Орвар-Одда и первым (или вторым), на кого в силу уже самого родства должно было далее распространиться благоволение богов. В данном случае он оказывался в куда более выигрышной позиции, чем Була(д)мир-«Дир», из всех деяний которого – «мусульманский переворот» в стольном городе полян.

В ходе обсуждений этого тёмного момента истории С. Пивоваров скептически отнёсся к построениям соавтора о значимости Удачи и предположил, что даже самые многочисленные примеры на этот счёт не свидетельствовали бы напрямую в пользу прав сына «бонда по крови» Орвар-Одда – Игоря/Херрауда.

Из нашей переписки:

«Едва ли все Диры вымерли со смертью Аскольда и его сына (убитого болгарами)? От Гам Дира до Аскольда Дира прошло пять столетий. Сколько мнимых Рюриковичей наплодилось за такое же время? С чего это Диров должно быть меньше?

Если Херрауд всего лишь компромиссная фигура, возведённая на престол каким-то образом после убийства венграми Аскольда, то чем его внук лучше других бояр? Этот эпизод имеет смысл, только если Херрауд – тоже природный князь. Олег Вещий для киевлян – безродный пришелец. Права на престол его сына Херрауда Младшего (Игоря) объясняются только тем, что он внук конунга Херрауда.

Чтобы Олег II мог обосновать права Игоря в сравнении с правами Була(д)мира, он должен был либо доказать абсолютное самозванство второго, либо первенство первого по крови.

Повторим слова этого Второго Олега: “Не князья вы и не княжеского рода, а я княжеского рода, а это сын Рюрика (то есть «а это – сын Одда-Олега Вещего, внук Херрауда-Игоря Старшего». – Авт. )”. И ни слова про “вам удача не сопутствует”. Обвинение одно: “Вы не княжеского рода”…

Обвинение “вы не княжеского рода” имеет смысл только в антитезе “а Игорь княжеского рода”. Но таковым он является как внук Херрауда», – подчёркивает С. Пивоваров.

Надежда Топчий при обсуждении рукописи обратила наше внимание на такое обстоятельство, «что раз киевский стол в 913 году уже брали после смерти Олега Вещего силой, то сакральность преемственной власти для современников нарушена, что бы там ни писали после летописцы».

Но на самом деле род – это нечто большее, чем прямая семейная связь от отца к сыну. Род подразумевает смену поколений, от дедов к внукам. Вспомним эпическое «внуки Даждьбожи». Поэтому с присутствием сакральной составляющей, на наш взгляд, всё в порядке (это не считая весомых доводов в виде сильной дружины или даже войска, стоящего в нескольких верстах от города).