Сергей Нечаев - Серый кардинал Наполеона. Жан-Жак-Режи де Камбасерес

В результате Камбасерес придумал следующее: он обратился к кардиналу Жозефу Фешу. Тот был единоутробным братом матери Наполеона, и договориться с ним оказалось несложно. Так что, действительно, обошлись без Римского папы, и кардинал Феш 1 августа 1810 года собственноручно благословил новый брак императора в Фонтенбло. Он же, кстати, и крестил родившегося от этого брака сына.

Все получилось «законно», но Камбасерес, повторимся, был против, и он всем своим видом демонстрировал это. Он же понимал, что Сенат, санкционировавший развод, не располагал ни судебной, ни законодательной властью, так что напрасно было задавать вопрос, в силу какого права все это было сделано.

В своей жизни Наполеон совершил множество ошибок, но лишь некоторые из них стали для него действительно фатальными. И каждый раз в окружении Наполеона находился человек, который предостерегал его от неверных шагов. Этим человеком был Камбасерес.

Первый раз Наполеон не послушал мудрого совета Камбасереса в 1804 году, когда на тайном заседании, собранном первым консулом, второй консул был единственным, кто высказался против предлагавшейся авантюры с похищением находившегося на баденской территории герцога Энгиенского. Талейран и Фуше высказались за похищение. Наполеон согласился с ними, и несчастный представитель рода де Бурбон-Конде был захвачен, привезен во Францию и расстрелян без суда и следствия в ночь с 20 на 21 марта 1804 года, что вызвало бурю негодования по всей Европе и поставило несмываемое кровавое пятно на репутации Наполеона.

Во второй раз Наполеон не внял совету предусмотрительного Камбасереса в январе 1810 года, когда на совещании высших сановников империи обсуждался вопрос о разводе и новом браке императора. Камбасерес, повторимся, был против развода с Жозефиной, но и тогда предостережения Камбасереса не произвели впечатления на Наполеона, и он оформил брак с Марией-Луизой, не принесший ему ни личного счастья, ни политических дивидендов, кроме разве что права считаться племянником (мужем племянницы)… Людовика XVI.

В третий раз Наполеон не послушал Камбасереса в 1812 году, когда принимал решение о походе в Россию, который Камбасерес тщетно пытался предотвратить.

К сожалению, голос Камбасереса и голоса других противников войны не были услышаны, заглушенные бурными возгласами большинства людей, имевших отношение к Великой армии, из которых многие надеялись на дележ богатой добычи и мечтали сделаться владетельными князьями.

Когда Наполеон все же начал войну, Камбасерес вынужден был управлять страной в его отсутствие — практически с середины 1811 года по 19 декабря 1812 года. А последствия этой ошибки императора известны любому человеку, знакомому с историей.

Только избежания этих трех перечисленных ошибок было бы достаточно для того, чтобы карьера Наполеона не завершилась так бесславно в 1815 году. Стоило только послушать советы Камбасереса.

Однако Наполеон, окруженный льстецами и интриганами, уже не мог адекватно оценивать ситуацию. Революционный диктатор превратился в самодержавного деспота, уверенного в своей непобедимости и непогрешимости, и когда его власть стала практически безграничной, масоны, возлагавшие на него определенную миссию, изменили к нему свое отношение.

Покидая Францию и отправляясь в поход на Россию, Наполеон, как обычно, передал власть в стране в руки Камбасереса. Тот, как обычно, эту власть принял.

К осени 1812 года стало совершенно ясно, что с Наполеоном что-то не так в России, и в Париже начало нарастать беспокойство. Собственно, беспокоились и до этого. И было из-за чего нервничать. Сначала в Париже вдруг объявилась супруга опального генерала Моро, прибывшая из Соединенных Штатов, куда тот был сослан. Камбасерес немедленно оповестил об этом министра полиции Савари. Присутствие оппозиционера Моро в Париже было бы крайне нежелательным.

А потом, 23 октября, в Париже произошла довольно странная попытка… Как бы это сказать… государственного переворота? Может быть. Даже — скорее всего, именно так.

Эти странные события произошли в ночь с 22-го на 23-е, и руководил ими бывший генерал Клод-Франсуа Мале. Этот военный был членом масонской организации «Филадельфы», образованной в Безансоне, а потом ложи «Каролина», входившей в систему «Великого Востока Франции». Конечно же, заговорщики в конечном итоге были арестованы и расстреляны, но поведение столичных властей в тот день оказалось крайне пассивным, если не сказать соглашательским. Порой даже складывается впечатление, что инспирированная заговорщиками весть о том, что император погиб в России, многих очень даже обрадовала.

Анализируя поведение Камбасереса во время заговора Мале, историк Жак-Оливье Будон делает вывод, что архиканцлер «не блеснул бдительностью в ходе этого удивительного дня. Узнав о волнениях, он устремился в Сен-Клу к императрице, но никакой решительности не проявил».

Не блеснул или уже не захотел блеснуть? Вот в чем вопрос. Только ответ на этом вопрос даст нам возможность понять, почему Камбасерес не проявил никакой решительности.

Луи д’Эстамп и Клаудио Жаннэ в своей книге «Франкмасонство и Революция» по этому поводу пишут:

«Филадельфы, находившиеся в «спячке» со времен Директории, проснулись и вдохновили заговор Мале; а потом, с февраля 1814 года, поняв, что невозможно сопротивляться роялистским тенденциям, сила которых каждый день возрастала, масонство решило, что нужно бросить Наполеона и начать заискивать перед новым режимом, чтобы сохранить от Революции хотя бы то, что от нее осталось».

11 ноября 1812 года Наполеон написал Камбасересу из Смоленска:

Я получил ваши письма от 25-го и 26-го. Я выражал вам уже свое удовольствие по поводу действий ваших при сих обстоятельствах и могу только повторить то же самое. Я разделяю ваши взгляды касательно дела Рабба и Лямотта. Я полагаю, что префект Фрошо написал мне о слухах, распространявшихся на его счет; ожидаю его письма, чтобы высказать свое мнение. Мне кажется, что я сообщил военному министру, что Парижский полк и 10-я когорта должны быть отправлены в армию. Я не издаю никакого указа, ожидаю прибытия документов по этому делу и не дам своего решения до тех пор, пока не изучу их основательно. Я писал министру полиции, чтобы он арестовал всех разбойников второстепенного ранга, скомпрометированных уже участием в сем заговоре четыре года тому назад и, как мне кажется, многие выпущены уже на свободу по ложно понятой снисходительности. Вы должны непременно уведомить графов Траси и Гара, что назначение их членами временного правительства не говорит, конечно, против них, но это не почетный титул; они, вероятно, выглядели недовольными правительством и позволяли себе двусмысленные разговоры, если эти злодеи сочли себя вправе рассчитывать на них. Я намерен опубликовать во всеобщее сведение все документы, чтобы не было чего-либо касающегося этого дела, что бы оставалось неизвестным публике. Я желаю также, чтобы присоединены были к оному все бумаги, имеющие отношение к тому, что происходило четыре года тому назад; чтобы включены были протоколы допросов, составленные в то время префектом полиции, общий доклад, сделанный мне министром полиции, и, наконец, постановление последнего собрания относительно препровождения Мале в частную лечебницу. Я желаю, чтобы изо всего этого составилась книга, в коей были бы ясно изложены оба периода сего дела. Прошу вас наблюдать за сбором сих документов; мне кажется, кроме того, необходимым присоединить кое-какие замечания в виде пояснений, каким именно образом был открыт первый заговор, как этому делу не было дано хода и, как, наконец, обнаружен был второй заговор.