Сергей Нечаев - Добрый доктор Гильотен. Человек, который не изобретал гильотину

Жан-Жозеф Мужен де Рокфор, бывший адвокат, лейтенант-генерал полиции в своем родном Грассе, а потом представитель народа, провозгласил:

— Даже не касаясь темы бесполезных суровых наказаний, противоречащих природе и гуманизму, не может быть и сравнения между определенным законом наказанием, которого, в некоторых случаях, заслуживает преступник, и произвольным наказанием, потому что произвол нередко приводит к подлинному неравенству в том, как судьи применяют свою власть. Поэтому я допускаю только такую смертную казнь, которая представляет собой простое лишение жизни, не отягощенное никакими пытками, для всех категорий убийц.

А потом появилось «Уложение о наказаниях» 1791 года, где во втором параграфе провозглашалось, что смертная казнь предполагает только равное и универсальное «лишение жизни», без причинения телесной боли.

До этого шли дискуссии по поводу того, какими средствами можно обеспечить именно такую кончину. И вот в третьем параграфе «Уложения о наказаниях» в качестве приемлемой возможности было предложено обезглавливание как наиболее быстрый и безболезненный вид смерти. Однако совокупность условий приведения этого в действие заслуживает внимания.

Как писал политик и юрист Луи-Мишель Лепелетье де Сен-Фаржо, при «старом режиме» попытки обезглавливания могли быть неудачными, что приводило к тому, что теперь называется «кровавым мясницким зрелищем».

Всем было ясно, что обезглавливание требует от палача очень высокого уровня квалификации. Знаменитый палач Сансон в своем письме к Национальному учредительному собранию объяснял некоторые причины «сбоев». Он писал:

«После каждой казни меч теряет пригодность к работе, им нельзя сразу же совершать следующую казнь, его необходимо снова наточить. Соответственно, если одновременно надо убить несколько человек, то надо иметь заготовленными несколько мечей <���…> Когда одновременно надо казнить нескольких приговоренных, кошмарное зрелище казни и количество пролитой крови повергает в ужас и слабость духа даже самых мужественных из остальных приговоренных <���…> Осужденные нередко лишаются чувств при виде своих казненных товарищей по несчастью или, по меньшей мере, показывают слабость и страх — все это говорит против казни, осуществляемой с помощью отсечения головы мечом <���…> При других видах казни возможно публично проявлять эту слабость, потому что осужденным необязательно сохранять присутствие духа, но в случае именно этой казни, если осужденный будет сильно трепетать, процедура может столкнуться с серьезными трудностями».

Так что именно в этом контексте и уже без всякого участия доктора Гильотена на передний план выдвинулось то, что потом будет несправедливо названо гильотиной.

И, кстати, обсуждались и иные способы универсального «лишения жизни». Все депутаты были согласны в одном — что казнь должна быть минимально болезненной и максимально быстрой. Но, например, депутат Эмбер предложил привязывать осужденного к столбу и душить его воротом. Ужас какой-то! И, конечно же, большинство проголосовало за обезглавливание. Но при этом «вопрос о машине» поначалу даже не обсуждался. Сначала были приняты идея «казни, равной для всех», отказ от клейма для семей осужденных и отмена конфискации имущества. Четыре месяца спустя, в конце мая 1791 года, дебаты переключились на вопросы уголовного права.

Ратифицированный 25 сентября и дополненный 6 октября 1791 года, новый Уголовный кодекс гласил: «Всем приговоренным к смерти будут рубить голову». И при этом в нем уточнялось: «Смертная казнь есть простое лишение жизни, и пытать осужденного запрещается».

А дальше — странное дело. Все уголовные суды Франции получили право выносить смертные приговоры, но способ приведения приговора в исполнение законом определен не был. И чем было «рубить голову»?

Мечом? Топором? Саблей?

На первых порах из-за отсутствия ясности на некоторое время были приостановлены исполнения смертных приговоров, и правительство занялось срочным решением данного вопроса.

Как уже говорилось, многих беспокоил тот факт, что обезглавливание «по старинке» часто превращалось в ужасающее зрелище, что противоречило требованиям нового закона, в котором говорилось о казни как о «простом лишении жизни» без всяких пыток.

Но ведь, учитывая возможную неловкость палача и сложность самой процедуры казни, мучения осужденного получались практически неизбежными.

Больше всех был обеспокоен главный государственный палач Сансон. Он направил министру юстиции Маргериту-Луи-Франсуа Дюпор-Дютертру меморандум, в котором утверждал, что отсутствие опыта может привести к самым печальным последствиям. Представив массу аргументов против обезглавливания мечом, он, в частности, заявил:

«Как без дрожи вынести столь кровавую казнь? При других видах казни легко скрыть слабость от публики, ибо нет нужды, чтобы осужденный оставался тверд и бесстрашен. Но в данном случае, если осужденный будет роптать, казнь сорвется. Как принудить человека, который не сможет или не захочет держаться?»

Министр юстиции доложил об опасениях палача Сансона и о собственных тревогах тоже «наверх». Оттуда вопрос перенаправили в Законодательное собрание. И вот, отвечая на запрос Дюпор-Дютертра, рекомендовавшего «как можно скорее определиться со способом казни, который отвечал бы принципам нового закона», депутаты постановили, что «просвещенное человечество должно как можно скорее усовершенствовать искусство умерщвления». И обратились в Хирургическое общество, ученым секретарем которого был Антуан Луи. И именно он, а вовсе не доктор Гильотен, как принято считать, лично занялся изучением этой проблемы.

За две недели доктор Луи обобщил свои наблюдения и представил депутатам свое заключение.

Напомнив, что его отчет основывается на клинических наблюдениях и учитывает требования закона, науки, правосудия и гуманистических соображений, Антуан Луи подтвердил, что опасения небеспочвенны. Доктор привел в пример казнь графа де Лалли.

Этого человека звали Томас-Артур де Лалли-Толендаль, и был он генералом, командовавшим вооруженными силами Французской Индии. 14 января 1761 года он сдался англичанам и был отвезен в Лондон. Там он узнал, что во Франции все озлоблены против него, и все же явился в Париж, где его тотчас же бросили в Бастилию. Два года продолжался суд над ним. Обвиненный в измене интересам короля, в злоупотреблении властью, в поборах с подданных короля и с иностранцев, он был осужден на казнь и обезглавлен 6 мая 1766 года.

Обезглавлен, но как?