Эндрю Петтигри - Изобретение новостей. Как мир узнал о самом себе

«Когда почтовые службы подводят нас, а народ не проявляет усердия дома, когда сильные мира сего столь жестокосердны, что не женятся, не умирают и не рождают детей, нам остается лишь последнее средство, называемое остроумием, которое, как хорошо известно, в наше время так же трудно достается (особенно в Дерби), как и благоразумие [624] Там же. ».

Несмотря на случайные препятствия, провинциальная пресса в XVIII веке пошла на взлет. Около 150 наименований возникло в 60 различных городах, и хотя немногие их них добились успеха, были те, что просуществовали многие годы. Долгожительство было чертой в равной степени и лондонской прессы. Во время первого печатного бума в середине XVII века многие издания не пережили и нескольких выпусков, газетное возрождение начала XVIII века многое изменило: конечно, некоторые газеты окончили свое существование почти сразу, но многие прожили долгую жизнь и обеспечили для своих издателей безбедное существование.

Это было во многих смыслах благоприятное время для растущего газетного рынка. Англия находилась на пике экономического подъема. Рост благосостояния означал, что все больше семей смогут позволить себе приятные мелочи типа газет. Долгий период военных действий на континенте, которые ознаменовали правление королевы Анны, затрагивали интересы широких общественных слоев, а ряд военных побед давал пищу газетчикам. Депеша герцога Мальборо с поля битвы Бленема в 1704 году была опубликована полностью в The Daily Courant и The Flying Post , сопровождаемая ликующим переводом доклада из парижской Gazette , который как бы намекал, что французы осведомлены о победе. А чтобы читатели не сомневались, к этому присовокуплялись два перехваченных письма от французских офицеров, откровенно признававшихся, как все обстоит на самом деле [625] Daily Courant, 15 August 1704; Flying Post, 2 September 1704; Ewald, Newsmen of Queen Anne , pp. 34-5, 38–40. .

Как показывает этот пример, в газетах начала XVIII века все еще доминировали заграничные новости. Те местные новости, что попадали в лондонские газеты, отражали покровительственное отношение к провинциальному обществу, то были сообщения о преступлениях, погодных катаклизмах и некоторых сверхъестественных явлениях, к которым лондонцы относились со скептицизмом [626] Sutherland, Restoration Newspaper , pp. 91-122. . Газеты старались избегать явных преувеличений. В этом сказалось влияние The Daily Courant, где в первом же выпуске редактор заявил, что не собирается печатать личные комментарии или домыслы, «предполагая, что прочие люди достаточно разумны, чтобы сделать выводы самостоятельно» [627] Daily Courant, 11 March 1702, quoted Wiles, Freshest Advices, p. 269. .

Отношение к событиям внутренней политики по-прежнему было осмотрительным. Когда отгремела Война за испанское наследство и политические противостояния стали более интенсивными, впереди замаячила перспектива династического кризиса после смерти королевы Анны. На сцену вновь вышли памфлеты, такие как Review («Обозрение») Дефо, в котором содержалась вся суть политических дебатов. Ключевые политические произведения этого периода продавались фантастическими тиражами: «Истинный англичанин» ( The True Born Englishman ), сатирическая поэма Дефо — 80000 копий; «Кризис» (The Crisis ) Ричарда Стила — 40000; проповедь Генри Сачеверелла «Опасности ложного братства» ( The Perils of False Brethren ) — почти 100000 копий [628] Hoppit, Land of Liberty? p. 181; Geoffrey Holmes, The Trial of Doctor Sacheverell (London: Eyre Methuen, 1973); Mark Knights (ed.), Faction Displayed: Reconsidering the Trial of Dr Henry Sacheverell (London: Parliamentary Yearbook Trust, 2012). . Отдельные мнения, как те, что выражены в «Новом обозрении» ( New Review ) Дефо были столь очевидно разными, что ограждало газеты от чересчур ядовитой критики; целые памфлеты посвящались отдельным статьям, несмотря на то, что издавались они так же серийно, как и газеты.

Длительная война на континенте была, без сомнения, благотворна для газетного дела. Однако в последний ее год случился новый кризис. Из-за понимания того, что мир будет противоречивым, а противоположные партии создадут вероятные проблемы, власти начали затыкать рот прессе. Инструментом стал не новый Акт о лицензиях, а налог, Акт о гербовом сборе (1712). Газеты отныне могли печататься лишь на гербовой бумаге, поставляемой с доходного склада в Лондоне и стоившей полпенни за лист. Промышленные обозреватели предрекали удар по газетному делу, особенно за пределами Лондона, где издательства сталкивались с дополнительными логистическими сложностями, связанными с пересылкой гербовой бумаги из Лондона. Это значило много для становления газетного рынка: в то время как некоторые газеты пошли ко дну, многие выжили. Были те, кто проявил изобретательность, изменив форму газеты, чтобы снизить гербовый сбор (в законе никак не уточнялся размер листов, и невозможно было предвидеть, что появится газета, состоящая из полутора листов) [629] Wiles, Freshest Advices , pp. 46 ff. . Другие же просто переложили налог на своих потребителей, которые платили. Вместо того чтобы пытаться покорить прессу, министры нового поколения поступили более прагматично и скупили газеты. Таким образом, под началом нужного человека они могли стать глашатаями режима. Газеты, перестав зависеть от поступления иностранных новостей, больше не хотели отрываться от пропагандистской журналистики, начатой Дефо, Свифтом и Л’Эстренджем. Во времена Уолпола эти две линии сольются воедино.

4 июня 1561 года в шпиль собора Святого Павла, самой большой церкви в Лондоне, попала молния. Случился пожар, часть крыши была разрушена, спасти ее не удалось. Такое трагическое событие в сердце столицы подстегнуло к действию даже консервативную английскую прессу; поскольку лавки многих книгопродавцев были расположены во дворе собора, их владельцы могли быть среди пораженных свидетелей. В течение нескольких дней на улицах передавался памфлет, написанный по этому случаю, который повествовал о героических усилиях горожан под предводительством лорд-мэра по спасению церкви: «Там было свыше пятисот человек, неустанно носивших воду. Знатные горожане трудились, как простые работяги» [630] The true report of the burning of the steeple and church of Paul’s in London (London: William Seres, 1561). Современное переиздание: A. F. Pollard, Tudor Tracts, 1532–1588 (Westminster: Constable 1903), here p. 405. STC 19930. USTC 505897. Был также французский перевод: Recit veritable du grand temple et clocher de la cite de Londres, en Angleterre, nomme saint Paul, ruine et destruit par la foudre du tonnerre (Lyon: Jean Saugrain, 1561). USTC 37109. . Даже эти высокородные помощники не смогли спасти собор Святого Павла; церковь была полностью разрушена. Обезумевшие от горя лондонцы вскоре нашли объяснение. «Кто-то говорит, что виной всему халатность плотников; другие подозревают, что произошел взрыв горючего вещества или пороха. Иные подозревали магов и чародеев». True report предлагала более трезвые объяснения. «Истинная причина, как это видится нам, это буря, Божией волей посланная нам» [631] Pollard, Tudor Tracts , p. 406. .