Ольга Роман - Ибо крепка, как смерть, любовь… или В бизоновых травах прерий

Вамбли-Васте был слишком молод и горяч. И слишком полон обиды за своего товарища с серо-голубыми глазами. Вамбли-Васте знал: все будет так, как он думает. Совет племени возмутится ненавистью Сколкза и оправдает смелого и честного капитана. А потом Нат будет их гостем. Как когда-то в детстве, они пойдут на реку. Как когда-то в детстве, снова полетят в мишень стрелы из лука. И как всегда, Натти окажется среди самых лучших.

Вамбли-Васте не знал. Не будет, ничего не будет так, как он решил. Он не видел тяжелого, горящего ответным непримиримым огнем на Сколкза взгляда Текамсеха. Он не видел щемящей стали в глазах Натаниэля. Они знали. Они все понимали. Слишком велика ненависть. Слишком велика боль. Слишком сияют в солнечных лучах нашивки на синей форме…

– Он наш друг, Сколкз Крылатый Сокол, – встал теперь Текамсех перед Сколкзом. – Давай решим все между собой.

– Он прежде всего боевой капитан бледнолицых, если ты сам этого не видишь, – непреклонно ответил тот. – Решать должен наш народ.

Натаниэль потянул своего товарища за руку.

– Ничего, Текамсех, – зазвеневшим сталью и отвагой голосом сказал он. – Ну и пусть, пускай про меня решает совет племени!

Текамсех повернулся к нему.

– Ты ведь тоже знаешь, какое это будет решение, – тихо сказал он.

Натаниэль знал. Щемящая печаль этих серо-голубых глаз была такая понятная. Но он сказал просто:

– Не как я хочу, но как Бог даст…

Текамсех вспомнил. Где-то он уже слышал эти слова. Уинаки. Когда-то давно их сказала Уинаки. «Обаче не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк.22:42). Она была права, черноглазая и мудрая девочка. А он посмеялся. Он не верил, что так бывает, что может быть так больно, слишком больно, что не хватит на эту боль никакого мужества воина дакота, и тогда останется лишь выдохнуть где-то в своем сердце вслед за словами друга: «Не как я хочу, но как Бог даст…»

Сколкз тем временем подошел к Натаниэлю и стянул ему руки. Лэйс попытался возразить:

– Я сам пойду с вами. Я обещаю, что не уйду по дороге.

Сколкз посмотрел на него убийственным взглядом.

– Ты никогда ничего не понимал, Натти Лэйс, – оставил он его просьбу без ответа.

Лэйс смотрел, как Сколкз быстро и крепко затягивает путы на его руках. Он смотрел, и последние искорки надежды, где-то там, далеко в сердце, гасли, исчезали и падали. Это правда было выше его сил. Недавний капитан Потомакской армии, за плечами которого остался весь путь от Манассаса до Ричмонда, которому выпало на долю невозможное – пройти его до конца и остаться живым и невредимым, он так легко и просто в руках и во власти своего врага. Натаниэль отвернулся к реке. Вот-вот. Обида… Ропот… Самомнение… Вот оно и есть. «Достойное по делам моим приемлю…» А синее небо словно опаляло сердце своей синевой, синее, синее небо – да над этой зеленою травой…

«Просили у Господа два возлюбленные Его ученика престолов славы, – Он даровал им «Чашу Свою» (Мф.20:23).

Чаша Христова – страдания».

Просили у Господа два возлюбленные Его ученика престолов славы, – Он даровал им «Чашу Свою» [169].

Чаша Христова – страдания.

Чаша Христова доставляет на земле причастникам своим участие в благодатном Царстве Христовом, приготовляет для них на Небе престолы вечной славы.

Все мы безответны пред Чашею Христовою; никто не может жаловаться на нее, отказываться от нее: потому что Заповедавший вкушение ее Сам прежде всех испил ее.

Древо познания добра и зла! убило ты в раю родоначальников наших, обольстив их прелестями чувственного наслаждения и прелестями разума. Христос, Искупитель погибших, принес на землю, к падшим и изгнанникам, Свою спасительную Чашу. Горечью этой Чаши истребляется в сердце преступное, убийственное наслаждение греховное; смирением, обильно из нее точащимся, умерщвляется гордый плотский разум; пьющему ее, с верою и терпением, возвращается живот вечный, отнятый и отнимаемый у нас вкушением плода запрещенного.

Чашу Христову, «Чашу спасения прииму» [170].

Принимается Чаша, когда христианин переносит скорби земные с смиренномудрием, заимствуемым из Евангелия.

Святой Петр устремился с обнаженным мечем на защиту Богочеловека, окруженного злодеями: но кротчайший Господь Иисус сказал Петру: «Вонзи нож в ножницу, Чашу, юже даде Мне Отец, не имам ли пити ея?» [171].

И ты, когда окружат тебя напасти, говори в утешение и укрепление души твоей: «Чашу, юже даде мне Отец, не имам ли пити ея?»

Горька Чаша; при одном взоре на нее теряются все человеческие соображения. Замени соображения верою и выпей мужественно горькую Чашу: ее подает тебе Отец, всеблагий и премудрый.

Не фарисеи, не Каиафа, не Иуда приготовили ее, не Пилат и его воины подают ее! «Чашу, юже даде мне Отец, не имам ли пити ея?»

Злоумышляют фарисеи, предает Иуда, Пилат повелевает беззаконное убийство, совершают его воины игемона. Все они приготовили себе верную погибель злодеяниями своими; ты не приготовь себе погибели, столько же верной, памятозлобием, желанием и мечтанием мести, негодованием на врагов твоих.

Отец Небесный всемогущ, всевидящ: Он видит твои скорби, – и если б находил, что нужно и полезно отвратить от тебя Чашу, то сделал бы это непременно.

Господь, – свидетельствует и Писание, и церковная история, – во многих случаях попускал скорби возлюбленным Своим и во многих случаях отклонял скорби от возлюбленных Своих, сообразно непостижимым судьбам Своим.

Когда явится пред тобою Чаша, – не гляди на человеков, которые подают ее тебе; возведи взоры твои к небу и скажи: «Чашу, юже даде мне Отец, не имам ли пити ея?»

«Чашу спасения прииму». Не могу отвергнуть Чаши – залога небесных, вечных благ. Наставляет меня терпению Апостол Христов. «Многими скорбми, – говорит он, – подобает нам внити в Царствие Божие» [172]. Неужели мне отвергнуть Чашу – средство к достижению, к развитию в себе этого Царства! Приму Чашу – дар Божий.

Чаша Христова – дар Божий. «Вам даровася, – писал великий Павел филиппийцам, – еже о Христе, не токмо еже в Него веровати, но еже по Нем страдати» [173].

Ты принимаешь Чашу по-видимому из рук человеческих. Что тебе за дело, праведно ли поступают эти человеки или беззаконно? Твое дело – поступить праведно, по обязанности последователя Иисусова: с благодарением Богу, с живою верою принять Чашу и мужественно, до дна, выпить ее.

Принимая Чашу из рук человеческих, вспомни, что она – Чаша не только Невинного, но и Всесвятого. Вспомнив это, повтори о себе и о подобных тебе страдальцах-грешниках, слова блаженного и благоразумного разбойника, которые он произнес, будучи распят одесную распятого Богочеловека: «“Мы… достойная по делом наю восприемлева… Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Си» [174].