Иван Азанов - Записки русского солдата

Стенки между окопами оставляли 15–20 сантиметров толщиной. После того, как немцы стали обстреливать наш бивуак шрапнелью, каждый солдат искал, чем бы прикрыть своё убежище. Сначала использовали все пустые ящики. Потом стали ломать всякие заборы, потом стали таскать из посёлка двери. Устроились вроде надёжно, так нет, немцы стали беспокоить. Теперь стали они наступать, нам пришлось отбиваться. Танки, правда, не использовались ни с той, ни с другой стороны. У нас их просто не было. У немцев не знаю, были или нет, но здесь на косогорах они их не применяли. А на равнине мы обороны не имели. Артиллерия нам тоже не причиняла вреда: снаряды или перелетали наш косогор и рвались или в селе, или за селом. Или не долетая до косогора, рвались в поле.

Когда нас атаковали немцы, мы их не обстреливали на подходе, а пустили подойти вплотную к нашим укрытиям. Потом ударили в штыки, и не знаю, ушёл ли кто-нибудь, уложили всех. Потом, на третью ночь нашего пребывания в Оржице, в сумерках подошли к нам группа старших офицеров, полковники и подполковники. Было их человек пять-шесть. Кто они, мы их не знали, Может наши, а может переодетые немцы. Собрали нас поближе в кучу, стали говорить, что немцы собирают кулак для нападения, решающего удара. Что не сегодня-завтра ударят. Нам же обороняться нечем. И рубеж для обороны не подходящий. Поэтому необходимо уйти сегодня ночью. Вниз по речке поведём мы.

И так, с наступлением темноты, мы двинулись по косогору вниз по реке, подняться в поле с косогора немцы не давали. Открывали огонь из пулемётов и автоматов, и беспрерывно освещали ракетами. По косогору продвигались медленно, беспрерывно падали и спотыкались. Сколько мы прошли до рассвета, сказать трудно, может километров десять, может пятнадцать, может больше, а может и меньше. Короче говоря, к рассвету мы оказались на равнине. Берег этой речки стал низкий, ровная степь подошла прямо к берегу. Русло речки также не широкое, но от сухого берега до русла реки довольно обширная полоса заболоченного плёса.

Ширина болота по ту и другую сторону от русла, где-нибудь, около километра. Русло виляет, то болотина, то ближе к одному берегу, то к другому. На берегу расположена набольшая деревня. Степь около деревни, сколько видит глаз, засеяна коноплей. Конопля высотой метра три. Когда идём этим полем, то чувствуем себя хуже, чем в лесу, потому, что ничего не видно кроме солнышка, да своего носа. Не дойдя до деревни нас обстреляли немецкие миномёты. Деревня молчала. Были ли в ней немцы, мы не знали. Мы держались до сих пор взводно, с командиром взвода во главе. Остальная часть роты тоже была где-то рядом. И командир роты был тут же. Где находился полк, я не знал. И вот, когда мы двигались коноплёй, оторвались от роты. Меня командир взвода послал разыскать ротного, чтобы соединиться с ротой.

Побегал я по полю в этом конопляном лесу с полчаса, никого не нашёл и не обнаружил никаких следов. Вернулся на место, т.е. туда, откуда пошёл на поиски. Там тоже никого не нашёл. Взвод мой куда-то ушёл, но куда? Пошёл я бродить по полю в разных направлениях, чтобы найти хоть кого-нибудь. Проплутал часа два, и нигде, никого не встретил. Тогда я решил пойти в деревню. Потихоньку подошёл к крайней хате. Хата оказалась пуста. Понаблюдал за соседними хатами, они оказались тоже пустыми. Тогда я решил перейти через дорогу, к берегу реки. Там по берегу тянулись мелкие кустики. Переходя через дорогу, на другом конце деревни, я увидел группу военных, т.е. людей с оружием. А кто они, наши или немцы? Я укрылся за кустами и стал наблюдать. Приглядевшись хорошенько, я понял по силуэтам, что там разгуливают немцы.

Тогда я подался по берегу с полкилометра от деревни и там подыскал укрытие, и стал вести наблюдение за окружающей местностью. Наши не появлялись, как сквозь землю провалились. Немцы появлялись в деревню несколько раз за день, но небольшими группами, а вокруг установилась тишина. Карты у меня на эту пору не было. Где я, что вокруг? Куда стремиться? Я не имел ни малейшего представления. Спросить не было у кого. Мирное население куда-то подевалось, и до сих пор не придумаю. Так подошёл день к концу. Вечером, с наступлением темноты вдоль берега двигалась группа наших военных, артиллеристов, человек восемь. Шли гуськом, без разговоров. Я решил пристроиться к ним в хвост. Шёл за их задним человеком на расстоянии видимости, не привлекая к себе внимания. Так прошли мы до середины деревни.

А там выдался полуостров метров, может быть, на сто в эту заболоченную пойму реки. И поднимался над ней метра три. На этом полуострове стоял какой-то силуэт строения, не то хата, не то сарай, или ещё что-то. Вот от этого строения раздалась пулемётная очередь. Люди, идущие впереди меня, повернули в болото, подняли шум. Появились осветительные ракеты. Пулемёт стрекотал довольно долго. Потом, когда он стих, то я не слышал и не видел никого. Куда подевались эти люди, я их потерял. Стал искать способ перебраться через болото и реку. Нашёл на берегу хорошую дубину. Подался в болото. Немного прошагал по болоту, наткнулся на остатки когда-то заброшенной дороги. Пошагал по ней и прошёл, наверное, метров четыреста, потом вышел на сухое место. Полоска сухой земли тянулась вдоль русла речки, шириною около сотни метров, и видимо, не очень велика в длину.

Трава на ней была выкошена и собрана в небольшой стожок. Когда я его увидел, то направился к этому стожку, чтоб найти себе приют, согреться под стожком. Подошёл, а там оказались люди, четверо солдат и лейтенант. Лейтенант ранен в ногу пониже колена пулей навылет. Ранен примерно за час до моего прихода, тут же в болоте, где булькался и я. Первый вопрос ко мне: «Есть ли курево?» У меня было две пачки папирос «Спорт». Закурили, потом стали устраиваться на ночлег. С ноги лейтенанта стащили сапог, перевязку он сделал сам, и улеглись спать. Поднялись не рано, было уже тепло, за ночь обсохли. Жратвы не было ни у кого.

У меня, правда, были два кусочка сахара, так на шесть человек это не питание, я о них умолчал. За день пребывания на островке особенно ничего не произошло. Кругом было тихо. На другом берегу речки стоял хутор из двух домов. В нём видимо, ютились наши солдаты. И вот, во второй половине дня, к хутору подошёл немецкий танк. Слышно было, что-то немец там поговорил, потом танк ушёл, и стало опять совершенно тихо. Мы ночью решили форсировать русло речки и остальную часть заболоченной поймы, то есть достичь противоположного берега. Раненый лейтенант на больную ногу приступить не мог, решили его нести на руках. Русло форсировали сравнительно легко. Болото же досталось тяжело. Дно болота оказалось топким, ноги увязали глубоко. Пока одну ногу достаёшь, чтобы шагнуть, другая утонула глубже, чем сидела та. То упадёт один. Пока ждём, когда он справится, другие увязли глубже. И так барахтались довольно долго.