Виктор Сбитнев - Совсем другая история

Почему, изучая Древнюю Русь, мы много времени уделяем Московскому княжеству, но мало обращаем внимания на историю русского народа в целом? Отчего в официальных учебниках зияют чёрные дыры? Это происходит от глубоко укоренившегося государственно-имперского стереотипа, согласно которому русский народ без Москвы как бы и не народ, а Москва без русского народа будто всё равно – Третий Рим. Академик Федотов, посвятив одну из своих статей истории Великого Новгорода, писал: «Я хотел бы предложить широкому кругу читателей не более как историческую справку, показывающую, во-первых, что Православная Церковь могла веками жить без царя (без главы государства! – В.С.), и, во-вторых, что она могла жить и в республике, и что именно в одной из республик она осуществила теократию, параллельную теократии монархической. Дело идёт о вещах нам близких, о нашей собственной родине. Беда лишь в том, что господствующее течение русской историографии, даже либеральной (Соловьёв, Ключевский), настолько было подавлено фактом «московского царства» как создателя Российской империи, что Москва заслонила собой все предшествующие пять веков древней истории, несравненно более богатых культурой и духовной жизнью».

Да, новгородцы не объединили Русь, не создали империю. Своё предназначение они видели совершенно в другом. Новгородцам удалось построить такое общество, за которое они без колебаний веками отдавали жизни на полях сражений. Собственные достижения в области общественного строя, экономики, культуры и духовности настолько впечатляли новгородцев, что почтение к своему государству у них иногда граничило с превозношением над прочими русскими землями. Граждане Новгородской республики не желали ни с кем объединяться, никого завоёвывать по одной причине: слияние с кем бы то ни было они воспринимали, как угрозу для своего благополучия и образа жизни. Сформировавшись как самобытный народ, новгородцы на протяжении нескольких столетий отличались высокой степенью моноэтничности. И к концу 15 века, когда уже шло образование великороссов, малороссов и белороссов, новгородцы оказались самой древней ветвью русского племени. Это ещё одна из причин устоявшегося интереса к изучению более молодой Московской государственности. Просто этот период истории существенно ближе к нам по времени. Но не надо забывать, что в Лету канул не только Господин Великий Новгород, но и Московское княжество, и Российская империя. Пройдёт ещё несколько веков, и Великий Новгород и Российская империя для большинства наших потомков станут малоразличимой древностью. «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» ( Еккл. 1, 9 ).

Итак, что, мягко говоря, смущает в новгородском опыте «косметологов» нынешнего режима? Как сказано выше, это, прежде всего, система народовластия, то есть Новгородское вече. Было ли оно оригинальным изобретением новгородского общества? Отнюдь нет. Вече, или народное собрание, являлось характерным элементом общественного устройства почти всего славянского мира. Да, и всех арийских народов средневековой Европы. Но в Новгороде, в отличие от его западных соседей, вече было всегда, вплоть до «московского погрома». И власть новгородского веча опиралась на всех граждан-воинов. Они сами являлись в Новгороде и полицией, и армией. Никакого аппарата насилия в Новгороде не было. Нынешние российские управленцы имеют для своей защиты национальную гвардию. То есть современная демократическая олигархия правит простым народом, имея в руках дубинку. Напротив, в Новгороде само вече было дубинкой для зарвавшихся политиканов. Вечевой суд не боролся против государственных устоев, наоборот, он защищал их методами, традиционными и законными для республиканского Новгорода. Имея многие черты античных республик и демократий, Великий Новгород, благодаря Православию и теократичности (слиянию светского и духовного) власти, создал форму народовластия, не имеющую аналогов в мировой истории. Академик Тихомиров подчёркивал, что «вечевые традиции Новгорода опирались на «чёрных людей». «Мужи новгородские», свободные люди, составляли основу новгородского ополчения. Это было «бюргерство» русского средневекового города, устойчивое, крепкое население (средний класс – В.С.), имевшее значительные права, подтверждённые официально документами Великого Новгорода, дававшего грамоты и от имени «чёрных людей» – основной массы новгородского населения». Сейчас русский народ часто упрекают в отсутствии достаточной твёрдости. Если мы возьмёмся за поиск причин ослабления политической воли нации, то непременно придём к выводу, что одним из начальных факторов этого процесса явилось упразднение вечевого строя на Руси. Для политического и общественного здоровья нации этот строй необходимо было развивать и совершенствовать, а не выкорчёвывать.

Не понравится нынешним московским чиновникам и сопоставление правящих классов средневековых Москвы и Новгорода. Так, в Новгородской республике боярство являлось потомственным сословием, в Московском государстве – чиновничеством. В Москве чин боярина жаловал царь (глава государства), в Новгороде свой статус боярин должен был заслужить и поддерживать самостоятельно. По своему политическому менталитету значительная часть московской аристократии была уже готовым фундаментом для создания империи. Политическое сознание новгородского боярства являлось по своей сути национальным (православным) и чуждым амбициям имперского мышления.

Покоробит современную «заточенную на рынок» олигархию и то, что отнюдь не торговля, как до недавнего времени было принято считать, составляла основу новгородской экономики, и что главной фигурой в Новгороде был не купец. При раскопках в Новгороде найдено немало берестяных, а в их числе и боярских грамот. В них говорится о многом. Нет упоминания только об одном. «Ни в одной из грамот этой серии, – констатирует А.В. Арциховский, – нет ни слова о торговле. Это тем выразительнее, что другие берестяные грамоты (не связанные с боярством) неоднократно касаются торговли. Новгородские бояре ни в какой степени не были торговцами». Основываясь на найденных документах, можно смело утверждать, что новгородские бояре были землевладельцами, богатевшими за счёт своих сельских хозяйств. И владельцами многочисленных мастерских, в которых трудились зависимые от них ремесленники. Говоря современным языком, новгородская аристократия жила за счёт развития сельского хозяйства и промышленности.

Но удивительное волнение охватывает, когда говоришь о книжности, образовании и грамотности! Оказывается, грамотных на территории Новгородской республики было как минимум не меньше, чем в просвещённой Европе! Князь Ярослав Мудрый открыл в Великом Новгороде первое на Руси училище. Триста юношей приобрели в нём знания, необходимые для деятельности на различных церковных и гражданских должностях. Так, Н.И. Костомаров писал, что жители Новгородской земли учили своих детей грамоте и письму в школах, которые существовали как в городах, так и в сёлах. Ещё задолго до Петра русские молодые люди приобретали образование в лучших европейских университетах. Так, в 15-ом веке новгородские юноши обычно учились в университете города Ростока, а университет в Болонье даже возглавлял ректор, русский по национальности. Но, разумеется, самый ценный материал поступил к историкам опять-таки из берестяных грамот, которые, начиная со второй половины 20-го века, археологи в изобилии находят при раскопках в Новгороде. До раскопок учёные считали, что в средневековой России грамотные люди принадлежали преимущественно к духовенству. На деле берестяные грамоты говорят о широчайшем распространении грамотности. Почти все их авторы и адресаты – люди светские, притом не только богатые, но и бедные, не только мужчины, но и женщины. И в ряде случаев можно доказать, что авторы писали свои грамоты собственноручно. Таким образом, утверждает А.В. Арциховский, новгородское общество было обществом всеобщей грамотности. Что до Московии, то в ней грамотными были лишь высшие слои общества. А в Российской империи даже к началу 20-го века, то есть через пять столетий, почти 70 процентов населения оставалось неграмотным. По данным же за 1863 год, как явствует из «Большой энциклопедии» 1896 года, в Псковской губернии, наиболее близкой к Новгороду, среди мужского крестьянского населения грамотных в это время было лишь 1,3 процента, а среди женского менее 0,2 процента. То есть один грамотный крестьянин приходился на 4 деревни, а одна грамотная женщина на 29 деревень. Характерен и тот факт, что все – абсолютно все древнейшие памятники русской письменности связаны с именем Великого Новгорода. «Древнейшая русская рукопись «Остромирово Евангелие» была написана в 1057 году по приказанию новгородского посадника Остромира. Древнейшая русская грамота, дошедшая до нашего времени в подлиннике, тоже новгородского происхождения. Это грамота князя Мстислава Владимирского, данная им Юрьеву монастырю около 1130 года. Новгородское происхождение имеет и древнейший частный акт – вкладная Варлаама Хутынского конца 12 века. Новгородского же происхождения и древнейшее завещание – духовная Климента 13 века. Два древнейших списка русской летописи тоже написаны в Новгороде» – констатирует М.Н. Тихомиров в монографии «Великий Новгород в истории мировой культуры». И там же учёный объясняет эту неоспоримую доминанту исконно православным духом Новгородской республики: «Собирание и хранение рукописей производилось при «Доме святой Софии», так назывался в Новгороде весь политический и хозяйственный комплекс, подчинённый новгородскому архиепископу. Переписка книг при дворе новгородского владыки была поставлена на широкую ногу, на это не жалели средств и труда. Собирали рукописи также монастыри и церкви, князь и бояре». Прискорбно заметить здесь, что нынешние наши московские властители практически никогда не говорят о литературе, а наша Костромская областная научная библиотека в последние годы вообще не получает ни новых книг, ни какой-либо периодики, пробавляясь исключительно на подарках благожелательных костромичей.